– Да я говорю вам, он уехал еще до того, как стрелять начали! – уверенно заговорил Хряпа. – Это вам подтвердят все наши. Сначала он уехал, потом мы ушли.
– Кстати, я все хотел спросить, а зачем вы по лесу бродите? Грибов вроде уже нет, и рыба не клюет в озере.
– Мы отрабатываем навыки жизни в походных условиях, – сухо ответил Хряпа. – Закаляемся физически и, в общем, чтобы все было по уму.
– А зачем это вам?
– Ну как... зачем... – Хряпа подумал и выдал: – Чтобы быть готовыми к будущим битвам. Классовым. Вот зачем!
– Ой, блин, – тихо произнес Стас и свернул вслед за «БМВ» на Крымский вал. Больше с этим типом ему разговаривать не хотелось.
Глава 6
– Вы что-то забыли у меня, господин полковник? – Николаева, широко не раскрывая дверь, смотрела на Гурова требовательно и неприязненно. – У вас в руках вроде ничего и не было. Я хорошо запомнила.
– Я на самом деле забыл. – Гуров широко улыбнулся, плечом раскрыл дверь шире. Для этого пришлось не совсем корректно подвинуть Ольгу Николаевну в глубь коридора.
– Что такое? Что вы делаете?! – выдохнула она, удивленная маневром сыщика, отъезжая по полу и прижимаясь спиной к стене. – Да что же это такое?! Вы что себе позволяете?
– Я забыл задать вам еще один вопрос, – сказал Гуров, заходя в квартиру и прикрывая за собой дверь. – Точнее говоря, повторить один из уже прозвучавших. Вы уж не обессудьте...
– Да как вы смеете! – Ольга Николаевна произнесла эти слова самым праведным тоном, с самым честным гневом в глазах, да вот голос почему-то не повысила. Создавалось впечатление, что ей было нежелательно, чтобы Гуров знал, кто и зачем к ней только что пришел. А раз так, то это нужно было узнать немедленно и в самом полном объеме. – Я позвоню своему адвокату! – все так же не повышая голоса, сказала Николаева. – Вас накажут!
– Перетерплю, – ответил Гуров, проходя снова в холл.
Николаева поспешила за ним, цепляясь за его руку и практически повисая на ней.
– Вам не хочется, чтобы я проходил? – напрямую спросил Гуров, резко останавливаясь.
– Да, то есть нет, то есть да, – быстро пробормотала она и замолчала. Отпустив Гурова, которого она до сих пор держала за рукав, Ольга Николаевна отошла к дивану и села на него с ногами.
Гуров устроился напротив в кресле.
– Что... вы... хотите? – медленно и раздельно спросила Ольга Николаевна, напряженно глядя исподлобья. – Что это за гестаповские методы работы? – Она натянула край халата на колени, ее руки с тонкими пальцами заметно дрожали. – У вашего начальника фамилия Борман, или как там правильно, Мюллер, да?
– У моего начальника фамилия Орлов, – вежливо объяснил Гуров. – Это тот самый генерал Орлов, которого ваш дядюшка попросил ускорить следствие. Вот я и выполняю и просьбу, и приказ. Я хотел задать вам всего один вопрос, а вы его даже выслушать не желаете.
– Да что мне ваши вопросы! – Ольга Николаевна вздрогнула и подняла голову. – Вы – садист! Вы знаете это? У меня горе, я осталась одна на целом свете, мне даже поговорить не с кем! У меня неврастения начинается, я, наверное, даже могу из окна выброситься от этих ваших методов...
Гуров медленно кивал в такт ее словам, а сам прислушивался к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Там явно кто-то был. Этот «кто-то» ходил по комнате, особенно и не скрываясь, трогал какие-то предметы, кажется, даже передвигал мебель или открывал шкаф.
Николаева говорила о своих переживаниях негромко, быстро, волнуясь, и было совершенно очевидно, что ей весьма нежелательно присутствие здесь Гурова. И уж тем более ей очень бы не хотелось, чтобы он узнал, что у нее кто-то есть.
