– По-моему, к вам сюда только одни маньяки и заходят, – сердито сказал Гуров. – Сами виноваты. Молодые, красивые… Что, лучше занятия не нашлось?
– Точно, маньяк! – заключила девушка. – Те всегда тоже сначала мораль начинают читать… Тогда вы лучше уходите, а то я закричу.
– Ты погоди кричать, милая! – рассудительно заметил Гуров, доставая из кармана удостоверение. – Милиция тоже иногда мораль читает… Но это, в конце концов, твоя жизнь – тебе решать. Я тут по другому вопросу. Ты Елену Липатову знаешь?
– Ну вы даете! – фыркнула совершенно сбитая с толку девушка. – То маньяк, то милиция… А мне через минуту выходить, между прочим! Вы, если Ленку ищете, лучше в эту вот комнату зайдите – девчонки вам все объяснят, а мне, честно, некогда! Тут у нас строго – вышибут с работы, и придется, как вы накаркали, другое занятие искать… – Она швырнула недокуренную сигарету в напольную пепельницу и, обогнув Гурова, направилась к двери, ведущей в зал.
– Вообще-то я сказал не «другое», а «получше», – проворчал ей вслед Гуров, но она уже не слышала.
Гуров скептически посмотрел на валяющегося на полу охранника – тот уже начинал понемногу приходить в себя – и вошел в комнату, откуда доносились женские голоса.
Это была совсем небольшая комната, заставленная старой рассохшейся мебелью. Повсюду валялись платья, туфли на высоких каблуках и нижнее белье – преимущественно черное. В воздухе пахло духами, женским потом и табачным дымом. Яркие настенные лампы без плафонов высвечивали каждую мелочь в комнате беспощадным резким светом.
Липатовой здесь не было. В разных позах в комнате сидели и стояли шесть полуодетых девушек, среди которых Гуров без труда узнал Камиллу и обеих близняшек. Камилла сидела с обнаженной грудью, но, кажется, не испытывала от этого никакого неудобства – при появлении Гурова она всего лишь переложила ногу на ногу и с вызовом уставилась на него, но даже не произнесла ни слова. В зубах ее дымилась длинная сигарета.
Присутствие мужчины вообще никого здесь не смутило. Лишь одна из близняшек произнесла недовольно:
– Опять Киря какого-то охламона пропустил! Вот сволочь дешевая! Вообще надо снова хозяину жаловаться – а то он уже обнаглел до невозможности!.. А ты что пялишься? – набросилась она на Гурова. – Ничего тебе тут не обломится. Свободен!
Гуров пропустил мимо ушей и «охламона» и непочтительное «ты» – по-своему эти женщины были совершенно правы. Просто сейчас они были немного дезориентированы, и Гуров поспешил прояснить ситуацию.
– Прошу прощения за вторжение, – сухим деловым тоном сказал он. – Я из милиции. Ищу Елену Липатову. Где ее можно увидеть?
У близняшек округлились глаза. Камилла присвистнула и многозначительно переглянулась с подружками. Все как-то сразу увяли.
– А чего Ленка натворила-то? – наконец спросил кто-то из девушек.
– Я разве сказал, что она что-то натворила? – удивился Гуров. – Я сказал, что ищу ее. И по очень важному делу. Вы можете сказать, где она сейчас?
– Да здесь она, – с ленцой произнесла Камилла и, оглянувшись вокруг, спросила: – А правда, девки, где Ленка? Она же все время здесь была.
– Может, у себя или у хозяина? – робко предположил кто-то.
– Да знаю я, где она! – презрительно фыркнула одна из близнецов и тут же, пристально уставившись на Гурова, подозрительно спросила: – А откуда я знаю, что вы правда из милиции?
– Читать умеешь? – грубовато поинтересовался Гуров и показал удостоверение. – И давайте не будем тянуть кота за хвост, девчата, ладно? У меня мало времени, а дело, как я уже сказал, – важное.
