и сестер, родных и двоюродных, как усвоила маленькая Серена, значит делиться с ними игрушками и носить их одежду. Если бы в одной семье было четверо детей, рассчитала она, каждый получал бы только четверть любви. Она никогда не могла понять, почему некоторым родителям вообще приходит в голову завести больше чем одного ребенка.
Так Серена думала в детстве. Но к двадцати годам ее мнение изменилось. Переносить беременность для того, чтобы произвести на свет малыша, хотелось ей все меньше. Придется отложить карьеру почти на год, и нет никакой гарантии, что удастся вернуться в прежнюю стройную форму. Нет никаких строгих правил, которые обязывали делать это. Она может поступить лучше, чем завести одного ребенка. У нее их вообще не будет.
Время шло, и, оглядываясь на своих друзей, Серена понимала, что приняла абсолютно правильное решение. Дети дорого обходились, отнимали много времени и причиняли массу неудобств. А как они ведут себя за столом… это просто насмешка.
Но потом появился Гай, он соответствовал всем стандартам, даже превосходил их, и Серена поняла, что эту возможность упускать нельзя. Джош и Элла были, конечно, ненужным балластом, но, по крайней мере, на заднем плане не рыскала невротичная бывшая жена – у Серены был кое-какой печальный опыт.
К тому же у Гая была няня, она постоянно следила за детьми, и это был еще один плюс. Ей не придется самой заботиться о них.
– Серена, Джош засунул в тостер тост с джемом, и теперь оттуда идет дым.
Серена подавила раздраженный вздох – она только что закончила красить ногти и читала журнал, аккуратно перелистывая страницы. Как дети Элла и Джош были не так уж плохи – и за столом вели себя вполне терпимо, – но они определенно умели выбирать моменты.
– Скажи ему, чтобы выключил тостер, – ответила она. – Я не могу сейчас ничего делать. У меня не высох лак на ногтях.
Элла с завистью посмотрела на блестящие ногти цвета розовой жевательной резинки.
– А мне вы можете накрасить ногти?
– Твоему отцу это не понравится.
– Папа не здесь. Он в Голландии.
– Я думаю, тебе еще рано делать маникюр. – Серена опять принялась внимательно изучать осеннюю коллекцию Гальяно. Дорогой Джон, один из ее любимых дизайнеров, у него такое чувство линии и цвета. Эти вельветовые жакеты просто неподражаемы…
– А когда ногти высохнут, вы заплетете мне косички? С ленточками?
Серена подняла взгляд от глянцевых страниц. Элла с надеждой смотрела на нее, переминаясь с ноги на ногу.
– Что?
– С розовыми и белыми ленточками, вплетенными по всей длине, как делает Максин.
На протяжении последних недель Серена неоднократно наблюдала этот ритуал. Даже Максин с ее натренированными пальцами не могла закончить процедуру быстрее чем за двадцать минут.
– Милая, у тебя и так чудесные волосы, – вкрадчиво сказала она. – Распущенные они гораздо лучше. Почему же ты не бежишь на кухню сказать Джошу, чтобы выключил тостер? Твой папа будет не очень доволен, если он сожжет кухню.
Вследствие такого невнимания к полудню Элла заскучала. Джош, большой поклонник компьютерных игр, в полной мере оценил преимущества отсутствия Максин и отца и сидел в спальне с любимым «Геймбоем», горящими глазами следя за Покемоном. Обычно его сессии ограничивались тридцатью минутами, и он был в раю. Гай взял за правило конфисковывать батарейки по прошествии получаса. Максин, еще более безжалостная, забирала приставку целиком и играла сама.
– Уходи, – сказал он Элле, сидевшей в ногах кровати, стуча коленкой о коленку.
– Можно мне поиграть?
– Нет. У меня четырнадцать тысяч очков.
Элла прикусила верхнюю губу.
– Ну Джо-о-о-ш…
– И престань трясти кровать, я моргаю. Элла толкнула кровать сильнее. Джош поставил игру на паузу, повернулся и спихнул ее на пол.
– Слушай, я из-за тебя моргаю, а у меня нет времени моргать. Отстань, иди отсюда!
– Я тебя ненавижу, – захныкала Элла, но Джош не собирался вступать в спор. Четырнадцать тысяч очков было его рекордным показателем, и он не хотел останавливаться на достигнутом.
– Хорошо, – прошипел он, когда Элла поплелась к двери, – я тебя тоже ненавижу.
Раз ей нельзя заплести косички и нельзя играть с Джошем, решила Элла, ей могут разрешить купить конфет. Это будет честно.
Серена дочитала «Харперс и Куин» и взялась за «Татлер». Ей было очень интересно искать знакомые лица на фотографиях светской хроники. Часто камера схватывала случайное выражение лица, торчащую бретельку лифчика или двойной подбородок…
– Можно мы пойдем в магазин за конфетами?
Оторвавшись от журнала, Серена увидела Эллу, сжимавшую в руках желтый кошелек в виде банана.
– Конечно можно, милая.
– У меня восемьдесят пенсов.
– Это прекрасно, – одарила ее благосклонной улыбкой Серена.
Она явно не собиралась вставать с дивана, и Элла повторила попытку.
– Ну можно пойти сейчас? Пожалуйста…
На Серену снизошло понимание, и улыбка погасла.
– Разве Джош не идет с тобой?
– Нет. Он играет в свой дурацкий «Геймбой». Это нечестно. – Элла умоляюще посмотрела на нее. – А дождик перестал, и мы не намокнем.
Шлепать полмили по раскисшей аллее под мокрыми деревьями – Серене это не казалось заманчивой перспективой, хотя ей было приятно, что Элла ищет ее компании.
– Спасибо, милая, – мягко ответила она, – но у меня что-то нет настроения. Может быть, завтра.
Элла задумалась. Серена не хочет гулять, но она не сказала «нет» по поводу конфет. Искушение было слишком сильным, и она неуверенно спросила:
– Значит, я могу сама пойти в магазин?
– Ну конечно можешь, – равнодушно ответила Серена. Ее внимание привлекло знакомое лицо среди гостей на свадьбе знаменитостей. Святые небеса, она сто лет не видела Труди Бленкерн, и вот она собственной персоной, с подправленным носом, коллагеновыми губами и уродливым мужем-техасцем в придачу…
Это совершенно нечестно, решил Джош, тряся «Геймбой» в надежде, что батарейки вернутся к жизни. Именно тогда, когда некому его остановить, они сели. И виновата в этом Максин. Это она отнимала приставку и играла, вместо того чтобы гладить. Она и посадила батарейки.
Чувствуя неловкость за то, что выгнал из комнаты Эллу, он отправился ее искать. Но в спальне сестры никого не было, а спустившись вниз, он обнаружил только Серену, сидевшую перед телевизором со стаканом апельсинового сока.
– Ой, – удивился Джош. – А я думал, Элла с вами.
Девушка спускалась по веревке с крыши небоскреба. Серена дождалась, пока она ступит на землю, и с улыбкой повернулась к Джошу.
– Меня бы, наверное, на ее месте стошнило, а тебя? Нет… Я не видела Эллу. Возможно, она наверху.
Он нахмурился.
– Я уже проверил в ее комнате.
– Ну хорошо. – Серена отпила сока и посмотрела на висевшие на стене часы. – Она где-то здесь. Найди ее, Джош, и спроси, что она хочет к чаю. Это будут или рыбные палочки, или яйца-пашот на тосте.
Когда десять минут спустя Джош вернулся, Серена по-прежнему не двинулась с места.