Гуров прекрасно все это понимал, его уверенность крепла, и он уже четко знал, что не уйдет отсюда до тех пор, пока не узнает все, что ему нужно. То, чем сейчас занималась с ним Ольга Николаевна, обозначалось емким народным выражением «вешать лапшу».
Он проворчал:
– Уходить я не собираюсь.
– Я сегодня не очень хорошо себя чувствую и... – завела уже слышанную песню Николаева, но не успела закончить фразу, как дверь в соседнюю комнату отворилась, и сперва послышался добродушный мужской голос, а потом показался и его обладатель:
– Солнышко, кто к нам приходил? Почему не рассказываешь?
В холл вошел мужчина, лет тридцати, одетый в халат цвета морской волны, расшитый драконами. На ногах у мужчины были тапочки.
Николаева, закусив губу, повела глазами на потолок.
– А вы кто? – Мужчина, увидев Гурова, резко остановился в дверях и туже затянул пояс халата. – Почему вы молчите? Оля, это кто?
Ольга молчала, покачивая головой, не зная, что сказать. Гуров пришел ей на помощь, хотя особого желания это делать и не было. Он просто переключил внимание молодого мужчины на себя.
– А вы кто будете? – спросил Гуров.
– Не понял! – Молодой человек удивленно посмотрел на Гурова, прищурился, потом снова повернулся к Николаевой. Но спросить он у нее ничего не успел.
– Это из милиции, – тихо ответила Николаева.
– Да? – Молодой человек задумчиво посмотрел на свои ноги, обутые в тапочки. – А я думал, сегодня никто не придет! У вас, значит, совсем совести нет, да? Для вас люди и все их проблемы, это как детали на станке!
Гуров не отводил от него глаз, наблюдая, как молодой человек распускает хвост и старается изобразить благородное негодование. С его халатом это совмещалось плохо.
– Давайте лучше познакомимся, – сказал Гуров. – Ваша личность меня заинтересовала.
– Позвольте, – попробовал возмутиться мужчина, – а ваша личность меня совершенно не интересует, вы уж не обессудьте. По какому праву, в конце концов...
– Все узнаешь, все, – пообещал ему Гуров, – даже больше, чем ожидаешь, малыш.
– Какой я вам малыш? – Молодой человек искоса взглянул на Ольгу Николаевну. Она молчала.
– Так вы же мне не представились, – напомнил ему Гуров. – Как же позволите вас называть?
– Я не понимаю, о чем вообще можно говорить в такой день, в такое время... – Мужчина, громко шаркая тапочками, что должно было символизировать его сильнейшее раздражение, подошел и навис над Гуровым. – Вы извините нас, пожалуйста, но я вынужден попросить вас уйти. Придете через два или три дня. Это же для вас не принципиально.
– Как сказать, – Гуров с интересом посмотрел на молодого человека. – Так кто же вы такой, я могу узнать? И почему вы здесь распоряжаетесь? Вы ближайший родственник? А по какой ветке? Брат-сват- деверь-шурин? А может быть, двоюродная племянница нашему плетню? Какие у вас есть документы, кроме этого халата, который тоже, наверное, не ваш?
Мужчина замер, облизнул губы и промолчал.
– А вы не молчите, – посоветовал ему Гуров. – Мне нужно знать, что здесь происходит. Поминки под музыку? Это новая мода такая? А приглашенные скорбят в халатах? Лучше сядьте!
– Что? – Мужчина попереминался с ноги на ногу.
– Я сказал, сядьте! – прикрикнул Гуров. – И не мельтешите тут передо мной. Я еще не начал с вами работать.
– Да я не понимаю ничего... – Мужчина повернулся к Ольге Николаевне и призвал ее на помощь: – Леля, что тут такое?..
– Не надо, малыш, это их работа.
Николаева встряхнула головой, поджала губы и села свободнее, понимая, что стесняться уже нечего. Она решила перейти в наступление.
– Вы хотели что-то спросить у меня? – подчеркнуто независимым тоном произнесла она и, кажется,
