Нилов ахнул и невольно рванулся на помощь своему игроку. Но охранник без звука преградил ему путь и одним движением плеча отшвырнул тренера в угол. После чего Груздин сочувственно взял Нилова под локоть и тихо сказал:
– Оставь, Сергей Сергеевич! Против лома нет приема. Скажи спасибо, что это не нас с тобой мордуют…
Обстановка в палате действительно образовалась тягостная. Несколько солидных, хорошо одетых мужчин молча и хмуро наблюдали, как плачет крепкий, лишенный комплексов спортсмен, давно прославившийся в своем кругу как самый беспощадный и надежный защитник.
А Жмыхов действительно плакал. Видеть слезы на этом сугубо мужском, поросшем щетиной лице было не только неприятно, но даже слегка страшновато. Всем невольно сделалось не по себе. Всем, но только не Козину.
Он еще раз повторил маневр со стаканом и бутылкой, но на этот раз проделал все сам и по-отцовски присел на край кровати. Похлопав плачущего футболиста по плечу, Козин грубовато сказал:
– Ну-ну, что за дела – ты же мужик! Ты меня не узнал, что ли? Мы же тебя в Испанию хотели… Да ладно, чего теперь про это! Ну-ка, дунь еще дозу – сразу на душе легче станет. Давай-давай, залпом!
Ему все-таки удалось заставить Жмыхова выпить стаканчик коньяка. Тот, еще плохо понимая, что происходит, выпил спиртное как лекарство, тяжело задышал и откинулся на подушку. Все следили за ним с таким напряженным вниманием, будто от этого стаканчика коньяка и в самом деле зависела жизнь футболиста.
Однако удивительнее всего было то, что через несколько минут Жмыхов и в самом деле ожил. Лицо его обмякло, в глазах появился живой блеск. Опираясь на локти, он сел на кровати, утер рукавом пижамы слезы и посмотрел исподлобья на визитеров. В первую очередь его привлекла фигура тренера. Жмыхов остановил на нем взгляд и, кривя рот, хрипло сказал:
– Вот так вот, Нилыч! Доигрывай сезон без меня…
В голосе его опять прозвучало рыдание, и Козин торопливо наполнил стаканчик.
– На-ка, добавь! – заботливо сказал он, суя коньяк Жмыхову. – Добавь-добавь, обязательно! Видишь, как эта штука помогает? А для тебя это сейчас первое средство. Как жизнь налаживать – это дальше думать будем.
Жмыхов посмотрел на него более осмысленно, неуверенно принял стаканчик и опрокинул его в рот. Проглотив спиртное, он выдохнул, понюхал рукав и уселся поудобнее.
– Испания! – сказал он вдруг с горьким сарказмом. – В Испанию теперь без меня! Кому я теперь нужен? Хоть в Испании, хоть…
– Ты вот что, сынок! – доверительно наклонился к нему Козин. – Пока суд да дело, ты давай-ка помоги нам! Это горе – не только твое горе. Мы все, считай, теперь в шоке. А твоим врагам спускать нельзя ни в коем случае. Око за око – это еще в Библии сказано! Ты только назови, что за паскудники это с тобой проделали, а мы уж с ними сами разберемся. Так разберемся, что мокрое место одно останется!
Жмыхов уставился на него. Он уже был заметно пьян – видимо, до этого ему кололи какие-то успокаивающие препараты. На его лице отразилась напряженная мыслительная работа. Кажется, он не совсем понимал, чего от него хочет Козин.
– Чего я должен назвать? – спросил он.
Козин поморщился.
– Ну, футболисты! – с легкой досадой сказал он. – Без плана на игру ничего думать не хотят… Я говорю, назови, сынок, этих тварей, которые тебе под копыто бомбу подложили. Ты ведь знаешь, кто это сделал?
– Не знаю, – искренне сказал Жмыхов.
На лице Козина появилось разочарование.
– Как это не знаешь?! – воскликнул он. – Ты извини, это не иголку в задницу воткнуть! Не кнопку учителю под зад сунуть! Это называется тяжкие последствия для жизни и здоровья. Просто так такие штуки в машину не ставят. Не морочь мне голову и говори, кому ты так навредил?
– Да не знаю я, в натуре! – пьяным голосом сказал Жмыхов. – Для меня это подлянка вообще, можно сказать, сюрприз. Вот сволочи!.. Загубили карьеру! Испания!..
Он застонал, и злые слезы опять потекли из его глаз.
– Ну-ка, прекрати! – гаркнул на него Козин. – Нюни распустил, как баба! Мне говорили, ты в последнем матче сцепился с кем-то. Этот тебя не мог?
Жмыхов вытер глаза рукавом, поднял голову и впился взглядом в сердитое лицо Козина. Он будто что-то пытался вспомнить.
– Нет, он не мог! Это не он! – вдруг оживленно произнес Жмыхов. – Это точно не он! Он бы не успел. Да нет, откуда? Он после матча разбираться хотел, но нас растащили. А это бы он никак не успел!
– Что – это?!
– Тут вот чего было, – торопливо заговорил Жмыхов. – Я когда со стадиона уходил, ко мне пацан подвалил. Ну так, посторонний мальчишка… Конверт мне сунул. А в конверте красная карточка была и записка – типа, удаляю тебя навсегда с поля… Вот и удалил! Я тогда значения этому не придал, а оно вон как получилось!
– Где записка? – резко спросил Козин.
– Выкинул.
– Дур-рак! – в сердцах сказал бизнесмен и встал.
Он прошелся вдоль кровати, напряженно о чем-то размышляя. Тренер Нилов пытался что-то сказать, но Козин остановил его властным движением руки.
