Она отложила журнал, с которым интеллектуально отдыхала, отгадывая кроссворды.
– Вы кого-то ищете? – продолжила допрос старушка, и Гуров улыбнулся:
– Вот именно.
Он показал свое удостоверение в красной корочке и не успел ничего больше сказать, как старушка важно покивала головой.
– Все понятно, – сказала она, намекая на положенную в таких случаях информированность, и потянулась к домофону, висящему справа от нее на стене.
– Не нужно этого делать, – тихо сказал ей Гуров. Он остановился напротив стола и шутливо-серьезно погрозил старушке пальцем.
– Что вы сказали? – Голос старушки из важного контральто тут же перешел на осторожный шепот, словно она чем-то неожиданно поперхнулась.
Глаза ее забегали, она забарабанила легонько пальцами по столу. Создалось впечатление, что старушка вспомнила приснопамятные времена ГПУ, НКВД, МГБ и иже с ними и теперь сразу не находила верного тона и поведения.
– Я сказал, что не нужно никого предупреждать. Вы меня поняли? – Гуров, еле сдерживая веселье, посмотрел прямо в глаза доблестной охраннице, и она медленно, словно склоняясь под властью гипнотизера, произнесла:
– Так точно. Так точно, все поняла. Я и сама так же подумала.
Гуров отвернулся, дошел до лифта и вызвал его. Он не оглядывался на старушку-консьержку, но слышал, как она вновь зашуршала журналом, и был уверен, что бабка ни в коем разе звонить не будет. Старые кадры не подводят.
Квартира Николаевых располагалась на седьмом этаже, справа. Около квартирной двери на Гурова взглянул черный холодный глаз видеокамеры.
Сыщик посмотрел на него и хмыкнул. Получалась любопытная картина. Николаев если и не опасался всерьез покушений на себя, то возможность такого неприятного сюрприза явно не исключал. И на бдительную ветераншу ГПУ не очень-то рассчитывал, оснащая свое жилье дополнительными способами оповещения.
Гуров прислушался к звукам, доносившимся из-за двери квартиры Николаевых. Слышалась приглушенная музыка. Причем это было что-то легкое, если не сказать веселенькое. Гуров не был ханжой, но когда вдовий срок не перевалил еще за сутки, а из квартиры доносится радостный голос Киркорова, это значит, что не все в порядке в Датском королевстве, как говорил со сцены один знакомый артист одной его знакомой артистке.
Это могло свидетельствовать о том, что вдова не в печали, или вовсе не говорить ни о чем. Ведь вполне возможно, что вдовы нет дома, а музыку слушает домработница. И сейчас на этот маленький вопросец ответ должен быть найден.
Гуров нажал кнопку звонка.
Музыка на какое-то мгновение стала громче. Значит, где-то открыли дверь и идут сюда, отметил Гуров, сам не зная, для чего ему это может пригодиться. Просто срабатывала многолетняя привычка все запоминать и укладывать в особую папочку, как бы расположенную в памяти.
Легкие шаги приблизились к двери с той стороны и замерли. Гурова начали рассматривать через видеоглаз.
Сыщик сперва посмотрел в видеоглаз прямо, потом дал оценить свой профиль. Затылок показывать не пришлось. Дверь открылась, выглянула молодая женщина, одетая в зеленый шелковый халат. Женщина была без косметики, плохо причесана.
– Вы ко мне? – тихо спросила она, недоуменно осматривая сыщика. – Вы, наверное, ошиблись...
– Если вы Николаева, то я к вам. – Сыщик показал свое удостоверение, цепким взглядом сразу же оценивая растерянность собеседницы. – Мне нужно с вами поговорить.
Она внимательно посмотрела на Гурова, потом пожала плечами и посторонилась.
– Я вас не ждала сегодня, – тихо сказала она. – Нельзя ли отложить разговор на несколько дней? Я не совсем готова... Плохо себя чувствую.
