– Выметайтесь, – разрешил первый советник. – И не забывайте: с каждым днем ваша ответственность за происходящее в лаборатории повышается. Со временем я планирую сделать профессора Гризлинса советником по производству, и вам придется самостоятельно решать поставленные задачи и выкарабкиваться из созданных своими же руками проблем. Привыкайте, у вас ровно три месяца.
– Значит, увольнение нам не грозит? – вырвалось у Фармавира.
– Я бы не надеялся настолько сильно, – признался Баратулорн. – Увольнение висит мечом над всеми нами, включая короля. Причем, королю в случае чего светит вполне реальный меч и голова с плеч. Работайте, но помните – белый пушистый зверь в отличие от дамы с косой наносит ущерба меньше, но приходит чаще, и надо быть морально к этому готовым. Разговор окончен, идите работать.
Троица вышла из кабинета и дружно с облегчением выдохнула.
– Кажись, обошлось, – сказал Фармавир.
– Пошли создавать укрепитель, – сказал профессор. – Сдается мне, сейчас без магии мы точно не обойдемся.
– Никогда не любил заклинания, – признался Баррагин. – Я привык создавать вещи своими руками, а когда что-то новое появляется из-за того, что я произнес несколько непонятных слов – это выбивает у меня почву из-под ног. Ощущение такое, что скажи я сейчас первые попавшиеся слова, то в результате получу их материальный аналог. Это то же самое, что по-настоящему убить фразой «вонзил острый нож». Разве я не прав?
Коллеги по работе помолчали, раздумывая над ответом. У каждого были свои опасения насчет работы с новомодной наукой «колдовство», но в целом боязнь Баррагина оказалась самой распространенной среди жителей королевства.
– Зато представь, – отыскал подходящий ответ Фармавир. – Раньше ты говорил слово «халва», а слаще во рту не становилось, а теперь ситуация может кардинально измениться!
Баррагин только хмыкнул в ответ и ничего не сказал.
Благодаря королю лаборатория осталась в том же месте, но в силу произошедших ранее событий переехала на этаж ниже. Работавшие там придворные получили взамен кабинет в другой части дворца и радовались переселению, словно малые дети. Баррагин их хорошо понимал: работа под лабораторий, которая способна не только взорваться, но и преподнести немало других неприятных сюрпризов, не придавала оптимизма никому из работавших на нижних этажах дворца.
Первый день работы на новом месте пришлось полностью посвятить генеральной уборке. Начался процесс с того, что Баррагин по привычке зашел в лабораторию через старый вход и нежданно для себя сиганул с высоты трех с половиной метров в кучу песка. После этого недавняя авария вспомнилась от и до, но было поздно: падение состоялось.
Через двадцать минут Баррагин стоял на деревянной приставной лестнице и с остервенением прибивал длинными гвоздями «старую» входную дверь к дверному косяку. Теперь через нее в лабораторию мог войти разве что человек с тараном вместо ключа. Пару раз у Баррагина промелькнула мысль оставить все, как было, чтобы Альтарес, вошедший по старой памяти через этот вход, совершил тот же кульбит, что и Баррагин, но желание быстро пропало. Во-первых, управдворцом наверняка сообщил отпрыску о произошедших изменениях в планировке здания, а во-вторых, помимо Альтареса в лабораторию могли зайти и другие люди. Например, тот же первый советник или король собственной персоной. Увидеть, как король упадет со «второго» этажа на первый – это многого стоит, но, к сожалению, хвастаться увиденным останется недолго, до начала ближайшего трудового дня у королевского палача.
Фармавир с утра приступил к прочистке воздуховодов от накопившегося в них песка. Наружная белая стена дворца под ними становилась красной, но Фармавир этого еще не видел. Он вычистил воздуховоды, взялся за метелку и от всей души с приличным взмахом провел ей по засыпанным песком полам. Красная пыль взметнулась в воздух плотным облаком. Уборка временно замерла, а Фармавир услышал о себе немало интересного от бросивших все дела и побежавших к выходу профессора и Баррагина. Пыль довольно быстро улеглась, но никто не возвращался в лабораторию минимум полчаса: ругались с Фармавиром и думали, как избежать вторичного появления пылевой микробури. В результате конструктивного диалога, под суровыми взглядами коллег, Фармавир стал аккуратно поддевать песок детской песочной лопаткой и высыпать его в ведро. Наполненное ведро он подносил к воздуховоду и высыпал песок на улицу, где красной становилась уже не только стена дворца, но и заботливо постриженные садовниками кусты и трава в королевском саду.
