«Москвич» исчез. Видимо, его водитель свернул на другую улицу, даже не заметив, что ехавший впереди джип пытался от него оторваться. Сергей Павлович обругал себя за мнительность и вернулся к дому кружным путем.
В квартире пахло чем-то очень жирным и вкусным. Вера готовила ужин, как в старые добрые времена. Но, едва взглянув на нее, Сергей Павлович понял, что добрые времена прошли.
У нее блестели глаза, лицо словно светилось изнутри, и двигалась она осторожно, плавно, как будто устало. «С мужиком была, точно, — сказал себе Сергей Павлович. — На что я еще рассчитывал, в конце концов? Что я, Веру не знаю? У матери она ночевала, как же! Пусть только попробует соврать!» Но он сдержался и предпочел подождать, когда она сама расскажет ему историю своих похождений. Вера, довольно прохладно поздоровавшись с ним, отвернулась к плите и, казалось, всецело ушла в свою стряпню. Сергей Павлович не выдержал.
— Где ты была? — спросил он неожиданно хрипло и рассердился на себя за это.
— В гостях у подруги, — холодно ответила она. — У своей школьной подруги.
— Хорошо. — Сергей Павлович еле сдерживался. — У подруги есть телефон?
— Нет.
— Вот как? А адрес у нее есть? — повысил голос Сергей Павлович. — Где она живет? — Сергей Павлович вытер испарину, выступившую на лбу.
— На «Баррикадной».
— Как ее зовут?
— Александра, — отчетливо произнесла она. — Это все? Что ты еще хочешь про нее узнать? Цвет волос? Брюнетка. Живет одна. Не лесбиянка, если это тебя волнует.
Сергей Павлович с ненавистью смотрел на нее.
— Отвернись, дырку прожжешь, — грубо сказала Вера. — Ты устроил мне безобразную сцену, и я решила дать тебе время остыть. Я бы на улице спала, если хочешь знать, но к тебе не вернулась бы. И спала бы, если бы не вспомнила о Саше…
— Хорошо, — устало сказал Сергей Павлович. — Кстати, нет ли машины у твоей Саши?
— Ни черта у нее нет, — презрительно ответила Вера, пользуясь случаем пожаловаться на свое невезение. — Вроде и работа у нее хорошая, и родители богатые… А обстановка просто жуткая, на унитаз страшно посмотреть.
Правда, одевается она хорошо.
— Ну, все! — Сергей Павлович почувствовал, что больше не вынесет бесконечного Вериного вранья. — Давай ужинать. Хватит!
Потом последовала ужасная неделя — Сергей Павлович прожил ее как в кошмаре. Он даже не знал, что его беспокоило больше — застывшее на месте дело с наследством Стася (адвокат упорно твердил, что необходимо подождать, пока девушка привыкнет к жениху), поведение Веры (она исчезала из дому, когда хотела, — утром, вечером, среди ночи) или белый «Москвич», который стал ему мерещиться везде и даже один раз приснился во сне. Хуже всего было с Верой. Он пробовал пригрозить ей, весьма смутно и неопределенно, но его угроза была встречена со смехом, и он понял, что она его совсем не боится. Он намекал ей на весьма скорое получение подарочка, но наткнулся на поток насмешек и жалоб на его скупость. И Сергей Павлович перестал понимать, зачем она с ним живет. Из банка Веру выгнали, и она: ушла не противясь. Ее исчезновения из дому случались все чаще и длились все дольше, последнее длилось почти сутки. И Сергей Павлович озверел.
— Ну все, сука, я тебя убью! — Он прижал Веру к постели, не давая ей поднять голову, двинуть рукой или ногой. — Ты с мужиком была, я знаю!
— Ну и что? — выдавила из себя побледневшая, но еще больше обнаглевшая Вера. — Ты мне кто? Муж?
Она получила удар по лицу, не имевший ничего общего с пощечиной. Ее голова дернулась, она отчаянно закричала и попыталась вырваться, тут же ослабев от страха. Сергей Павлович ударил ее еще раз и принялся сдирать с нее одежду. Сорвав не совсем свежие белые трусики, он сунул руку ей в промежность.
— Трахалась, сука, — почти удовлетворенно отметил он. — Вся опухла. Сколько раз, говори!
— Четыре! — мстительно пошевелила распухшими губами Вера. Она смотрела на него со страхом и ненавистью.
— Врешь! — Он едва удержался от того, чтобы не сдавить ей горло, — это мягкое, теплое, загорелое горло, на котором билась еле видная голубоватая жилка. — Врешь, сука!
— Пять! — прошипела Вера. — Пять, козел ты старый! Шесть! Десять, слышишь? Столько, сколько тебе и не снилось! Даже когда ты был молодым! Потому что ты козел старый, козел, козел! Тьфу!
И она попыталась плюнуть ему в лицо, но он зажал ей рот ладонью. Его била дрожь. Он ненавидел себя за то, что эти ее слова причиняют ему такую боль. Ненавидел и боялся себе признаться, что с ним случилось самое глупое, что только могло случиться. Он влюбился. 'Когда я успел? — думал он, потихоньку отнимая ладонь от ее дрожащего рта. — Месяц назад?
Раньше? Вчера? Я последний дурак. Старый идиот. Она меня сожрет. Разжует и выплюнет.
Я должен ее вышвырнуть, или мне конец. Сейчас. Сейчас же'.
Но в тот вечер он только изнасиловал ее — яростно, отчаянно, едва удерживаясь от того, чтобы не заплакать над этим дергающимся, измученным телом.
— Ты и сегодня поедешь к нему? — спросил он через десять минут, когда перестали дрожать руки и удалось всунуть в губы сигарету.
Вера медленно, сдерживая стон, поднялась и села на постели. Потом, пошатываясь, встала, открыла шкаф и принялась одеваться — заторможенно, вяло двигаясь, едва поднимая и опуская руки и ноги. Он наблюдал за ней, не говоря ни слова. Наконец она побрела к зеркалу и так же вяло напудрилась, едва не выронив пудреницу на ковер. В зеркале отразилось ее опухшее лицо, рассеченная нижняя губа, которую' она, морщась от боли, замазала помадой. С минуту она смотрела на свое отражение, потом медленно двинулась к выходу.
— Больше не возвращайся! — крикнул ей вслед Сергей Павлович. — Несчастная идиотка! Я купил тебе бриллиантовое кольцо за пять лимонов, но теперь ты его не получишь!
Вера замерла на миг, но не обернулась. Ушла, не сказав ни слова. Он схватил в объятия подушку и укусил ее.
— Почему ты это терпишь! — Саша ставил ей примочки, а Вера, лежа на его постели, плакала в три ручья. — Все, я разберусь с ним! Завтра же! Дай мне адрес!
— Нет, не надо, — прошептала Вера, сглатывая слезы. — Он тебя просто прикончит. Он и меня убьет. Он настоящий убийца, я знаю.
— Что ты знаешь? — Саша немного отстранился, оглядывая плоды своих трудов. Все лицо Веры было заклеено комками ваты, смоченной в растворе перекиси. — У него есть пистолет, ты ведь говорила?
— Я видела его. — Вера кивнула, и примочки свалились. Саша бросился лепить их обратно, но она воспротивилась этому. — Не надо, они жгутся.
— Ладно! — Примочки полетели на пол. — Тогда скажи, где у него пистолет?
— Дома держит, в шкафу, в старом пиджаке… Впрочем, не знаю… В последний раз я этот пиджак нашла в другом отделении… Может, перепрятать хотел, кто его знает…
— А он не сказал тебе, как именно он собирается тебя убить? — задал неожиданный вопрос Саша. — Ну, не говорил он: «Я тебя застрелю!» — или еще что-то в этом роде?
— Говорил, — решительно солгала Вера.
— Значит, тебе надо забрать у него этот пистолет, — невинным тоном предложил Саша. — Чтобы обезопасить себя. Понимаешь?
— Да ты что?! — Вера, разом позабыв о всех своих увечьях, рывком села на постели. — Ты понимаешь, что он сделает со мной, если узнает?
— А как он до тебя доберется? — так же невинно спросил ее Саша. — Ты ведь не будешь больше там жить.
— Где же я буду жить? — не веря своим ушам, осторожно спросила Вера.
— Здесь. — Саша как будто не понимал, что ее так тревожит. — А что? Тебе не нравится у меня? — Он