– За эти несколько дней много еще чего может произойти, – тоном, не допускающим возражений, ответил Гуров. – Я надеюсь, вы заинтересованы в поиске убийцы вашего мужа?
Николаева подумала еще, неуверенно переминаясь в проходе, будто слова Гурова заключали в себе некую сложную мысль. Наконец она решилась:
– Прошу вас. Проходите, пожалуйста.
Гуров вошел в просторный холл. Дверь за ним закрыли. В холле стояли кожаный диванчик, такие же кресла, журнальный столик, телевизор на тумбе в одном углу и ваза с цветами в другом.
– Вы присаживайтесь, куда вам удобно. – Николаева прошла за Гуровым и забралась с ногами на диван. – Я не запомнила, как вас зовут... или даже не прочитала, – она слабо улыбнулась и, извиняясь, пожала плечами.
– Старший оперуполномоченный полковник Гуров Лев Иванович, – представился сыщик, садясь в кресло напротив и рассматривая картины на стенах.
В поведении Николаевой было что-то настораживающее, и это «что-то» требовало немедленного ответа. Пока ясно было одно: ей не хочется разговаривать с Гуровым именно сейчас, но она не знает, как его выпроводить.
– Все-таки вы не могли бы прийти в другое время? – Николаева, словно подтверждая подозрения Гурова, бросила взгляд на дверь, ведущую из холла в другие комнаты. Оттуда доносилась музыка. Но теперь она звучала негромко.
– У вас кто-то есть в гостях? – доверительным тоном спросил Гуров.
– Что вы! – очень искренне воскликнула Николаева. – Можете проверить, если вам это нужно. Я совсем одна. И, если честно, то никого не хочу видеть. И никого не жду.
Гуров внимательно посмотрел на Николаеву. Она была спокойна и скорее всего говорила правду. Его многолетний опыт не мог обманывать. С такими ясными глазами врать невозможно, зная, что в любую секунду эта ложь может раскрыться и что будет дальше – никому не известно. Даже высокопоставленный родственник не поможет.
Николаева говорила правду, но в ее поведении чувствовалась некая нервозность. В чем причина нервозности, Гуров пока разобраться не мог.
Пауза затягивалась, и Николаева поняла ее по-своему.
– Я все понимаю, это ваша работа, – немного подумав, произнесла она. – Пройдите, если у вас есть такое желание, осмотрите помещение, как это у вас говорится... – Николаева подумала и закончила: – Хотите, я вместе с вами пройду?
– Я думаю, не стоит, – ответил Гуров.
Он принял решение. Разговор с вдовой явно не получается, но и того, что есть, уже достаточно, чтобы отработать сегодня экономические версии.
– Я хотел задать вам несколько вопросов, – сказал Гуров. – Вы мне ответите на них, и я уйду, потом мы встретимся еще раз. Когда придет необходимость.
– Я вас слушаю.
– Кажется, вас зовут Ольга Николаевна? – вспомнил Гуров. Николаева кивнула. – Меня интересует, с кем у вашего мужа были плохие отношения. Возможно, не только личные, но и деловые.
Гуров сделал паузу, дав возможность Николаевой уяснить вопрос, содержавший в себе небольшую хитрость. Именно на такие вопросы люди чаще всего и клевали. Человек – странное существо. Готовясь к опасности, он обычно высматривает что-то темное, непонятное, так как опасность ассоциируется именно с этим, и потому чем проще вопрос, тем больше собеседник недооценивает тебя. А это как раз то, что нужно.
– И еще я хотел бы узнать, – продолжил Гуров, – ваш муж ни с кем не конфликтовал в последнее время? Может быть, он даже получал угрозы? Может, были телефонные звонки, письма и прочее. Как только вы мне ответите на эти простые вопросы, я сразу же уйду.
Николаева пожала плечами.
– Не знаю даже, что вам и сказать. – Она поправила волосы, покачала головой и решилась: – Да
