Рувинский бросил тетрадку в тумбочку, лучше разглядывать потолок, чем читать безграмотные мемуары чтеца-декламатора. Он подумал, что тетрадка наверняка дорога ее хозяину. Так почему же Орловский оставил ее тут, в этой фанерной тумбочке мышам на съедение? Почему не забрал домой? Наверное, бывший чтец-декламатор попросту умер. Если кто и приходил за его вещами, то про тетрадь не вспомнил. От этой мысли на душе сделалось как-то гадостно и совсем тоскливо.
Юрист приподнял голову, когда дверь приоткрылась, и порог переступил мужчина в белом халате, из под шапочки выбиваются волосы с проседью, в левой руке кожаный саквояж, такие в незапамятные времена такие носили земские врачи или акушеры. Доктор поставил саквояж на свободную кровать и расстегнул замочек.
– В картишки поигрываем, – серые глаза блеснули холодно, враждебно. – Это больница, господа. А не казино. И не катран.
Дядя Сережа, решив, что перед ним высокое больничное начальство, одним движением руки смахнул с тумбочки карты, сунул колоду в карман. Егор поступил иначе, он расстегнул перепонку подплечной кобуры. Кажется, его насторожило блатное словечко «катран», это не из врачебной лексики. Опер собирался что-то сказать, но не успел. На подоконник сел жирный голубь, тяжело взмахнул крыльями, собираясь снова взлететь. Но остался сидеть. Рувинский бросил взгляд на окно и тут же услышал странный звук, будто пробка слетела с пивной бутылки. За ним второй хлопок, такой же тихий. Дядя Сережа, обхватив ладонями залитое кровью лицо, медленно сползал со стула на пол. Егор уже лежал возле свободной койки, пуля попала в открытый рот и прошла навылет.
Мужчина шагнул вперед, дважды выстрелил в каждого опера. Затем направил ствол в лицо Рувинского. Юрист, не веря в реальность происходящего, закрыл глаза. Он хотел закричать, но крик застрял в горле. Пуля горячей иглой вошла под сердце.
Глава пятая
С раннего утра Девяткин провел совещание для двенадцати омоновцев, которых предстояло задействовать в больничной операции. В просторном кабинете, похожим на школьный класс, он изложил устные инструкции, продемонстрировал нарисованные на листах ватмана схемы подземных коридоров больницы и те места, где должны находиться оперативники. Девяткин закруглил лекцию последним замечанием.
– Предположительно преступники будут действовать сегодня под вечер, – сказал он. – Или ночью. Но тут возможны варианты. Потому что точного времени мы не знаем. Сколько будет убийц, один, двое или трое, нам тоже неизвестно. Я допускаю мысль, что у бандитов есть сообщники среди больничного персонала. Эти черти наверняка наденут белые халаты или спецодежду рабочих. В хирургическом корпусе ремонт, на работяг никто не обратит внимание. Будьте наготове. Ваша смена закончится в полночь. Теперь желаю удачи. Если есть вопросы, задавайте сейчас. Другого времени не будет.
Вопросов не оказалось. Милиционеры вышли из комнаты и спустились во внутренний двор к машинам. Девяткин дотопал до своего кабинета, упал в кресло и положил ноги на стол. Пока все идет по плану. Где-то через полчаса оперативники займут исходные позиции, а там будет видно. Сегодня Девяткину потребуется немного удачи и очень много терпения. Он нацедил в стакан воды из сифона, сделал глоток и посмотрел на часы. Олейник ждет его звонка. Что ж, пусть немного подергается.
Девяткин просмотрел утреннюю газету, на второй полосе нашел заметку об исчезнувшем самолете и чертыхнулся. По новой версии журналистов, Елену Панову бандиты вывезли в Ингушетию. Пленницу содержат в высокогорной пещере, выкуп могут потребовать со дня на день. Панова работала в солидной газете, поэтому сумма отступного будет весьма значительной, – в этом сомнений нет. Девяткин разорвал газету вдоль и поперек и, скомкав бумажные полоски, отправил их в корзину.
– Недоумки, – процедил он. – Вот же уроды…
Он побродил по кабинету еще минут десять, решив выдержать характер, взглянул на часы и подумал, что оперативники уже в больнице, ждать дальше нет смысла. Он набрал номер и уселся на подоконник. Олейник снял трубку после восьмого гудка.
