ужасная вечеринка, и проситесь в отпуск. Я ничего не хочу сказать, но Ганс к вам хорошо относится, он подпишет заявление.
Хорошо, когда есть рядом вменяемые люди. Все-таки мне повезло с непосредственным начальством. Может, и правда взять отпуск и махнуть с Гришкой на море? Отдохнуть, подумать… Да и Антон успокоится, поразмыслит, что ему дороже – семья или тощая лахудра с острыми лопатками… Все-таки Марина – мудрая женщина.
В этот момент она наклонилась ко мне и прошептала на ухо:
– Слышите шум в коридоре? Это идет священник. По просьбе руководства он будет освящать редакции. Постарайтесь встать так, чтобы святая вода попала на вас…
Я недоуменно посмотрела Марине в глаза. Мне показалось, что ее темные зрачки сузились, а потом резко растеклись в большие круглые пятна на зеленоватой радужной оболочке.
– Поверьте мне, – еще тише сказала Марина, – это дельный совет…
Дверь распахнулась, и на пороге появились Ганс в бежевой плюшевой футболке с надписью «I am looser» и пузатый священник в черном длинном платье.
Мы с Мариной переглянулись, она едва заметно кивнула. Не желая расстраивать начальницу, я кивнула в ответ.
Я думала, что освящение будет скучным мероприятием. Но в любом деле самое главное – человеческий фактор, а приглашенный батюшка оказался выше всяких похвал. Он был страшно похож на русского богатыря из рекламы, который жадничает продать немцу пиво. Веселый, розовощекий, улыбающийся – гимн гедонизму, а не батюшка. После песнопений он разошелся не на шутку – пронесся по всем этажам, радостно и щедро разбрасывая святые капли. От души ливанул на юного мусульманина-курьера, тот аж взвизгнул. Смачно полил Ганса, предположительно католика, для верности заполировав его наметившуюся лысину кропильным веничком. У Лидочки после освящения завис компьютер: вероятно, супостат таки сидел в нем и после был изгнан.
Возле меня священнослужитель притормозил, лукаво подмигнул и, прыснув смешливо в рыжую кудрявую бороду, обдал холодной, как из-под крана, святой водой.
Дачные комары все-таки смогли внести свою лепту в общую канву неприятностей. Весь день я чесалась, как при дурной болезни. Скребла ногтями руки, ноги, шею… Снимала незаметно под столом шлепанцы и терла пятку о колесико офисного кресла. Вспомнила, что Вольдемар сказал, будто комары нас кусают совсем не для того, чтобы поесть, как многие полагают. Этот процесс у них связан с размножением. Замечательно, я рада, что хоть у кого-то наладилась личная жизнь.
После обеда ко мне подсела Лидочка. Взяла за руку, доверительно заглянула в глаза:
– Маша, мне Марина все рассказала. Мужайтесь.
Я молча смотрела в экран, на почтовую программу, развернутую на мониторе.
– Я знаю, – продолжила Лидочка, – вы на меня обижаетесь за то, что я сказала про Ганса. Я была на взводе. Эти семейные проблемы… Теперь вы меня поймете.
– Лида, – тихо сказала я, – идите вы… на фиг…
– Ничего, ничего. Я не обижаюсь. – Лидочка закивала, как толстый китайский болванчик с головой на пружине. – Мне близко ваше состояние. Главное – блюдите материальные ценности, нажитые в браке. Блюдите и разделяйте.
– Блюдить, говорите? – переспросила я.
В коридоре за мной увязался Леша:
– Маша, я хочу пригласить вас в кино. Отличный фильм про вампира…
Мальчик светился наивной лучезарной улыбкой, нежно потрогал тонкую бретельку майки-топа на моем голом плече.
– Лешенька, – вздохнула я, глядя на его ровные зубы, – про вампиров у меня сын любит. Хотите, я его с собой возьму?
