Он неожиданно и резко повернулся, ударив снизу охранника в челюсть и вложив в этот удар всю имеющуюся у него силу. Здоровяк, который, несомненно, узнал Гурова с самого начала и заранее ощущал свое физическое превосходство, не ожидал нападения. Удар он пропустил самым позорным образом. Кулак Гурова припечатал его снизу, точно сработавшая катапульта. Зубы парня клацнули, его тяжелое тело оторвалось от пола и рухнуло на паркет. Грохот был такой, словно уронили рояль. Приземлившись на задницу, охранник еще попытался восстановить равновесие, но только еще больше потерял его и упал назад, ударившись затылком о полированную дверь.
Грохот в приемной напугал Чижова, и он уже сам выскочил из кабинета. Зрелище, которое открылось его глазам, заставило его окаменеть – едва не плачущая секретарша, помощник в нокауте и любезно улыбающийся Гуров, по-свойски кивнувший ему вместо приветствия, – это было впечатляюще.
Секретарша все порывалась что-то сказать, но из ее горла вырывались одни всхлипы. Зато ожил нокаутированный. Он кое-как сумел сесть и виновато пробормотал, щупая челюсть:
– Я просто не ожидал, шеф... Он меня врасплох...
– Меня тоже недавно застали врасплох, – вежливо сказал Гуров. – Во дворе собственного дома, представляете?
– Константин Михайлович, вызвать милицию? – обретая, наконец, голос, пролепетала секретарша.
Чижов ожег ее мрачным взглядом, заставив замолчать, и обернулся к Гурову.
– Ну заходите! – сказал он.
Вслед за хозяином Гуров зашел в кабинет. Тот плотно закрыл дверь и указал Гурову на кресло.
– Прошу садиться. Надеюсь, меня вы по мордасам хлестать не будете? Было время, я любил помахаться, но давно уже потерял форму. Да и признаться, чувствую себя не совсем здоровым.
– А вы, похоже, не сомневаетесь, что заслуживаете оплеухи, Константин Михайлович? – с интересом сказал Гуров.
– Философски говоря, все мы ее заслуживаем, – невеселым голосом произнес Чижов. – Все без исключения.
– Вообще-то в философии я не силен, Константин Михайлович! – сказал Гуров, усаживаясь в кресло. – И пришел поговорить о конкретных вещах. Но что касается оплеух, то мое мнение такое – ваш секретарь или охранник, или черт его знает, кто он такой, получил от меня за дело. Может быть, и не слишком красиво вышло, но в следующий раз пусть подумает, прежде чем на милиционера кидаться... Кстати, как его зовут? Может быть, еще придется уголовное дело заводить.
– Не надо уголовного дела, – сказал Чижов. – Лешка это Пьяных. Верный человек. Это я его попросил передать вам записку. Он ради меня в огонь и в воду. Так что вы уж лучше со мной разбирайтесь. Все на себя возьму.
– Ну и отлично. Я тоже предпочитаю разбираться с начальством, а не со стрелочниками. А с вами, кажется, у нас разговор налаживается? Что же, это очень разумно с вашей стороны. Если мы установим взаимопонимание, то, возможно, обойдемся и без оплеух. Хотя, если откровенно, руки у меня так и чешутся. Вы хотя бы в курсе, сколько уже человек из вашего списка погибли? А ведь люди могли жить, если бы вы толком все рассказали, дали нам их адреса и прочее...
– Не мог я вам дать никаких адресов, – хмуро буркнул Чижов. – Нет их у меня. Я удивляюсь, как вы меня так быстро разыскали...
– Да почти без усилий, – ответил Гуров. – Правда, пришлось съездить в город Архиповск...
– Вы там были?! – встрепенулся Чижов и с некоторым испугом уставился на Гурова. – И что вам там сказали?
– Знаете, Константин Михайлович, давайте все-таки поменяемся ролями, – медленно произнес Гуров. – Это я пришел сюда задавать вопросы. Лучше ответьте, с какой стати вы вдруг вздумали сунуть мне этот листок с фамилиями своих сослуживцев? Откуда узнали, что вам и прочим грозит опасность? Откуда узнали про то, что я занимаюсь этим делом? Выкладывайте все!