– Нашего друга поместили в больницу, – сказал Девяткин. – Сегодня ровно в восемь утра он уже лежал в тридцать шестой палате. Помните, что его продержат в отдельном боксе дня три. Есть смысл поторопить события.
Олейник уныло сопел в трубку. Девяткин назвал номер лечебного заведения и его адрес. И добавил, что в больничный корпус легче всего проникнуть из соседнего здания, где расположено хирургическое отделение. Прямо по подземному коридору до указателя «рентген», дальше по лестнице вверх. Опера уйдут на обед около двенадцати и вернутся минут через двадцать, не раньше. Охранников двое. Один слишком старый, второй совсем неопытный мальчишка. Только полгода назад кончил стажироваться. Дневное дежурство заканчивается около девяти, потом на пост заступят другие люди.
– Спасибо за информацию, – вежливо ответил Олейник. – Но она лишняя.
– То есть? – Девяткин спрыгнул с подоконника. – Не понял?
– Я уже знаю, где мой адвокат и что с ним. Кстати, это была очень хорошая идея. Ну, насчет больницы. Честное слово, я бы сам не допер. Просто в голову бы не пришло. Короче: спасибо за помощь. Свое вознаграждение вы получите на днях. Скажем, послезавтра. Где будут деньги, узнаете позже.
– Позже? – переспросил Девяткин, чувствуя, что голос сделался глухим, каким-то чужим.
– Как говориться, вы не в церкви. Вас не обманут.
Девяткин дал отбой и помассировал виски кончиками пальцев. Неожиданно сорвался с места, пнул дверь ногой и коридором помчался к лифтам, но в кармане уже звонил телефон. Из больницы сообщали, что в тридцать шестой палате найдены трупы двух оперативников и адвоката Рувинского. Огнестрельные ранения, стреляли с близкого расстояния. И, очевидно, из одного ствола. Выстрелов никто не слышал. Опера не успели оказать сопротивления.
– Какие будут указания?
– Я выезжаю, – ответил Девяткин. – Свяжусь с прокуратурой. Зайду к начальству и выезжаю.
Он постоял пару минут в пустом коридоре, повернулся и поплелся назад.
Силы погони, организованной военными и узбекскими милиционерами, выдохлись, как вчерашнее шампанское. Поискам бандитов, совершивших убийство на территории районной больницы, не было видно конца. А боевой дух сменился дремучим пессимизмом.
Поначалу все шло гладко. Девять местных милиционеров под началом майора Буярова нагнали солдат, уже получивших по рации предписание присоединиться к поискам беглецов. Двинулись по следу, оставленному протекторами «уазика», и ехали всю ночь, пока след, занесенный песком, не потерялся. Капитан внутренних войск Николай Седых предложил разбиться на три группы, двинуть вперед полукругом, прочесывая местность мелкой гребенкой. Следы протекторов рано или поздно появятся снова, и тогда группы солдат смогут соединиться с милиционерами. Взвод военных под командованием Седых возьмет восточнее, второй взвод под началом старшего лейтенанта Петра Местечкина двинет прямо. А милиционеры на трех своих «уазиках» возьмут на себя западное направление. Связь по рации или сигнальными ракетами.
К милицейской группе прибился младший брат майора Буярова санитар местной больницы Карим. Парень шустрый, легкий на ногу, отлично ориентируется в степи и песках. Кроме того, он знает в лицо ту девицу бандитку, из-за которой пролилась кровь трех ни в чем неповинных граждан. На следующий день милицейская группа нашла разбитый «уазик» у подножья безымянного холма. Взялись за лопаты, перекопали грунт, извлекли из ямы двух жмуриков с огнестрельными ранениями. Из-за жары трупы вздулись и распространяли отвратительную сладковатую вонь. В карманах ни шиша, ни документов, ни денег. Кто были эти люди, каким ветром их занесло сюда, сам черт не знает.
Майор Буяров пустил зеленую ракету, по рации связался с солдатами и доложил, что бандиты совершили еще два зверских убийства. На разбитом «уазике» они бы долго не протянули бы, поэтому завладели новым транспортным средством, каким именно, сказать трудно. Покрышки, оставившие следы на песке, широкие с необычным рисунком протектора.
– Нам подъезжать или как? – спросил майор Седых. Он был за старшего, но местность знал плохо, самостоятельные решения всегда принимал с неохотой и к тому же не верил в успех предприятия. – Решай, майор. Хотя… Хотя вот что. Ты давай дальше дуй. По следу. А если что случится, немедленно выходи на связь.
