— Ясно, — вздохнул Макс. — Ты крепко его запомнила. Теперь он будет тебе сниться в кошмарах. Лучше бы ты его забыла.
— Не смогу, — призналась Юлька.
Потом они сидели на кухне, пили кофе.
Макса занимал главным образом вопрос, как Юльке обезопасить себя. Юльку волновало другое: что хотел сказать ей покойный и насколько Женя связан с тем, что случилось в Соляном переулке.
— Знаешь, я думаю, что он причастен к этому настолько же, насколько и я, — произнесла она наконец. — Ведь мы с ним в одной связке.
Покойный хотел что-то сказать про нас обоих.
Я попала туда случайно, только потому, что он позвонил мне. А если бы он позвонил Жене, то попал бы туда он.
— Идиотская мысль, — заметил Макс. — Тебе вредны умственные усилия в таком количестве. Срочно переставай думать, иначе впадешь в дебилизм.
— Как же мне не думать, — плаксиво пожаловалась она. — Вот-вот загребут.
— Буду носить тебе передачи, — мечтательно сказал Макс. — Как интересно. Вот тогда и проверим, насколько сильна его любовь. Вдруг он позорно отречется от бывшей невесты. Или же мы с ним будем сталкиваться в приемный день… О, какие это будут сцены! Знаешь, я усматриваю нечто символичное в том нашем поединке из-за апельсинового сока. Вся будущая судьба была предсказана тем эпизодом. Но заметь, что сок принес тебе я.
— Вечная тебе за это благодарность, — огрызнулась Юлька. — Я и так чувствую себя калекой… Представь, это опять повторилось сегодня. Удушье.
Макс переменился в лице. Его глаза округлились.
— Что? — глухим от волнения голосом спросил он. — Ты опять грохнулась?
— Ну да, — с опаской глядя на него, призналась Юлька. — Но не в квартире с покойником, слава богу. Позже… Во дворе. Где меня ждал Женя. Он-то меня и отхаживал.
Макс посмотрел на нее какими-то дикими глазами. Потом поднял руку и потер лицо.
Юлька оживилась:
— Вот-вот. Он сделал точно такое же движение, и я грохнулась.
Макс вдруг вскочил и бросился к окну.
Юльке на миг показалось, что он хочет выброситься с пятого этажа, но Макс, не добежав до окна, круто развернулся и снова уставился на нее. Она, замерев, ждала продолжения.
— Вот оно! — страшным голосом сказал наконец Макс, поднимая к потолку глаза. — Вот!
— Где? — прошептала Юлька, тоже гладя на потолок. — Максик, что такое?
— Я вспомнил! То, что тогда забыл, — пояснил Макс — Мне давно следовало понять.
— Мне тоже следует кое-что понять, — взорвалась Юлька. — Выкладывай.
— Первый раз тебя пришибло на вечеринке, так? Когда? Что ты делала в этот миг?
— Сам видел — танцевала с Женей.
— Прекрасно. А второй раз когда?
— Вчера, — терпеливо ответила Юлька. — В кафе.
— Что ты при этом делала?
— Задыхалась, я же сказала!
— Нет, с кем ты была?
— С ним, с кем же еще. Никого поблизости больше не было.
— А сегодня?
— Постой, до меня начинает доходить. — Юлька с минуту смотрела на Макса. — Ты хочешь сказать, мне делается плохо тогда, когда рядом находится он?
— Именно! — торжественно подтвердил Макс. — Еще вчера у меня что-то такое мелькнуло. Но тут же исчезло. А уж сегодня! Ну, сама посуди, когда было бы логично тебе грохнуться сегодня? Ведь была прекрасная возможность в квартире с мертвецом. Но ты не лишилась чувств, устояла на ногах и даже вела себя, как надо, — хватило ума ничего не трогать. А грохнулась во время безобиднейшего разговора во дворе.
— Так, так… — кивала Юлька. — Все верно!
Значит, ты думаешь, что именно он виноват во всех этих обмороках?
— Да! — твердо заявил Макс. — Ведь они начались именно тогда, в субботу? Верно? Когда ты впервые увидела его.
— Ну да, раньше ничего подобного со мной не случалось, — подтвердила Юлька. — Но это очень странно, Макс. Ведь он не делал ничего такого, от чего можно было упасть в обморок.
Вел себя очень даже прилично…
— Не важно, как он себя вел, — отрезал Макс. — Важно то, что ты так на него реагируешь!
— Но, Макс, я ведь не всегда на него реагирую, — возразила Юлька. — Ведь если именно он — причина такой моей реакции, я должна была бы лежать без сознания все время, пока он рядом. А я падаю только иногда.
— Значит, ты реагируешь только в определенные моменты, — пояснил Макс. — Что-то в нем вызывает у тебя такую реакцию. Что-то, а не весь он. Надо обязательно определить, что именно. Улыбка, жест, одежда… Ну, пиджак, например, или рубашка… Мы должны непременно разобраться. У тебя, душа моя, восхитительный, классический комплекс.
— Объясни, что это такое, — попросила Юлька.
— Я столько раз объяснял, — рассердился Макс. — Чем ты слушала?
— Ну, тогда мне казалось, что это, не имело ко мне никакого отношения… А теперь я послушаю!
— Ладно, — сдался Макс. — Я уверен, что в раннем детстве с тобой что-то приключилось.
Потом твоя услужливая память постаралась «забыть» об этом эпизоде. Ноты ничего не забыла. Просто все это осталось в твоем подсознании, крепко там засело.
— А всплыло только теперь? — недоверчиво проговорила Юлька.
— Ну да. Что-то пробудило смутные воспоминания к жизни, понимаешь? И это что-то заключается в нем. В твоем распрекрасном Жене.
Это твое подсознание подает сигнал тревоги. И тогда наступает самая типичная реакция — страх. Ведь ты чувствуешь страх?
— Да, тревогу и страх.
— Ну вот! Все как по нотам, — торжествовал Макс. — Страх, тревога, потом физиологическая реакция — удушье.
— И все это последствия того, что со мной случилось давным-давно? — недоверчиво спросила Юлька. — Не может быть.
— Ты — дикая и необразованная девица, — строго сказал Макс. — Мне стыдно за тебя. Зигмунд Фрейд все это доказал еще в начале века!
— Мне он ничего не доказал, — проворчала Юлька. — Все, молчу, молчу. Пусть будет Зигмунд Фрейд, пусть все, что хочешь. Значит, мне надо вспомнить что-то из раннего детства?
— Да, что-то такое, что объяснило бы твои нынешние припадки.
— Хорошо тебе говорить! Попробуй вспомни. Если бы еще знать — что!
— Сначала нам надо разобраться с Женей, — строго сказал Макс. — Иначе мы совсем запутаемся. Думай о нем.
— Думаю, — беспомощно сказала Юлька. — Но и ты давай шевели мозгами.
— Хорошо… — Макс наморщил лоб. — Давай попробуем так: постарайся восстановить полную картину каждого свидания с ним.
Именно те моменты, когда тебе становилось плохо.
— Я постараюсь. — Юлька закрыла глаза.
Вот они танцуют. Женино лицо в полутьме, улыбка, серые смеющиеся глаза, его голос… Он поправляет русую прядь волос, упавшую ему на лоб. Дальше — темнота, удушье. Кафе. Их разговор за столиком, о чем они говорили? О всякой чепухе. Его руки. Руки, сцепленные в замок. Юлька беспокойно дернулась, и от Макса не ускользнуло это движение.
