признаки зарождения цивилизованного общества. Каждый член занимается созидательным трудом, идет научный прогресс, сами же говорите, что копья у них с медными наконечниками, а начинали-то с простых палок, быстро освоили строительство, рыболовство сетями, наладили систематизированную охрану.
– Постой, постой! – Джош уже не обращал внимания на то, что перешел на «ты». – Какой прогресс? Какие сети? Ты хочешь сказать, что горнорудники, почти все – дипломированные специалисты с двумя, а то и тремя профессиями, так быстро опустились до уровня первобытных? Язык нормальный забыли и детей своих ничему не научили?
– Представьте себе, так оно и есть. Как я выяснил, местная лихорадка воздействует не только на легкие, но и на мозг, на те центры, что отвечают за память. Если человек не умирает от быстротекущей пневмонии, как уважаемая Марта Эванс, человек теряет память. Стирает начисто, полная амнезия – по- научному. Таким образом, выжившим пришлось проходить весь путь эволюции заново. Мы отсюда пытались по возможности направлять прогресс. Мудрый старец на горе, тот самый, к которому ходит советоваться жрец, он ведь отсюда. Бывший техник с базы, сам вызвался в болота идти, культуру нести. Правда, давно на связь не выходит…
– Голубой?
– Что? – не понял Кручини.
– Этот ваш старец, он что, гомосексуалист? Только ведь гей такое может придумать: от самых красивых женщин в племени избавляться и самых хреновых мужиков сбагривать.
– Нет, вроде не замечали за ним такого, – смущенно сказал Кручини. – Но не в том дело, молодой человек, это все частности! Все дело в том, что мы можем реально наблюдать модель развития общества с самого начала, с чистого лица. Это же прорыв в науке, это же диссертация!
– Постойте, док, а как же вы? Вы как память сохранили?
– Корешки, мой юный друг, корешки! – радостно взвизгнул старик. – Начисто они эту лихорадку болотную выбивают! Но не в корешках дело, я как показал свои выкладки в Историческом университете, так там все в восторге…
– Стоп, старик! – наконец дошло до Джоша. – Какой такой Исторический университет? Ты имеешь в виду, что у вас есть связь с внешним миром? И прямо сейчас ты можешь вытащить этих несчастных людей из их джунглей, отправить их в нормальный мир? Но оставляешь их в джунглях бороться за существование, утопать в грязи и отбиваться от разных тварей вроде шемаршельды только потому, что кому-то забавно понаблюдать за развитием первобытного общества. Потому что фельдшер Кручини исторических книжек в детстве недочитал? А их родные, близкие? Вы о них подумали?
– Их родные получили хорошие страховки, очень хорошие, поверьте мне. Мы же, когда давали согласие принять участие в этой кампании, контракт подписи, вали, знали, на что идем. Этой базы нет, понимаете, в природе не существует и никогда не существовало. Эта планета попала в заповедную зону Межгалсоюза, так что сами понимаете, все изыскания и работы велись незаконно. А привезти их сюда с болот? Ну что они будут здесь делать? Работы нет, охотиться, рыбачить не надо воевать не с кем, разве что между собой. Сопьются от лени – и все дела. А оно вам надо?
– Значит, вы – всемогущие боги в окружении очаровательных богинь, а они там – твари дрожащие. Захотите – подкормите, не захотите – будут с голоду околевать. И еще вкалывать на вас. Я смотрю, транспортник-то в рудовоз разгрузился. Скоро отправлять собираетесь? Знаете, как все это называется? Дерьмо! Экскременты, по-научному!
Старик вздохнул:
– Как я и думал, молодость склонна к максимализму. Знаете, молодой человек, когда все это случилось, мне было примерно столько же, сколько и вам сейчас, и я глотку сорвал, убеждая командира базы начать немедленную эвакуацию больных с рудников. Знаете, что он мне на это предложил? Либо отправляться назад, либо заткнуться. Я выбрал второе, и вот я здесь в таком виде. Что касается рудовоза, именно об этом я и хотел бы с вами поговорить. Я хочу предложить вам сделку.
– И какую же именно?
– Я готов отправить вас в цивилизованный мир до ближайшего космопорта. Одного, или с вашей женой, как будет угодно. Но взамен вы должны… я прошу вас об одном одолжении…
– Не тяните, док, говорите, я много готов сделать, чтобы побыстрее покинуть этот чертов райский уголок.
– Тут, видите ли, вопрос несколько щепетильный, – доктор снова мелко затрясся, – моя жена, ну она… как вам сказать. Мы очень хотим ребенка, но…
– …Но у доктора, увлеченного научной работой над теорией развития первобытного общества, давно не стоит, и он просит молодого космогеолога трахнуть его жену? Я вас правильно понял?
– Грубовато, но по сути – очень точно.
– А почему бы уважаемому доктору Кручини не обратиться за помощью к кому-нибудь из местных самцов?
– Видите ли, поначалу тут не особо следили за соблюдением генных правил…
– Все, все, понял. Свальный грех, кровосмешение, и будущий папа очень беспокоится, что его наследник родится неполноценным?
– Вы очень жестоки, молодой человек, но совершенно правы. Именно этого я и опасаюсь.
– К сожалению, вынужден вам отказать. У меня ревнивая жена. Амальга, вы ее видели. И к тому же ее родная сестра Аллая сказала, что отправит меня в нормальный мир без всяких сексуальных услуг.
Старик мелко затрясся, оказалось, он так смеялся:
– Забудьте об этом, молодой человек! Вы сами не понимаете, как ценны для здешнего общества по этой самой причине, о которой я вам говорил. Кто же упустит такой богатый резервуар свежей крови, вернее, семени. Нет, уверяю вас, здесь вам не удастся сохранить супружескую верность, даже если вы всерьез считаете эту дикарку своей женой. Со здоровыми мужчинами здесь серьезная проблема, а вы хоть и хромы, но на потенции и наследственности это отразиться не должно. Видели бы вы, как быстро выдохся тот безногий рыбак, что прибыл в прошлом году. Я вообще удивляюсь, как старец на горе вас отпустил с Карбуа?
– По-моему, ваш старец давно сдох. По крайней мере, из пещеры, к которой водил меня тот сумасшедший жрец, жутко воняло падалью.
– Я не удивлен. Но не будем отвлекаться, к черту старика! Тем более отправить вас на орбиту здесь могу только я, так уж получилось. Остальные члены данного сообщества довольно слабо разбираются в технике. И если уважаемая Аллая всерьез собирается отправить вас на рудовозе, то исключительно в грузовом отсеке, куда они загружают руду. А там холодно, как вы понимаете, и хуже того – воздуха совсем нет. На орбиту вы, конечно, попадете, но в каком виде? Исключительно в мертвом. Так что вы ответите на мое предложение, Джордж Петроффитч? И хочу предупредить, времени на раздумье у вас не так много – рудовоз отправляется на орбиту завтра утром, а следующий полет будет не так скоро. Не исключено, что только через год.
– А вы не боитесь, что когда я выберусь отсюда, то в первом же космопорту пойду в представительство Межгалсоюза и расскажу обо всем, что здесь творится.
– Нет, не боюсь, напротив, очень надеюсь на это Я уже стар и хотел бы провести свои последние годы в относительном комфорте, мне даже подошел бы небольшой и уютный пансионат для престарелых с доступом к всемирной библиотеке.
– Мечтаете все-таки защитить свою докторскую?
– Мечтаю! Тем более я вовсе не хочу, чтобы мои дети провели здесь всю жизнь, и прибытие спасательной экспедиции меня бы очень устроило. Я даже представляю, какую компенсацию могу получить от горнорудного концерна.
– И все-таки я не могу понять. Вы выбирались отсюда в цивилизованный мир. И снова возвращались обратно. Почему? Зачем?
– Э-э-эх, молодой человек. Ну кто я там? Нищий старик без средств к существованию. Богадельня – вот что меня ожидает там, или сумасшедший дом, если я начну рассказывать о племени одичавших рудокопов. А здесь… Здесь какой-никакой комфорт и уважение. Нет, пусть уж лучше нас вывозит отсюда спасательная экспедиция. Опять же, мечтаю о полноценной семье и законных детях. Своих детях, – старик сделал особое ударение на «своих». – Так что скажете?
