выкрикнула Николаева, и тут Гуров услыхал шум в коридоре.
Он выскочил из столовой.
Николаева, что-то продолжая говорить, догнала его и вцепилась в рукав, присела на пол, упираясь обеими ногами. Сыщик рванулся вперед, Ольга не закричала, а зашептала что-то, быстро произнося слова.
Гуров увидел, как распахнулась входная дверь, и любовник Николаевой, вышедший из туалета через вторую дверь в коридоре, выскочил на лестничную клетку.
Понимая, что его провели, как мальчишку, Гуров сумел, выкрутив рукав пиджака против часовой стрелки, освободить руку. Он оттолкнул Николаеву, упавшую на пол, прыжком достиг входной двери и дернул за ручку.
Дверь была заперта.
– Гуров, ты пенек! – сам себе прошептал сыщик, потерял несколько секунд на замки и распахнул дверь.
Николаева успела вскочить с пола, подбежала к Гурову, но, увидев то, что происходило на лестничной клетке, замерла, охнула и начала всхлипывать.
Стас Крячко стоял рядом с лифтом, крепко держа за локоть попробовавшего было удрать молодого человека.
– Ты откуда взялся? – спросил у Крячко Гуров, выходя из квартиры.
За Гуровым вышла и Николаева.
– Это как же... – прошептала она.
– Надо думать, это колдовство, мадам, – галантно ответил ей Стас. – Видите, как работаем. Только мужчина решил от вас убежать, как мы тут же на своем боевом посту приняли свои меры. Вы довольны?
– Очень смешно! – Николаева резко развернулась и вернулась в квартиру. Дверь за собой она закрывать не стала.
– Ты глупость сделал, парень, – сказал задержанному Гуров.
– Я знаю, – псевдосокрушенно ответил тот. – Но что уж поделаешь. Одно утешение – я не женат и ваших разоблачений не боюсь. Это успокаивает.
– Как фамилия? – спросил Гуров.
– Гуринович, – ответил молодой человек. – Гуринович Глеб Андреевич.
– Следовало ожидать, – проворчал Гуров.
– Это кто же такой? – спросил Крячко у Гурова.
– А вы не успели познакомиться? – спросил сыщик. – И ты мне тоже не ответил на вопрос о том, как тут очутился.
– Да ты понимаешь, – Крячко почти с любовью посмотрел на беглого любовника, – я за этим кавалером еду аж от самых Ближних Прудищ! Представляешь, что мне пришлось там наблюдать?
Последние слова Стаса в большей степени адресовывались Гуриновичу, и тот это понял. Вся напускная невозмутимость сразу же слетела с него. Он опасливо покосился на Крячко.
– Везите меня, – сказал Гуринович. – Без восторга отдаюсь в руки нашей доблестной милиции, и все равно против меня ничего нет, кроме моей собственной глупости. Не надо было бежать.
– Это ты потом объяснишь, – сказал Гуров, поняв по выражению лица Стаса, что у того есть какая-то дополнительная информация про Гуриновича.
– Так вы собираетесь проводить ваши дурацкие допросы на лестнице? – Николаева, уже успевшая успокоиться, выглянула за дверь. – Сейчас уже, наверное, вся прислуга у соседей ушами о двери трется. Мне не нужна такая реклама. Заходите!
– Может быть, на самом деле зайдем? – сказал Стас Гурову. – Вдруг еще и кофе предложат?
– Мне уже предложили, – хмуро ответил Гуров, переживая свою ошибку. – Чуть клиент не удрал от этого кофе.
– Квартирка, значит, с сюрпризиками, – протянул Стас, заводя Гуриновича в квартиру. – Кто бы мог подумать!
Глава 7
Сумбурный и долгий разговор с Ольгой Николаевой и Глебом Гуриновичем немного утомил Гурова. Он пока решил не делать скоропалительных выводов, напрашивающихся в сложившейся ситуации. Слишком легко дающийся ответ на вопрос всегда вызывает подозрение, но забывать про любовников, откровенно празднующих освобождение от мужа, тоже не следует.
Гуров расстался со Стасом напротив подъезда, где жила Николаева. Крячко посадил в свою машину Гуриновича, легко вздохнувшего после выхода из квартиры.
– Спасибо вам, – поблагодарил он Крячко, – за тактичность.
Стас, промолчавший при Николаевой об отношениях Гуриновича с дамой, с которой тот был в Ближних Прудищах, похлопал того по плечу.
– Долг платежом красен, – напомнил он Глебу народную пословицу.
– Всегда готов, – живо отозвался тот. – А когда...
– Ты помолчи пока, – попросил его Гуров и обратился к Стасу, показывая на скучающего на переднем сиденье «Мерседеса» Хряпу: – Это кто такой у тебя в машине? Пассажир? Решил подкалымить, пока начальство не видит?
– Почти, – улыбаясь, ответил Стас. – Это мой важный свидетель. Он кое-что видел.
– И этот тоже? – испуганно спросил Гуринович.
– Ты замолчишь или нет? – спросил у него Гуров. – Кстати, разрешаю тебе один звонок. Но только сестренке Людмиле. Успокоишь ее, чтобы не волновалась.
– Вы и с ней виделись? – Гуринович совсем растерялся и представлял сейчас весьма аппетитный объект для разработки. Гуров с Крячко переглянулись, и Гуров пренебрежительно поморщился.
– Проблем не будет, – сказал он Стасу.
– И я того же мнения, – ответил Крячко.
– Кстати, – заметил Гуров, – а что там, Стас, у вас за секреты с задержанным? Что-то вы перемигиваетесь подозрительно.
– Да есть один такой большой секрет для маленькой компании. – Стас открыл дверцу своего автомобиля и махнул Гуриновичу рукой: – Заполняйте пространство, юноша! А я еще пообщаюсь со своим руководством.
Гуринович сел на заднее сиденье «Мерседеса», Стас захлопнул дверцу и наклонился к Гурову:
– Этот донжуан был с женщиной на месте гибели Николаева. Они сперва погрустили, потом утешили друг друга. Он даму высадил по дороге.
– Наш пострел везде поспел, – усмехнулся Гуров. – Короче, давай раскручивай его, Стас, а я съезжу к Парамонову. Узнаю, что там делается. А парнишка у тебя зачем?
– Потом доложу. Может быть, и ерунда, а может, и что-то серьезное, – уклончиво ответил Стас, и Гуров не стал расспрашивать дальше. Он спросил у Гуриновича номер палаты, в которой лежал Парамонов.
Гуринович с очень подобострастной физиономией ответил на вопрос Гурова и весь напрягся, ожидая, о чем же его еще спросят, но сыщик ни о чем больше не спросил и отошел от «Мерседеса».
Что будет интересного в разговоре с Гуриновичем и этим недорослем в черной шапочке, ему Стас доложит, а пока нужно было съездить в госпиталь УВД на улицу Народного Ополчения и попробовать пообщаться с Парамоновым.
Крячко повез в главк захваченного при попытке к бегству и совсем деморализованного Гуриновича, а Гуров направился к Парамонову.
Гуров подъехал к госпиталю как раз в то время, когда там наступил час запуска родственников, друзей и знакомых.
Проторенный поколениями родственников путь через регистратуру или вызов врача-куратора для Гурова не подходил. Во-первых, это наверняка долго, во-вторых, этот путь снижал эффект неожиданности, который частенько вел к успеху.
Поэтому Гуров, зайдя в приемный покой, вежливо поздоровался с гардеробщицей, отдал ей свое пальто, спросил о здоровье и внуках, которые, если судить по возрасту, у нее точно должны были быть.
