Всеволод первым заметил, что за дальними домами началось подозрительное шевеление. Песок приходил в движение и стекал с вершин песчаных горок – кто-то стремился выбраться на белый свет.
– Мартин, отвлекись на минутку! Ругани еще успеешь наслушаться! – прокричал волк, но Мартин не отозвался: голос грохотал так, что сам Всеволод не услышал своего голоса. Пришлось воспользоваться нестандартным методом. Волк вцепился в ногу Мартина и дождался, когда тот ахнет, вытаращит глаза и посмотрит вниз, чтобы узнать, что его так грызет?
– Ты чего творишь?! – по губам прочитал волк. Повернувшись в сторону городских барханов, он сделал охотничью стойку и глянул на Мартина. Тот послушно посмотрел вдаль, заметил шевеление песка и быстро натянул тетиву. Палач оборвал поток обвинительных слов на апокалиптической ноте и возмутился:
– Какого лешего ты творишь, глупый мальчишка?! Я тут распинаюсь перед ним, открываю глаза на его подлую сущность, а он не только меня игнорирует, но еще и пострелять надумал!
«Жаль, куклу Юльку с собой не захватил, – подумал Мартин, – Она бы этого Палача в два счета довела бы до белого каления!»
Крестьяне дружно повернули головы, отыскивая мишень, в которую нацелился Мартин. Волк тоже не торопился приближаться к барханам и выяснять, кто там выбирается из-под толстого слоя песка. Шерсть на нем встала дыбом, из оскаленной пасти вырывалось пугающее до дрожи в коленках рычание. Крестьяне смотрели то на барханы, то на волка, и не могли определить, кого надо боятся больше.
– Ну, что, ничтожные людишки? – воскликнул Палач. – Что теперь скажете? Справитесь ли вы с этой задачей? Сумеете ли выиграть бой или снова сбежите?
– А хотя бы и сбежим! – отпарировал Мартин. – И что с того?
– А то, что вам некуда больше бежать! Это финальный бой, и я знаю, кому достанется флаг победителя!
– Кому?
– Мне!
– Я так и думал, – кивнул Мартин. – Сам себе устраивает судилище, сам себя и награждает за хорошую работу. Мерзавец ты.
Палач задохнулся от ярости, и Мартин выстрелил в бархан, прямо в то место, откуда на свет выбиралось науськанное Палачом на людей неведомое существо. Стрела со свистом завертелась вокруг своей оси и с легкостью вошла в бархан, выбросив назад длинную струю песка. Таинственный «выползатель» замер и перестал подавать признаки жизни.
– Один-ноль в твою пользу, – похвалил Палач. – Но у тебя осталась последняя стрела, умник! Убей себя, пока не поздно!
– Не дождешься! – сквозь зубы процедил Мартин.
Раздался пронзительный рев сирен, и зашевелились абсолютно все барханы.
– Давайте, людишки, покажите свое умение прятаться! Хибар много, глядишь, кто-то спасет свою никчемную душу в этот раз, чтобы пережить новое, куда более кошмарное нападение настоящих монстров! Теперь вы поняли, ничтожества, что от судьбы не убежать? Вы обречены, и я заставлю вас тысячу раз пожалеть о том, что вы не принесли себя в жертву добровольно! Вы не захотели сделать это самостоятельно, и теперь пойдете на это против воли. Умрите, ничтожества, в этой пустыне вам самое место!
Палач замолчал, сирены стихли, и раздавшееся тихое скрежетание зубов показалось убийственно зловещим.
– Он над нами издевается, что ли? – пробормотал Мартин. – Заранее говорит о второй волне нападающих?
– Чувствую, нам и первой много будет! – заметил волк и зарычал, оскалившись.
Мартин поднял голову. Крестьяне быстро похватали палки, доски и все остальное, что попалось под руку и приготовились к отражению атаки: из песка высунулись широкие и плоские морды трехметровых ящеров.
– Не подходите ко мне, языкастые длиннохвосты! – прокричал крестьянин. – Если вы меня укусите, я из вас котлету сделаю!
– Если они начнут кусаться, – назидательно сказал Палач, – то котлета получится из тебя.
Ящеры сверкали голодными глазами, высовывали дрожащие языки и, ловко переступая короткими лапами, спускались с барханов. Песок тонким слоем струился позади, засыпая следы.
Крестьяне трезво оценили свои шансы на победу и поняли, что ящеры одержат верх со значительным преимуществом.
– Бежим! – прокричал один из них. Тот, что когда-то вылетел с рогатиной.
– Было бы куда, – ответил Мартин вполголоса, – сбежал бы, не раздумывая.
Толпа ринулась в единственный домик с дверями и окном и прижалась к дверям изнутри, но кричавший крестьянин остался на месте. Он сжимал обрубки рогатины побелевшими от напряжения пальцами, нервно повторяя впечатляющие эпитеты насчет мрачного будущего Нагати и с тоской думая о том, почему сегодня такой неудачный день?
– Григорий, – обратился Мартин к магу, доставая зеркальце. – Вы же говорили, что здесь нет воды, откуда взялись ящеры? И еще. Вы бы сделали зеркальце раза в два меньше и добавили к нему ремешок, чтобы можно было носить зеркалаську на руке, а не вытаскивать ее каждые пять минут из кармана.
– Завтра же сделаю! – отозвался маг. – Кстати, появилась мысль: а вдруг ящеры – это маленькие модели вроде Нагати? Скажем, прыгаешь к ним в пасть и оказываешься на крошечных островах где-нибудь в Океании.
– Угу, а дальше?
