и, раскинув руки, рухнул на Штыря. Переверзев наклонился, отволок его в сторону и без раздумий разрядил последний патрон в грудь Штыря.
Потом он подобрал чужой пистолет и принялся за работу. Не слишком заботясь о приличиях, он стащил, а вернее, сбросил вниз оба трупа, обшарил их и забрал себе боеприпасы и деньги. Все это заняло не больше пяти минут.
Закончив, Переверзев обвел глазами полутемный подвал, и взгляд его уперся в низкую дверь, запертую на тяжелый засов. Он раздумывал всего несколько мгновений. Потом решительно направился к двери и откинул щеколду. Внутри в полной темноте сидела перепуганная, лишившаяся всяких надежд актриса.
Вглядываясь в смутное пятно перед собой, Переверзев негромко позвал:
– Эй, дамочка! Собирайся, слышишь? Домой пойдем! Только пошевеливайся, а то как раз вместо дома на кладбище окажемся...
Вряд ли Копалова поняла, что ей говорят. Она даже не пошевелилась, а только вся сжалась от ужаса. Поняв, что словами ничего не добьешься, Переверзев шагнул в темноту и на ощупь нашел исхудавшее, трясущееся мелкой дрожью тело. Он рывком поднял женщину на ноги и потянул за руку к выходу.
– Уносим ноги! – грозно сказал он. – Дошло до тебя? Сваливаем, пока нам с тобой башку не открутили!
Копалова еле передвигала ногами. Тюремщики кормили ее, но, конечно, не следили за тем, ест она или нет. К тому же постоянный стресс вымотал ее.
«Похоже, у дамочки совсем нет сил, – подумал Переверзев. – Если успеем уйти, считай, Толян, что ты счастливый билет вытянул!»
Наверх он вынес артистку на руках. Яркий свет заставил ее вскрикнуть и зажмурить глаза. «Черт, еще не хватало, чтобы она тут ослепла! – подумал с досадой Переверзев. – Нет, не вытянуть тебе, Толян счастливого номера!».
Мертвый всегда приезжал очень быстро. Вряд ли в их распоряжении было хотя бы десять минут. Двигаться к Кольцевой в такой ситуации было бы безумием. В стороне – рукой подать – темнела роща. Переверзев решил, что нужно уходить туда.
Копалова еле двигалась, и ему пришлось почти всю дорогу тащить ее на руках. Едва они скрылись за деревьями, как на пустыре появилась кавалькада из двух черных машин, которые, отчаянно пыля, помчались к заброшенной стройке.
Копалова, обессилев, опустилась возле березки на землю и привалилась боком к белому стволу. Лицо ее было бледным, такого же цвета, как березовая кора. За все это время она не произнесла еще ни одного слова.
Переверзев достал сигарету, прикурил и присел рядом с артисткой.
– Очнись, красавица! – почти ласковым тоном произнес он. – Ретироваться нам нужно. Организованно и очень быстро. Если, конечно, нет желания опять в подвале очутиться.
При слове «подвал» Копалова вздрогнула и открыла глаза. Они были полны ужаса.
– Кто вы? – прошептала она.
– Моряк торгового флота, – усмехнулся Переверзев. – Было время, с вашим муженьком бороздил океанские просторы. Как в песне поется – мы ли, дили-дили, не ходили в Бостон... В Бостон, и правда, не ходили, но и без того повидали, не дай бог... Не время сейчас, а то бы я такого порассказал – уши бы в трубочку свернулись... – он засмеялся.
– А где... – начала Копалова, и голос ее оборвался от волнения. – А где все остальные?
– Все умерли, – сказал Переверзев. – И знаете, это вещь заразная. Может и на нас перекинуться. Поэтому вставали бы вы лучше – нам идти надо.
– Куда? – жалобно спросила Копалова. – Куда вы меня ведете? Я боюсь.
– Я сам боюсь, – объяснил Переверзев, – потому и идем в лес. В чистом поле нам сразу каюк. Видели те две машины? Это главный бандит приехал. Его ребята вас похитили. Вряд ли они захотят так просто с вами расстаться. Еще что-нибудь рассказать, или этого достаточно?
Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно поднял женщину и потащил за руку вглубь рощи. Она шла, заплетаясь ногами и всхлипывая. Наконец она опять просто сползла на землю и, сжавшись в комок, заплакала.
Переверзев посмотрел на нее сверху вниз и плюнул с досады.
«Добрые дела накладно делать, – подумал он. – Не то что грешить. Вон, троих пришил – и ни звука. Как стакан водки выпил. А тут начинается... Одно слово, театр!»
Поняв, что Копаловой нужно время, чтобы прийти в себя, Переверзев вернулся на край рощи и выглянул из-за кустов. То, что он увидел, наполнило его душу холодом. Один из джипов, подпрыгивая на кочках, ехал в сторону рощи.
«Вот сволочи! – выругался про себя Переверзев. – Смикитили, твари! На сто процентов они, конечно, не уверены, иначе бы все поехали. Но проверять будут. И тут нам хана. От нескольких человек не отобьешься. И убежать уже не получится».
Сделав этот безрадостный вывод, Переверзев полез в карман и вытащил пистолет. На этот раз он обзавелся «кольтом» – мощной машиной, которая так популярна в американской армии. Патронов к ней тоже хватало. Завалить одного-двух можно было бы без особого труда, но это только усугубило бы ситуацию.
«Глупая баба! – с раздражением подумал Переверзев. – За сволочь замуж вышла, на цветы купилась, теперь на травке отдыхает... А за нее тут кровь проливай...»
В глубине души он понимал, что не прав и Копалова, как и любой другой человек, не может прыгнуть выше своей головы. И еще ему очень не хотелось в самом деле проливать кровь – ни свою, ни чужую. По этой части сегодня был явный перебор.
