выбраться из сумки и спрятаться где-нибудь во дворце, чтобы вездесущие стражники не обнаружили и не разнесли новость о том, что Фармавир не только не умер, но еще и разгуливает по дворцу.
Он хлопнул себя по лбу: а ведь при общей вере в привидения это можно использовать.
«Буду ходить, как привидение, – подумал он. – Негромко стенать, цепеть гремями… в смысле, греметь цепями, пугать тех, кто страдает бессонницей и шастает по коридорам, мешая спать прочим. Хорошая идея, между прочим. Одно жалко, что детская».
Фармавир вздохнул: да, привидением быть хорошо. Но быть псевдопривидением уже не настолько удобно: непременно появится бесстрашный стражник, который решит сразиться с привидением и изгнать его из дворца. Во время изгнания выяснится, что привидение фальшивое, и тогда новость о призраке Фармавира превратится в новость о хитром Фармавире, притворяющемся призраком. В последнем случае его поймают, навешают люлей за все хорошее и казнят при большом стечении народа. А перед этим непременно выпытают, где он спрятал противогоргонские очки, и планам Фармавира отомстить Горгонам за гибель брата так и останется нереализованной. Точнее, ее выполнит кто-то другой, но Баррагин этого уже не увидит.
– Как ты там, друг? – спросил Фармавир. – Надеюсь, еще не казнили.
Он поднялся к сумке и осторожно распрямил ее. Если бы снаружи кто-то находился неподалеку и видел бы, как сумка сама собой распрямляется, то Фармавир сразу же об этом узнал: вопли или визг стояли бы невероятные. Но тишина не нарушалась ничем, кроме тихих отзвуков далеких разговоров, и Фармавир смело высунул голову из импровизированного укрытия.
– Здрасьте, люди, вот и я, – проговорил он. – Я тут ненадолго, только поесть прихвачу… для начала. Не понял, а почему сумка лежит здесь?
Он с удивлением обнаружил, что сумка находится не там, где он ее оставил, а в кабинете управдворцом.
– Вот проныра! – воскликнул он. – Уже успел стащить!
– Кто там? – послышался голос Бумкаста. Фармавир ойкнул и быстро сунул голову в сумку и постарался ее свернуть так, как было.
Приоткрытая дверь шкафа отворилась полностью, и над ухом Фармавира раздался громкий голос управдворцом.
– Ну вот, доработался… Уже голоса из шкафа слышу!
Фармавир тихо хмыкнул. Управдворцом бросил на сумку быстрый взгляд, но снова ничего не обнаружил. Вздохнул и закрыл дверь.
Фармавир сел на пол и задумался: пока выбраться из укрытия невозможно, стоит обдумать план дальнейших действий. В первую очередь узнать, что рассказали стражники о его поимке, и как на это отреагировали устроившие погоню лица.
Здравый смысл подсказывал, что его считают без вести пропавшим. Потому что не обнаружено ни трупа ни живого человека, и доказать, жив он или умер, невозможно.
Фармавир оперся о тряпичную стенку ячейки и закрыл глаза: во время стрессовых ситуаций его всегда начинало тянуть в сон. После того, как изможденный организм высыпался, Фармавир смотрел на создавшуюся проблему с меньшим волнением, практически с холодной головой и трезвым взглядом. Решение приходило быстро, и не казалось невыполнимым.
Он проснулся через три часа, держа в памяти яркие сновидения. Происходящее во сне мало напоминало разумные действия и больше всего походило на бредни, описанные буйно помешанными психами, но одна деталь врезалась в память, словно вклеенная. Ему приснилось, что он постоянно сбегает от Альтареса и Бумкаста, бегающих следом за ним по бесконечным коридорам дворца, используя для этого не обычную сумку, а всего-навсего две полоски, крепко скрепленные между собой и сгорающие после того, как Фармавир их разъединит и запрыгнет внутрь.
– Гениально! – воскликнул он, едва успев проснуться. Идея оказалась настолько удачной, что Фармавир не стал откладывать дело в долгий ящик и немедленно приступил к первым опытам. В случае удачи не придется вечно бегать с большой сумкой и прятаться в ней всякий раз при виде погони. Ведь стражники при таком раскладе быстро сообразят, что сумка непростая, и в первую очередь попытаются отнять ее и лично заглянуть внутрь, чтобы узнать, как именно Фармавир ухитряется в ней поместиться настолько, что сумка кажется пустой. Наличие полосок из сна, названия которым Фармавир еще не придумал, гарантировало быстрое исчезновение и ликвидацию самих полосок. Выбраться из ячейки не составляло большого труда, а невероятная и необъяснимая с точки зрения преследователей неуловимость и способность пропадать войдет в анналы истории. – Вот так и появляются легендарные умельцы…
Оставалось подобрать материал и провести первые испытания. Фармавир мысленно составлял новое заклинание для превращения обычных полоской ткани в волшебные и попутно разрезал ткань ячейки на ровные полоски. Заколдованная иголка сама собой зашивала края ткани, делая ее вид более-менее аккуратным, и вскоре Фармавир получил двадцать метров тонких полосок, способных сгореть за считанные секунды.
– Отлично! – похвалил он сам себя. – Теперь отыскать горючую жидкость, чтобы пропитать ткань, и всё.
Он соединил две полоски длиной около метра и прочитал заклинание. Полоски на секунду засияли приятным светом, и снова погасли.
– Готово! – возвестил Фармавир. – Эх, была – не была!
Он разъединил полоски и нырнул в появившееся отверстие. И как только он оказался внутри, полоски полыхнули огнем и относительно быстро сгорели. Фармавир с интересом посмотрел, как в пламени пропадает выход из ячейки. Теперь, в отличие от прошлого раза, никакого страха не было, остался профессиональный интерес к происходящему. Здесь, в новой ячейке оказалось точно так же темно, как и в обычной, но ее объем, традиционно ограниченный тряпичными стенками, оказался в разы меньше, здесь едва можно было развернуться. Фармавир выхватил ножик и прорезал в ячейке огромную дыру. Выбрался наружу и довольно улыбнулся: в этот раз он оказался в стороне как от своих, так и от чужих ячеек.
– Не заблужусь, – сказал он. – Надо будет почаще сны запоминать на случай новых идей.
Теперь оставалось проверить, не ушел ли Бумкаст по делам, и выбраться из складского мира в нормальный.
– Я назову этот мир подпольем, – сказал Фармавир. Термин, употребляемый Кащеем – подпространство – жители вселенной Златы должны были придумать через семь-восемь сотен лет.
Он залез в свободную ячейку, просунул голову в сумку и прислушался.
Тишина.
Но, отлично зная о том, что управдворцом мог сидеть и в полной тишине, читая книгу или строча длинные послания далеким потомкам о своем видении исторических событий с неизменным уклоном в собственную непогрешимость и значительную греховность прочих управленцев, Фармавир не торопился выбираться из шкафа.
Он вытянул руку и несколько раз постучал по двери. Если управдворцом находится в кабинете, то он непременно отзовется на стук.
– Посмотреть бы на твою физиономию, когда ты поймешь, что стучали не во входную дверь, – пробормотал Фармавир, но управдворцом не реагировал. – Значит, никого. Жаль, такое представление пропало…
Фармавир выбрался из сумки. Полка шкафа под его весом сломалась и рухнула вниз. Лежавшие на нижней полке мелкие безделушки превратились в кучку разноцветных осколков.
– Бумкаст, я тебе завидую: теперь тебе будет, что восстанавливать и склеивать длинными зимними вечерами… А сумку я прихвачу, пожалуй.
Фармавир подхватил сумку и быстрым шагом направился к выходу из кабинета управдворцом, пока на шум не сбежались вельможи со всего этажа. Дверь оказалась закрыта: как и любой нормальный вельможа, управдворцом запирал ее. Он отлично знал, насколько шустрыми бывают любители проникать в чужие кабинеты. Оглянуться не успеешь, как растащат все более-менее ценное и спасибо не скажут, разве что плюнут на дорожку, привычно охаяв обстановку чужого кабинета и якобы безвкусие его владельца.
Ударом ноги приличной силы выбить дверь не составит труда, тогда на шум сбегутся многочисленные зеваки, если уже не столпились у входа, услышав, как что-то грохнуло и разбилось. В этом случае новость о
