Но его интересовали уже не те фотографии с голыми красотками, в которые были искусно вставлены лица трех разных мужчин. При обыске в студии были обнаружены еще несколько фотографий тех же самых мужчин, но на этот раз в нормальной, обыденной обстановке. Не было никакого сомнения – детали именно этих портретов были включены в те скабрезные снимки, с помощью которых осуществлялся шантаж. Весь вопрос был в том, подвергались ли шантажу те двое, лица которых были Гурову незнакомы. Третьим был, разумеется, антиквар Шестопалов, но он уже рассказал все, что мог. Гурову позарез требовалась дополнительная информация.
Можно было разместить фотографии этих людей в теленовостях, сопроводив просьбой явиться в милицию для дачи показаний. Но после некоторого раздумья Гуров отказался от этой мысли. Не каждый человек признается, что стал жертвой шантажиста, особенно если ему действительно есть чего стыдиться или опасаться. И вообще, ситуация была слишком неоднозначной, чтобы ждать немедленного отклика от потерпевших. Гуров был уверен, что на Медведковское кладбище Ложкин отправился не для того, чтобы дышать воздухом. И там его убили. Убили тоже не просто так. Кто-то из шантажируемых оказался чересчур крепким орешком. Но кто из двоих? Дело оборачивалось неожиданной стороной – жертва оказывалась опаснее преступника.
Гуров снова и снова рассматривал фотографии, найденные у Ложкина. Вряд ли эти съемки делал он сам – несмотря на неплохое качество, от фотографий за версту разило любительством. Делались фотографии, что называется, по принципу скрытой камеры, на улице, с единственной целью – зафиксировать лица таким образом, чтобы они были легко узнаваемы. Таким образом, еще раз подтверждалось предположение, что Ложкин действовал не один. Был еще кто-то, и вот его-то Гурову и нужно было найти. Однако с ночи четвертого июля этот кто-то никак не давал о себе знать.
Отыскать в огромной Москве по любительским фотографиям двух неизвестных было непростой задачей. Но имелась одна зацепка. Гуров предполагал, что все трое могли быть сфотографированы там, где они появляются регулярно. Снимок господина Шестопалова вроде бы подтверждал эту мысль – он был снят возле своего магазинчика. Других фотограф также подкараулил на улице – как надеялся Гуров, где-то неподалеку от того места, где они обитали или работали. Теперь оставалось только определить, что это за место. Этим делом сейчас были заняты все, до кого Гуров мог дотянуться.
Осложняло дело то обстоятельство, что неизвестного фотографа не интересовало ничего, кроме лиц, и в кадр попало слишком мало каких-то приметных деталей пейзажа: стены, асфальт, посторонние люди – все это могло быть в любом районе города.
Однако к концу дня появились некоторые результаты. Эксперты с большой степенью достоверности предположили, что один из снимков сделан в Юго-Западном округе рядом с одним из филиалов Газпромбанка. Они предположили, что высокий, хорошо одетый господин с несколько безвольным подбородком и с новеньким ноутбуком в руке может быть работником этого банка. По второму мужчине, степенному, невысокому, с зачесанными назад волосами, которого объектив запечатлел на фоне молодого деревца и кирпичной стены с уголком какой-то витрины, никаких соображений пока не было.
На следующее утро Гуров поехал в тот самый банковский филиал, который ему назвали эксперты. Он захватил с собой весь набор фотографий, который имел отношение к мужчине с ноутбуком. У Гурова не было уверенности, что этот человек работает в банке, но, возможно, ему приходилось там часто бывать, и кто-нибудь из служащих мог опознать его. Разумеется, фотографии с веселыми девушками Гуров никому показывать не собирался, кроме самого «героя» этих снимков, но для этого сначала нужно было его найти.
И тут Гурову неожиданно повезло. Он подъехал к самому открытию банка и, уже поднявшись по ступеням, едва не столкнулся в дверях с человеком, которого искал. Тот явно спешил и поэтому мало обращал внимания на окружающих. Ноутбука в руках у него на сей раз не было, но вид у него был до ужаса деловой и солидный.
Столкнувшись с Гуровым, этот человек только мельком взглянул на него, раздраженно пожал плечами и тут же поспешил прочь, уверенно направившись к турникету, возле которого сидел охранник. Гуров понял, что, пока он будет объяснять цель своего визита и решать вопрос с пропуском, неизвестный скроется. Поэтому он тут же догнал его и придержал за рукав.
– Можно вас на минуточку?
Мужчина резко обернулся и негодующе уставился на Гурова. Кажется, он вообразил, что тот хочет потребовать от него извинений за столкновение на входе.
– В чем дело? – отрывисто спросил он. – Я тороплюсь.
– Я понимаю, – кивнул Гуров. – Но у меня к вам очень серьезный вопрос. Нашел я вас, можно сказать, совершенно случайно, и грех было бы упускать такую удачу. Позвольте представиться, полковник Гуров, опер-уполномоченный по особо важным делам.
Брови незнакомца полезли вверх. Он почти с ужасом отшатнулся и растерянно произнес:
– Как вы сказали? По особо важным делам?.. Что вы имеете в виду? При чем тут я?
Он принялся озираться по сторонам, словно выискивая кого-то, кто мог бы защитить его от неизвестного полковника. Сейчас он уже не был похож на того уверенного непрошибаемого бизнесмена, каким казался всего пять минут назад.
– Давайте отойдем в сторонку, – предложил Гуров. – Я постараюсь объяснить вам, в чем дело. Думаю, это не займет много времени.
– Ну-у, я не знаю... Давайте отойдем... Но вы наверняка что-то напутали... – пробормотал расстроенный бизнесмен. – У меня солидная репутация, я работаю в солидной фирме, мой тесть имеет огромные связи...
– Никто не покушается на вашу репутацию, – успокоил его Гуров. – Наоборот, мы хотим вам помочь. Простите, как вас зовут?
– Крапивин Петр Николаевич. Работаю здесь, в банке, в отделе менеджмента. Меня все здесь знают. А ваше появление...
– Ладно, не будем размазывать кашу по тарелке, – прервал его Гуров. – Перейдем сразу к делу. Скажите, Петр Николаевич, вы никогда в своей жизни не становились объектом шантажа?
– Что?! – не сдержавшись, воскликнул Крапивин так, что некоторые из спешивших на службу сотрудников начали на него оглядываться. – Откуда вы узнали?! Впрочем, ради бога, тише!.. И вообще...
Он нервно завертел головой, а потом умоляюще сказал Гурову:
