строительного песка и бумажными мешками с цементом, судя по латинским надписям — явно не отечественного производства.
—
Здравия желаю, товарищ генерал! — негромко произнес коренастый мужичок в хорошо отглаженном штатском костюме и при галстуке, появившийся в вестибюле настолько неожиданно, что даже непробиваемый Вася Ступников коротко, на долю секунды, дернулся. — Генерал Никифоров ждет вас у себя, на шестом этаже. Вы уж извините, товарищ генерал, лифт не работает, придется пешочком…
И, не говоря больше ни слова, мужичок уверенно двинулся к лестнице.
Одарив штатского ненавистным взглядом в спину, Цвигун нехотя последовал за ним, старательно обходя кучи с песком, чтобы не испачкать до блеска начищенные туфли. Ступников, словно преодолевая минное поле, в точности повторял маневры своего начальника, следуя в его мощном кильватере.
Добравшись до шестого этажа, на котором, судя по всему, ремонт уже явно близился к завершению, сопровождающий выразительно кивнул на новенькую, покрытую бесцветным лаком, двухстворчатую дверь почти в самом конце длинного коридора:
—
Здесь, товарищ генерал.
—
Где ему подождать? — спросил Цвигун, небрежно кивая на Ступникова.
—
Да вы не волнуйтесь… — На какое-то мгновение мужичок в штатском приоткрыл в сдержанной улыбке редкие зубы. — Мы с товарищем вместе обождем. Есть тут одно местечко, неподалеку…
Первое, что ему бросилось в глаза, едва только он вошел в просторную, пахнущую совсем свежим ремонтом, залу, был узорчатый дубовый паркет, натертый с таким немыслимым старанием, что в нем зеркально отражались подошвы туфель и обшлага мешковатых брюк Цвигуна. Центральную часть паркетной залы занимал огромный «генеральский» биллиардный стол на старинных, резных ножках и с плотными, ослепительно белыми сетками луз явно ручной работы. Генерал Никифоров, сидевший за курительным столиком в левом от входа углу залы, оторвал свой широкий зад от глубокого кожаного кресле и радушно улыбнулся:
—
Добро пожаловать, Семен Кузьмич!
Обогнув биллиардный стол, Цвигун направился в угол генеральской комнаты. Мужчины обменялись коротким рукопожатием.
—
Присаживайтесь, Семен Кузьмич. — Никифоров сделал приглашающий жест. Цвигун молча кивнул и опустился в кресло напротив.
—
Хотите чаю?
—
Не хочу, — Цвигун натянуто улыбнулся. — Мы одни, Степан Федорович?
—
Почему вы об этом спрашиваете? — улыбнулся Никифоров. — Вас что-то беспокоит?
—
Да нет…
—
Ну, судя по вашему настроению, Семен Кузьмич, в шахматы вы со мной играть не будете, — ухмыльнулся шеф внешней разведки ГРУ и потер подбородок. — Впрочем, я так и думал.
—
Я слушаю вас, Степан Федорович.
—
Конечно, конечно, — пробормотал Никифоров, вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое листок и протянул его Цвигуну. — Прочтите, Семен Кузьмич, вот это…
Цвигун развернул листок, дважды пробежал глазами текст и вопросительно посмотрел на Никифорова.
—
Можете оставить это себе, — качнул головой Никифоров. — Тем более что это копия.
—
Благодарю, — пробурчал Цвигун и положил шифровку на курительный столик. Потом заерзал и потянулся к заднему карману брюк.
—
Надеюсь, вы не собираетесь сделать какую-нибудь глупость? — Никифоров улыбался, однако его голос выдавал внутреннее напряжение.
—
Что вы имеете в виду? — рассеянно спросил Цвигун, вытаскивая носовой платок и резким взмахом отирая бисеринки пота, внезапно выступившие на лбу и шее. Через долю секунды, когда до него дошел подтекст вопроса, Цвигун хмыкнул:
—
Вы считаете, все настолько скверно, что мне остаются только глупости?
—
Мне бы самому хотелось услышать ответ на этот вопрос.
—
Зачем? — быстро спросил Цвигун и чуть подался вперед.
—
Вы вообще-то понимаете, ЧТО я сейчас сделал, Семен Кузьмич?
—
А, собственно, ЧТО вы сейчас сделали, Степан Федорович?
—
Минуту назад я совершил должностное преступление, уважаемый Семен Кузьмич, — сухо, без какой-либо интонационной окраски, сказал Никифоров. — Я передал вам в руки строго секретную шифровку, поступившую от нашего резидента в управление внешней разведки ГРУ. И не поставил об этом в известность свое начальство.
—
Но вы же передали ее по адресу, не так ли? — возразил Цвигун. — В конце концов, мы оба являемся руководителями служб безопасности, мы советские генералы и одинаково печемся о безопасности нашей страны. Существуют же такие понятия, как взаимовыручка. Даже в нашем ассенизационном обозе. Так что, Степан Федорович, я как-то плохо улавливаю, в чем, собственно, заключается ваше должностное преступление?
—
Семен Кузьмич, — Никифоров также подался вперед. — Вы уж простите за прямоту, но времени на демагогию у меня нет. Дайте мне слово офицера, что вы НИКОМУ не расскажете о нашей встрече, вернее, о ее причине, и разойдемся. Время позднее.
Цвигун с нескрываемым любопытством, ИЗУЧАЮЩЕ уставился на Никифорова. Шеф внешней разведки ГРУ, словно принимая вызов, вперил в Цвигуна ответный взгляд.
—
Вы ведь не любите неприятности, верно, Степан Федорович?
—
Не люблю, — не отводя взгляда, тихо ответил Никифоров. — Так же как и вы, Иван Кузьмич.
—
Тогда зачем вам все это?
—Что «все»?
—
Вы думаете, только у вас нет времени на демагогию?
—
Хотите мне что-то предложить? — быстро спросил Никифоров.
—
А вы этого хотите? — мгновенно парировал Цвигун.
—
Прежде всего, я хочу знать, ЧТО стоит за этой шифровкой.
—
Допустим, я вам расскажу. Что мне это даст?
—
Вас ведь загнали в угол, не так ли, Семен Кузьмич?
—
Не впадайте в пафос, генерал, — поморщился первый зампред КГБ СССР. — Мы же не на партсобрании.
—
Ну, хорошо, — кивнул Никифоров. — Вас почти загнали в угол. Такая формулировка подойдет?
—
Предположим.
—
Причем загнали свои же?
—
Свой.
—
Ну, об этом я уже догадался.
—
И что?
—
Как вы собираетесь выкручиваться?
—
Вы так и не сказали мне, генерал, почему вас вдруг стала волновать моя карьера?
