мужчин.
Гуров вытолкал Битюга на крыльцо. Браток потерял равновесие, споткнулся о нижнюю ступеньку и во весь рост растянулся на асфальте. Из носа потекла тонкая струйка крови. Волосы Битюга растрепались и напоминали разворошенный вилами стог сена.
Гуров слегка поддел задержанного носком ботинка.
– Вставай, скотина!
Битюг покорно поднялся на ноги. Понемногу он уже начинал приходить в себя. На скулах озлобленно заиграли желваки. Но в глазах отморозка, помимо вспыхнувшего гнева, несложно было заметить и плохо прикрытый страх перед неминуемой расплатой за содеянное. Поведение Гурова не внушало оптимизма.
Из-за угла, с Багратионовской, вывернул милицейский «бобик» и пристроился в хвост гуровского «Пежо». Крячко ткнул кулаком в бок кавказца и молча указал ему на прибывший автомобиль. Из «бобика» уже высыпались четыре бравых блюстителя порядка, готовые принять в свои теплые объятия задержанных.
– Сядешь в «Пежо», – сказал Гуров Битюгу, придерживая его за локоть, когда тот уже двинулся было к «бобику».
Битюг облизал пересохшие обагренные кровью губы. Поднял руку и оттер алые капли под носом. Тоненькая струйка крови стекала у Битюга и из подбитого уха. Однако ничего похожего на жалость полковник не испытывал.
– Этого мы возьмем с собой, парни, – спокойно произнес он, обращаясь к подошедшим коллегам.
Старший группы равнодушно пожал плечами и тут же утратил к задержанному Битюгу какой-либо интерес. Кавказца уже затолкали в «бобик», а двое милиционеров не слишком деликатно поднимали на ноги раненного Гуровым в бедро братка. Подкатила карета «Скорой помощи», а вслед за ней и еще одна. Но Гуров знал, что помочь Алябьеву уже не в силах и все врачи мира. Майор скончался мгновенно. Без мучений.
Крячко распахнул заднюю дверцу «Пежо», и Битюг, скрипя зубами, забрался в салон. Гуров сел рядом с ним, а Стас разместился на переднем пассажирском сиденье.
– Документы есть? – сдерживая рвущееся раздражение, Гуров старался не смотреть на сидящего справа отморозка.
– Военник.
Полковник протянул руку. Морщась от боли, Битюг просунул пальцы в нагрудный карман рубашки и вынул из него прямоугольную красную книжечку. Отдал ее Гурову.
– По ходу непонятка какая-то назрела, мужики, – сказал он, вновь обтирая кровь на губах. – В чем суть наезда-то, я не врублюсь. Вы кто такие, в натуре?
Гуров побагровел от праведного негодования. Нехитрый прием задержанного, которым тот от безысходности попытался воспользоваться, был хорошо знаком сыщику. Многие, подобно Битюгу, попадая в такую ситуацию, разыгрывали этот мелкий козырь.
– Непонятка, говоришь? – полковник постучал по ладони еще нераскрытым военным билетом. – Ах ты гнида! А товарища нашего ты застрелил тоже по недоразумению? – Он коротко качнул головой куда-то назад. – Или, думаешь, я действительно поверю тебе, будто не знал, кто мы такие?
– Я… – Битюг затравленно перевел взгляд с Гурова на Крячко и обратно. Покосился на свой военный билет. В этот момент он мало чем напоминал лихого беспредельщика и отвязного отморозка, каким представлялся благодаря растекшейся по столице дурной славе. Сейчас он был откровенно напуган и явственно представлял себе все последствия, которые его ожидали.
– Я сразу сказал, что я из угро, – Гуров свел брови к переносице. – Разве не так?
– Я не слышал.
– Врешь!
– Нет, не вру. И потом…
– Что «потом»?
Крячко не вмешивался в их перепалку. Этого и не требовалось. Гуров, как прессом, давил задержанного, и Стас не смог бы припомнить, когда в последний раз видел напарника в подобном состоянии.
