– Здесь не место об этом разговаривать. Может быть, выйдем на улицу?
Гуров не возражал. Они вышли из банка и довольно быстрым шагом пошли прочь. Гуров просто следовал за Крапивиным, который был едва ли не в панике. Кажется, он готов был сейчас бежать куда глаза глядят.
– Что вы так нервничаете, Петр Николаевич? – спросил Гуров, когда они наконец остановились возле большой цветочной клумбы и смогли отдышаться. – Вы чего-то боитесь?
Крапивин устремил на Гурова отчаявшийся взгляд.
– Ни один человек! Ни один не должен знать про это! – простонал он. – Вы не представляете, в каком я нахожусь положении! Я связан по рукам и ногам. Шаг вправо, шаг влево – и я пропал, погиб! Меня сотрут с лица земли.
– Мне кажется, вы преувеличиваете, – заметил Гуров. – Неужели ваши дела так уж плохи?
– Не то слово! – переходя на шепот, сказал Крапивин. – Я уже упоминал про тестя. Это могущественный человек. Он просто раздавит меня, как букашку, понимаете? Я признаюсь в этом не стесняясь, потому что речь идет о жизни и смерти – тут не до экивоков.
– Про тестя я понял, – ответил Гуров. – Я про вас никак не пойму. Может быть, вы все-таки ответите на мой вопрос?
– Я готов, – трагически сказал Крапивин. – Да, меня шантажировали. Да, я отдал шантажистам деньги. Да, для меня это было сложно, но я сделал все возможное, чтобы заплатить, потому что иначе я терял все.
– Вот как? – серьезно сказал Гуров. – А вы не могли бы рассказать об этом подробнее?
– Мне просто позвонил какой-то тип и сказал, что нужно встретиться. Намекнул, что кое-что про меня знает. Я согласился.
– Почему? – спросил Гуров. – Вам есть что скрывать, Петр Николаевич?
– Каждому есть что скрывать, – уныло сказал Крапивин. – И я не исключение. Не скажу, что мои тайны какие-то особенные, но в тех условиях, в которых я существую, любая мелочь имеет значение. Я живу в клетке, господин полковник! И не имеет никакого значения, что эта клетка золотая.
– Может быть, есть смысл поменять среду обитания? – поинтересовался Гуров.
Крапивин махнул рукой.
– Поздно, – убежденно заявил он. – Остается только терпеть.
– Ну, здесь ваша грядка, вам виднее, – сказал Гуров. – Расскажите, что было дальше.
– Дальше я пошел на встречу. Она состоялась в парке Лефортово, то ли двадцать девятого, то ли тридцатого июня, поздно вечером. Я поехал туда на машине, жене сказал, что еду навестить больного дядю. Чтобы не было никаких подозрений, я действительно собирался заскочить к дяде, когда все это кончится... Но когда в парке этот тип показал мне... Одним словом, у него была одна фотография... как бы это сказать...
– Случайно, не эта? – спросил Гуров, находя в конверте нужный снимок.
Крапивин с ужасом посмотрел на фотографию, а потом на Гурова.
– Вы его взяли! – с отчаянием воскликнул он. – Значит, теперь все всплывет, и я погиб!
Гуров с некоторым сомнением покосился на него и хмыкнул.
– Что-то я никак в толк не возьму, Петр Николаевич, по какой причине вы так нервничаете? – сказал он. – Может быть, проясните ситуацию? Вы эту фотографию хорошо смотрели?
Крапивин схватился за голову и закачался на месте, словно боксер, пропустивший хороший удар.
– Хорошо ли я смотрел! – выдавил наконец он. – Да разве так стоит вопрос? Важно то, увидят ли эту фотографию моя жена и мой тесть. Этого я не мог допустить ни в коем случае...
– Это я понял, – перебил его Гуров. – Но я все-таки еще раз спрашиваю, вы хорошо рассмотрели эту фотографию?
Крапивин поднял на него глаза, и на его лице появилось недоуменное выражение.
– Ну да, я ее видел, – неуверенно сказал он. – Мерзость, согласен. Но я мужчина, и некоторые соблазны мне, увы, не чужды...
– Дело не в соблазнах, – возразил Гуров. – Вы знаете женщин, которые изображены на снимке?
Крапивин словно бы опешил.
– Ну-у... Честно говоря... Наверное, я в тот раз немножко перебрал, – запинаясь, сказал он. – Кое-что я, конечно, помню. Это было в клубе «Конек», по-моему...
– Не буду вас томить, Петр Николаевич, – сказал Гуров. – Снимок фальшивый. Ваше лицо в него просто вставлено. Наверное, вы не слишком вникали в детали, иначе наверняка бы заметили какие-то несоответствия.
Краска бросилась Крапивину в лицо. Он несколько секунд молчал, пряча глаза, а потом сказал глухим голосом:
– Это правда? Я заплатил бешеные деньги за фальшивку? Какой идиот! М-м-м! Какой же я идиот! – Он зажмурился и что есть силы двинул себя кулаком по лбу.
Гуров сочувственно посмотрел на него.
– Ну, не стоит так убиваться, – сказал он. – Похоже, у вас были веские причины принять эту подделку за подлинную фотографию.