Кавалер несколько сник, потом собрался с духом и бесстрашно заявил:
– Маша, ваш ребенок не будет препятствием…
– А если я разведусь, вы на мне женитесь?
Юные глазки забегали, нижняя губа дрогнула, Леша спрятал руки за спину.
– И жить мы с Гришкой приедем к вам, потому что больше некуда. Квартиру отсудить у меня не получится, ибо жилплощадь принадлежит свекрови.
– Мы еще плохо знаем друг друга, – сбивчиво заговорил мальчик, – я не могу ни исключить, ни подтвердить такой вариант развития событий.
– Молодец, – похвалила я, – не рванул сразу прочь, что уже приятно. Ладно, если что – я тебе сообщу.
Когда я вернулась домой, все были в сборе. Свекровь закатывала фарш в бледную ошпаренную капусту, Гришка складывал паззл, но самое удивительное – дома был Антон. Он уныло рылся в корзине с грязным бельем.
– Собираешь вещи? – поинтересовалась я, заглянув в ванную.
– Дура, – грубо отозвался муж, – хочу постирать свои рубашки. От тебя не дождешься.
– А ты помнишь, что наша стиральная машина на ладан дышит? – оживилась я. – И, кстати, я неоднократно тебе об этом говорила. Судя по запаху, там что-то горит.
– Это наша жизнь горит, – огрызнулся Антон, – а с машиной все в порядке. Это я тебе как инженер говорю.
Он сгреб в охапку свои грязные рубашки и понес на кухню.
– Антоша, оставь, я руками постираю, – несчастным голосом сказала свекровь, бросив на меня косой взгляд.
– Не надо! – твердо отказался Антон. – Я сам.
Он запихнул рубашки в темное чрево машины, закрыл дверцу и установил программу стирки с пристрастием.
– И вообще, – выпрямился грозный муж, – загрузили белье, включили машину – и чтоб полчаса ноги ничьей в кухне не было. Не мешай ей стирать! Что бы там кому-то ни показалось!
– Антошенька, я не могу уйти, у меня тут голубцы, – засуетилась свекровь, складывая толстенькие цилиндрики в кастрюлю.
– Можешь. Я сказал!
Для убедительности Антон погрозил голубцам пальцем и вышел, не глядя на меня. Свекровь залила в кастрюлю томату и отставила ее на угол стола.
– Все из-за тебя, Маша, – прошипела злобно, – Антон места себе не находит!
– Найдет, под какой-нибудь юбкой, – съязвила я, – еще вспомните меня, еще пожалеете…
Мария Петровна презрительно хмыкнула, что, вероятно, должно было означать «любая шалава будет лучше, чем ты», и ушла к себе.
Через минуту потянуло гарью. Я не шевельнулась, удобно устроившись перед телевизором. Потянуло сильнее – я ноль внимания. Раздался легкий хлопок, Антон, терзавший в это время компьютер, вскочил и рванул в кухню. Я продолжала сидеть, мне ж сказали полчаса к машине не приближаться, что бы там ни было. Я не физик, я женщина.
С кухни повалил дым. Любопытство взяло верх над послушанием, и я решила заглянуть. Стиральная машина горела, муж резво заливал ее водой. Сразу видать: физик по образованию. Свекровь, держась за сердце, охала и причитала что-то об инфаркте.
Завидев меня, Антон швырнул ковш в кухонную раковину и рявкнул:
– И пусть! Пусть все горит синим пламенем, как эта рухлядь! Хочешь развода? Я не буду возражать! Только Гришку я тебе не отдам!
– Даже и не думай, что я позволю какой-то лахудре приблизиться к моему ребенку! – завопила я, теряя самообладание.
Антон пнул газовую плиту, я с размаху швырнула чашку на пол. Свекровь чихнула по-мышиному и мгновенно исчезла в своей комнате. Антон хватил об пол второй чашкой, я замахнулась третьей. Небьющаяся посуда заскакала горохом по старому линолеуму.
Глава 23