– Про вас узнать несложно, господин полковник, если имеешь кое-какие знакомства в органах. А таковые имеются, потому что сами представляете, сколько ваших двинуло в охранные агентства да в телохранители. А список я вам подготовил на основании того, что осталось в памяти. Хотел дать хоть приблизительное направление поисков. Как видите, мое вмешательство оказалось кстати. За недоразумение извините.
– Вы всегда помогаете милиции или это был особый случай?
– Понимаю, на что вы намекаете. Мне тоже угрожали. Даже более того, меня хотели убить. Но мне повезло. Меня отбили. Вот Лешка и отбил.
– Даже так? Тогда непонятен дефект вашей памяти. Отчего-то фамилии Чижова не оказалось в списке, не обратили внимание?
– Да, я не решился вписать свою фамилию, – после короткой паузы сказал Чижов. – На то были свои причины.
– Интересно было бы послушать. Почему-то фамилию пропавшего без вести Титаева вы в список внесли, а свою забыли.
– Потому что пропавший без вести Титаев, – исподлобья глядя на Гурова, – скорее всего, и есть тот человек, который убивает ребят.
– Почему вы так решили? Есть для этого какие-то основания?
– Оснований, может быть, и нет, но больше ничего подходящего мне в голову не приходит. Только та старая история могла обернуться таким дурдомом.
– Может быть, все-таки расскажете, в чем дело? – уже с некоторым раздражением спросил Гуров. – Не размазывайте кашу по тарелке! Вам все равно придется рассказать все – не здесь, так в кабинете следователя.
– Я понимаю, но это нелегко, – серьезно сказал Чижов. – Грехи молодости – вещь неподъемная. Честно говоря, была у меня надежда, что вы успеете найти этого душегуба, не добравшись до меня. Но все вышло наоборот. Он гуляет, а я... Вообще-то я навел справки – в этом деле будет учитываться срок давности, и скорее всего, официально мне ничего не грозит. Но в моральном плане... Может пострадать мой бизнес. Да и вообще... Желтая пресса наверняка раздует эту историю, представит меня эдаким чудовищем. Ну да теперь уже ничего не исправишь! Раз уж вы на меня вышли, придется сознаваться. Только поймайте этого мстителя. При всем его благородстве ему-то срок грозит реальный и пожизненный.
– За что он вам мстит? И почему все-таки вы уверены, что мстит именно пропавший Титаев? Вы знали, куда он пропал?
– Да ничего я не знал! – с глубокой досадой ответил Чижов. – Это была злая шутка. У нас была спевшаяся команда. Как говорят теперь, мы все были продвинутые парни. Из хороших семей, со связями. Вот только от армии тогда отмазаться эта прослойка не могла так же легко, как сейчас. Но пристроить сына в хорошую часть иногда удавалось. Мы все были практически одногодки, примерно равного интеллекта и положения люди, прекрасно ладили, быстро нашли общий язык... А тут прислали этого убогого... Это был противный, скользкий тип, можете мне поверить. Стукач и гнида по складу характера. Он даже за себя постоять не мог, только угодливо улыбался. Его все возненавидели сразу же. Он не вызывал других чувств, понимаете? А мы все-таки были молодые, ума-то особого не было. Скидку на молодость сделайте, и все станет понятно... Одним словом, гоняли мы его. Дедовщина, короче.
– Может быть, назовем вещи своими именами? – жестко сказал Гуров. – Вы, старослужащие, подвергали своего товарища постоянным издевательствам, унижали, били – так?
Чижову было неприятно говорить это, но он все-таки сказал, не отводя глаз:
– Так. Ну и что? Это что, повод для того, чтобы зверски убивать? – с вызовом спросил Чижов. – Вы, как законник, кажется, должны улавливать разницу между степенью тяжести наказания за тот или иной проступок.
– Но вы-то не убиты! – воскликнул Гуров.
– Он избивал меня связанного по рукам и ногам! – запальчиво сказал Чижов. – Беспомощного спящего человека. И обещал прикончить самым мучительным способом! За свое спасение мне не вас нужно благодарить, между прочим, а счастливый случай и своих друзей!
– Друзья – это хорошо, – заметил Гуров. – Но враги больше влияют на нашу жизнь. Особенно вот такие, пришедшие из прошлого. Но я до сих пор никак не пойму одной вещи – что же произошло в конце концов с