Профессор смахивал со шкафов тонкий слой пыли, раскладывал документацию по полкам новых шкафов и снова сдувал с нее оседающую пыль. Баррагин забил последний гвоздь в дверь и с чувством выполненного долга спустился на пол.
– Вам не кажется, что прибирать лучше всего при помощи заклинаний? – спросил он у профессора.
– Не знаю, не пробовал, – признался профессор. – Предпочитаю потратить чуть больше времени на беззаклинательную уборку, зато точно буду знать, что выброшенная кучка мусора непременно окажется в мусорной яме, а не устроит вокруг нас веселый хоровод. Магические штуки пока еще мало изучены и таят в себе немало сюрпризов. Когда-нибудь мы овладеем ими в должной мере, но до этого еще жить и жить.
– Волков бояться – в лес не ходить, – возразил Фармавир.
– Согласен, – сказал профессор, – но не в наших силах сейчас обуздать магические силы и использовать ровно столько волшебной энергии, сколько требуется на самом деле. Вполне вероятно, что твоя пословица при использовании магии прозвучит иначе: волков бояться – леса уничтожить.
– Я все же рискнул бы, – сказал Фармавир.
– Тогда тебе и флаг в руки! – ответил профессор. – Пользуйся, обучайся. Только прошу: будь крайне осторожен.
– Иначе вы меня снова пропесочите?
– Боюсь, в случае чего некому будет тебя песочить, – высказал свои опасения профессор и протянул Фармавиру снятый со шкафа толстенный том правил создания и использования заклинаний. Новенькая книга вышла ограниченным тиражом совсем недавно и еще до выхода оказалась сверхсекретной. Книга толщиной в десять сантиметров, шириной с полметра и длиной сантиметров в девяносто не могла не вызвать восхищения. Фармавир увидел, то профессор краснеет от натуги, и поспешил перехватить книгу до того, как профессор ее выронит.
– Сколько она весит? – ужаснулся он, едва не уронив том себе на ногу.
– Килограммов сорок, не меньше, – ответил профессор.
– А мне говорили, что для работы в библиотеке больших физических сил не требуется… – пробормотал Фармавир.
– Это классическая шутка, понятная каждому библиотекарю, – ответил профессор. – И скажи спасибо, что при создании книги уже использовались магические технологии. Иначе она весила бы все девяносто килограммов и была бы совершенно неподъемной. Теперь отнеси ее на свой стол, напиши свою фамилию на корешке и поставь подпись. Книга станет твоей именной официально и навсегда.
– А… разве мне разрешено? – отозвался шокированный Фармавир. – Ведь книга для людей, досконально проверенных Орденом Защитников Короля… кому попало пользоваться магией не разрешают!
Профессор достал из сумки свернутый в рулон лист пергамента.
– На Бадабумов произвело впечатление упоминание о хранимых твоей семьей коврах-самолетах. Человек из семьи, которая веками сохраняла тайну и ни словом о ней не обмолвилась, умеет держать язык за зубами. Именно таким людям и доверяют пользоваться магией. И согласно этому указу ты официально вступаешь во владение книгой заклинаний.
Баррагин хихикнул:
– И если что, все будут знать, кто отныне является ответственным за разного рода необъяснимые явления.
Фармавир бережно открыл том и перелистал страницы. К его огромному изумлению, заполненной оказалась от силы пятая часть книги. Большая часть страниц оказалась белоснежна чиста.
– И здесь брак? – изумился он. – Неужели они не могли сразу проверить, что и как отпечаталось?
– Ничего не брак, – сказал профессор. – Это место для записи твоих личных заклинаний, которые ты создашь. Потому книга и должна быть именной. Магия – штука такая, что многие заклинания тебе придется создавать самостоятельно и записывать их в книгу. И по делам твоим в будущем потомки оценят твои