Битюг вжался спиной в сиденье.
– Будто я не знаю, что и среди ментов произвола выше крыши, – негромко выдавил он и поморщился. Коснулся кончиками пальцев уха с залитой кровью мочкой. Слуховое восприятие с этой стороны было заметно нарушено. – Вы же беспредельщики.
– Что?! – Гуров был на грани срыва.
Битюг заморгал глазами.
– Скажете, не так? Какого хрена вы на нас с пацанами набросились? Зверя ранили, Скребня застрелили, да и я… вот…
Гуров стиснул кулаки, но, когда Битюг замолчал, усилием воли заставил себя расслабить кисти. Шумно втянул воздух через нос, а затем так же гулко выпустил его обратно. На пару секунд прикрыл глаза. Гуров старался совладать с эмоциями и взять себя в руки.
– Значит, так, – заговорил полковник после непродолжительной паузы. Раскрыл изъятый у Битюга военный билет, быстро сличил фото и сверился с означенной в документе фамилией. – Значит, так, господин Петровский, довожу до вашего сведения, что задержаны вы были по подозрению в убийстве небезызвестного вам Ильи Бутуева по кличке…
Гуров опять говорил, не глядя на Битюга, а потому развернувшийся к ним обоим лицом с переднего сиденья Крячко первым заметил произошедшие с залетным гастролером перемены.
– Черт возьми, Лева! – воскликнул он и даже инстинктивно отшатнулся назад.
Гуров быстро поднял взгляд. Зрачки Битюга закатились, обнажив испещренные красными прожилками белки глаз, лицо приобрело землистый оттенок, а на нервно подрагивающих губах выступила пузыристая пена. Зубы братка начали выбивать нарастающую барабанную дробь, все тело забилось в конвульсиях. Битюг изогнулся и стукнулся затылком о боковое стекло. Ноги уперлись в переднее сиденье, словно рассчитывая протолкнуть его вперед.
– Какого хрена? Придуряется, что ли?
– Не похоже, – Гуров поспешно убрал в карман конфискованный у Битюга военный билет. – Эпилепсия, Стас.
– Ну этого нам только не хватало.
Гуров уже толкнул от себя дверцу и выбрался из салона. Две машины «Скорой помощи» все еще были здесь.
– Эй! – окликнул полковник санитаров. – У нас тут приступ эпилепсии. Быстрее!
Двое бросились на его зов. Крячко тоже вышел из «Пежо» и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Он встретился взглядом с Гуровым, и оба поняли друг друга без слов. Пока у Битюга не пройдет приступ и его последствие – полная заторможенность больного, им ничего от него не добиться. Только если браток и в самом деле мастерски сымитировал припадок. Но выяснение этого вопроса потребует определенного времени. Потерянного времени.
В кармане Гурова запиликал мобильник. Полковник чертыхнулся и достал аппарат.
– Гуров слушает! – Он даже не пытался скрыть раздражения.
В ответ раздался приглушенный смех. Даже не смех, а нечто, напоминающее хихиканье дебила. Гуров на мгновение отстранился от трубки, а затем вновь приложил ее к уху.
– Я слушаю, – более жестко и требовательно, нежели в первый раз, произнес он. – Кто это?
Краем глаза полковник видел, как санитары извлекли из «Пежо» все еще бьющегося в эпилептическом припадке Битюга, осторожно погрузили его на носилки и понесли к машине «Скорой помощи».
– Кто это? – повторил Гуров в телефонную трубку.
При повторном хихиканье он готов был отключить связь, предварительно послав звонившего шутника ко всем чертям.
– Прости, полковник, – невидимый оппонент прочистил горло, но в его голосе все еще сквозили игривые интонации. – Просто, когда ты сказал: «Гуров слушает», я вспомнил один смешной анекдот. Хочешь расскажу?
