хозяина.
– Вы кто ж такие будете? – устало спросила женщина, как-то безнадежно оглядываясь через плечо на дом. – Тут вся округа знает, что нет больше моего хозяина. Уж и девять дней справили. Одна вот привыкаю жить. А вы кто такие, что вам вдруг Петр Тищенко понадобился?
Сказать, что Гуров неприятно поражен таким известием, было мало. Ему стоило больших усилий, чтобы его разочарование и досада не прорвались наружу. Но он все-таки справился с собой и как можно спокойнее объяснил:
– Мы с товарищем из Москвы. Офицеры милиции. Люди серьезные. Хотели вот с вашим мужем посоветоваться насчет одной вещи… А тут такое несчастье. Примите наши соболезнования. Как же это случилось?
Женщина пристально всмотрелась в их лица, а потом с неожиданной ненавистью сказала:
– Да вы хоть подавитесь вашими соболезнованиями! Знать вас не желаю! Вот из-за такого же московского дармоеда Петр Иванович и погиб! Хоть бы вы все там в Москве сгорели! Идите откуда пришли! Чтоб глаза мои вас не видели!
Она захлопнула калитку перед их носом. Гуров услышал за забором удаляющиеся шаги.
– Вот попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – в сердцах сказал он и поднял глаза на Крячко. – Но ты чуешь, что происходит? Этот тоже погиб!
– И опять где-то рядом присутствует фигура Рештина, – добавил Крячко. – Это уже не случайность, Лева! Она сказала, что муж из-за москвича погиб. Недавно. Не больно густо здесь москвичей.
– Вот и я о том же, – мрачно произнес Гуров.
Где-то рядом хлопнула калитка. Они обернулись. Из соседнего дома вышел мужчина лет сорока, с загорелым открытым лицом и живыми глазами. На лоб его падал вьющийся русый чуб. На мускулистой фигуре мужчины красовались старая тельняшка и закатанные до колен брюки. Прищурив один глаз, он беззастенчиво рассматривал чужаков, но не говорил ни слова.
– Добрый день! – произнес Гуров, не желая быть простым объектом любопытства.
– Кому добрый, – насмешливо произнес мужчина, – а вам, гляжу, не очень. Отдыхающие?
– Работающие, – буркнул Крячко. – Еще вопросы будут?
Мужчина не обиделся. Он вразвалочку подошел ближе и протянул крепкую мозолистую пятерню.
– Валентин, – сказал он. – А вопрос только один. Хотите на раз угадаю, кто вы такие? По моему разумению, вы из уголовки. Не из нашей, конечно, потому что я там всех наперечет знаю.
Они пожали друг другу руки, представились, а потом Гуров сказал:
– Ну а ты, выходит, экстрасенс, так, что ли? По ладони судьбу угадываешь?
– По ладони не могу и судьбу не предскажу, а вот суть человека по некоторым деталям – запросто. Ментовская служба, она все равно отпечаток накладывает – это раз. А во-вторых, Петро погиб недавно. Значит, интерес к нему со стороны правоохранительных органов должен быть. Не говорю, что он есть, но быть должен. Наши не интересуются, значит, Москва заинтересуется. Я, между прочим, так и думал с самого начала.
– С какого начала? – ревниво спросил Гуров, вглядываясь в лицо этого непонятного человека. – Ты о чем, Валентин? И откуда взял, что мы из Москвы?
– Так Елизавета тут так орала – на всю улицу слышно было, – ухмыльнулся Валентин. – А вы меня не опасайтесь. Я сам бывший мент. Во вневедомственной служил. Лейтенант. А потом крест поставил на этом деле.
– Что так?
Валентин пожал плечами.
– Да что зря воздух сотрясать? – сказал он. – Были причины. О городе нашем представление имеете? С какого-то момента здесь все стали решать деньги. У нас теперь это местный божок такой, все ему подчиняется. Милиция – не исключение. А больше я ничего говорить не стану. Чтобы больше – доказательная база нужна.
– Понятно, – сказал Гуров. – Ну что ж, раскусил ты нас, Валентин, молодец. Менты мы, опера. По особо важным делам. Ты хоть с милицией и порвал, а все-таки бывшим коллегам помочь бы не отказался, а?
– Не откажусь, – уверенно заявил Валентин. – А что требуется?
– Да для начала хотя бы объясни, что произошло с твоим соседом Тищенко.
Валентин задумчиво потер лоб.
– Ну как сказать? Вышел он тут в один прекрасный день в море на лодке – и не вернулся. Потом лодку в нескольких километрах западнее на берег выбросило. Вот и вся история. Ему вообще не везло, Петру-то. Он одно время к научной экспедиции пристроился – сборная команда была, русские там, украинцы, американцы… Они фауну морского побережья изучали, структуру дна, растительность – в общем, все в комплексе. Платили хорошо. Он свою лодку предоставлял, подводные работы обеспечивал, и все шло хорошо, но однажды у них какой-то молодой доктор наук потонул в районе Трех Скал – есть у нас такое место. Говорили – несчастный случай. Вроде нырял он в одиночку и то ли глубину превысил, то ли с кислородом не рассчитал… В общем, тело его подводным течением унесло – наутро его пограничники выловили. После этого случая американцы финансирование прекратили, и все это дело заглохло. А теперь вот опять он к Трем Скалам пошел…
– Он пошел к Трем Скалам? – в волнении воскликнул Гуров.
Валентин удивленно посмотрел на него и подтвердил:
– Ну! Было это, как сейчас помню, двенадцатого июня. А до этого мы с ним целый день лодочный мотор перебирали. Он у него барахлил, а ему срочно в море выходить понадобилось. Один москвич грандиозную халтуру предложил. Богатый отдыхающий какой-то – долларами обещался заплатить. Собирался понырять