Девушка с уважением посмотрела на красную книжечку, потом на Гурова и уже совсем другим тоном сказала:
– Тут к ней бойфренд приходил. Его в охране знают – пускают без всяких… Они у нее в каморке уединялись – шушукались чего-то или, может, еще чего делали… – Она хихикнула. – Потом я ее чего-то не видела. Обычно-то она тут всегда торчит – она у нас вроде за главную, понимаете?
– Покажи мне, где эта каморка! – распорядился Гуров.
На душе у него вдруг почему-то стало тревожно. Между тем девушка, смущенная его вниманием, растерянно захлопала глазами, покраснела и, отвернувшись, потянула со спинки стула короткую кожаную курточку. Набросив ее на плечи, намеренно сутулясь, она шагнула мимо Гурова к выходу и неразборчиво пробормотала:
– Ну, пойдемте, что ли…
Они пошли к выходу.
– Тебя как зовут-то? – спросил Гуров.
– По-человечески или здесь, в клубе? – не поняла девушка.
– Конечно, по-человечески! – сердито сказал Гуров. – Мне твоя кличка ни к чему.
– Ну, Мариной меня зовут, – осторожно сообщила девушка. – Вам от этого легче?
За спиной послышался шум – остальные девушки, не выдержав, потянулись за ними. Гуров поморщился – полуодетая свита была ему совсем ни к чему. «Видела бы меня сейчас Мария! – с некоторым смущением подумал он. – Просто султан в гареме! Сейчас еще остается застукать Липатову в жарких объятиях бойфренда, и картина будет полностью закончена. Водевиль с переодеванием. Акт последний».
Его спутница ойкнула и встала как вкопанная. Фигура сидящего на полу охранника с очумелыми глазами поразила ее.
– Киря! Ты чего? – спросила она с испугом.
Охранник поднял голову и мутно посмотрел на нее. Он еще не окончательно пришел в себя и неважно соображал, но тем не менее Гурова узнал и, после секундного замешательства, погрозил ему пальцем. На большее он пока был не способен.
Гуров поблагодарил судьбу за то, что сюда еще не сбежалась вся местная армия. Учитывая невоспитанность и решительность здешних охранников, это очень усложнило бы ситуацию. Среди обнаженных красавиц Гурову было все-таки спокойнее.
– А чего это с ним? – продолжала девушка-близнец, оборачиваясь к Гурову и глядя на него испуганными глазами.
Сзади из дверей вывалилась вся остальная компания, и Камилла, хмыкнув, сразу прояснила ситуацию.
– Чего с ним, чего с ним! – уничтожающе произнесла она. – Получил по мозгам – или что там у него вместо… Верно, товарищ милиционер? А вы, девки, жаловались, что Киря кого попало пропускает – попробуй не пропусти тут! Вы его палкой, товарищ милиционер?
Ее большая теплая грудь по-прежнему была бесстыдно выставлена на всеобщее обозрение, а в голосе звучала не слишком старательно маскируемая насмешка, но Гуров решил не обращать внимания.
– Просто слегка задел локтем, – небрежно сказал он. – В коридоре было очень тесно.
– Там, где Киря, там всегда почему-то тесно, – с досадой сказала вторая близняшка. – Толку вот только никакого. Вся сволочь здесь собирается! – Она осеклась, недружелюбно покосилась на Гурова и сухо пояснила: – Это я не про вас, естественно.
– Естественно, – кивнул Гуров. – На свой счет я этого принять никак не могу. Однако куда же нужно идти?
– Сюда, – сказала его провожатая и пошла по коридору направо.
Они миновали несколько запертых дверей, потом свернули еще в один коридорчик и очутились перед дверью, на которой был наклеен рекламный плакат какого-то мыла. Девушка осторожно потянула на себя ручку, и дверь открылась. В комнате горел свет, но никого не было.
– Где же она? – озабоченно сказала близняшка. – Между прочим, ей больше негде быть. Она нас контролировать должна. Ей за такие дела от хозяина запросто нагорит. До конца представления она должна у выхода на подиум стоять. Вдруг какая накладка?.. Сказала, что на десять минут, а самой уже, наверное, полчаса не видать… Мы, конечно, прикрываем друг друга, когда нужно, но это уже наглость!
