– А за кого прикажешь тебя принимать? – вмешался Крячко. – За английскую королеву? Или за человека, первым ступившего на Луну? Ты же бандит! Ты ставил растяжку на станции Белокаменная, и тебе еще повезло, что ты в конце концов отделался фингалом под глазом, а не пулей, как твой приятель Тюлень.
– А вы докажите, – буркнул Вага.
– Думаешь, не докажем? – поинтересовался Гуров. – Думаешь, Тюлень ваш все на себя возьмет? Он хоть и тюлень, но не до такой же степени, верно? А потом, ты забываешь, что мы все еще не осмотрели твою машину!.. Судя по твоему волнению, нас ждет там сюрприз. Кстати, хочешь, я предскажу тебе ближайшее будущее? Я не волшебник, конечно, но кое-что могу. Иногда вот прорицаю будущее. И даже сам удивляюсь, до чего все точно выходит! Так вот... Сейчас мы кое-что обнаружим в твоей машине, и тогда уже будут протокол, понятые и прочие досадные мелочи, которые так мешают жить, а тебя ждет казенный дом, уважаемый. А часа через два в камере у тебя возникнет потребность в дозе, которой в одиночке, увы, не достать. И тогда ты начнешь жалеть, что не прислушался к советам двух умных и великодушных оперативников, которые желали тебе только добра...
– А если я прислушаюсь? К этим, к советам? – настороженно спросил Вага. – Вы меня отпустите?
– Не понимаю, за кого он нас принимает? – с деланым возмущением обратился Гуров к напарнику. – То взятку нам предлагает, то намекает, будто мы можем вот так запросто отпустить опасного бандита...
– Может, он нас за Деда Мороза принимает? – предположил Крячко.
– Как, сразу обоих? – удивился Гуров.
– У наркоманов такое бывает, – авторитетно заявил Крячко. – Называется сложные галлюцинации.
– А какой мне тогда кайф с вами по душам базарить? – обиженно спросил Вага. – Все одно на нары.
– Ну, пожалуй, мы сможем кое на что закрыть глаза, – сказал Гуров. – Скажем, особо крупный размер представить как минимальную дозу... Или, допустим, мой товарищ может забыть, что видел тебя на станции Белокаменной... А самое главное, мы, так и быть, разрешим тебе перед арестом уколоться. Чтобы тебе на первых порах не так грустно было. Ты ведь, похоже, впервые за решетку идешь?
– Ну, не так чтобы впервые, – скромно потупил глаза Вага. – Но вообще первый раз меня просто подставили.
– Ну вот видишь, – обрадовался Гуров. – Ты же почти девственник. И вдруг за решетку! Это очень тяжело с непривычки. А попадешь ты туда обязательно. Так что лучше соглашайся на наши условия, пока мы их тебе предлагаем.
– С каждой минутой твои акции падают, – важно заявил Крячко. – Представь себе, что заговорит твой Тюлень, заговорит Гусар, а ты окажешься у разбитого корыта и получишь на всю катушку.
– Да ты и сам заговоришь, – уверенно добавил Гуров. – С такими венами всегда говорят. Если метишь в герои – не балуйся наркотиками!
Вага был почти раздавлен. Облизывая сухие губы, он испуганно перебегал взглядом с Гурова на Крячко.
– Ладно, Стас, не будем тянуть кота за хвост, – решил Гуров. – Я звоню генералу и в прокуратуру. Пусть вышлют сюда надежных ребят и постараются сделать это так, чтобы информация не дошла до Трегубова. Не нужно ему этого знать.
Вага все чаще облизывал губы и нервно сжимал и разжимал потные кулаки, но никак не мог решиться. Но Гуров уже не обращал на него внимания. По мобильному телефону он связался с генералом Орловым и доложил ему о создавшейся ситуации. Орлов воспринял звонок очень серьезно.
– Ты уверен, что это те самые, что подложили тебе гранату? – строго спросил он.
– Это не я уверен, – сказал Гуров. – Я их вообще не видел. Это Крячко уверен. А у него, сам знаешь, глаз – алмаз.
– Понятно, – хмыкнул генерал. – А как вообще там у вас обстановка?
– Обстановка нормальная, даже скучновато становится, – ответил Гуров. – Но скоро, думаю, будет жарко. Мы, сами того не ожидая, вломились в осиное гнездо. Кстати, спортсмен, которого я подстрелил, носит кличку Тюлень и работает на Маклера. Так что исполнители у нас почти в полном составе. Осталось заказчика найти и спросить, за что он меня так невзлюбил.
– Обязательно спросим, – пообещал Орлов. – Только вы там будьте начеку. Я сам сейчас свяжусь с прокурором и с Балуевым тоже. Пришлем к вам группу в самое ближайшее время. Вот только насчет того, что ты просишь, не гарантирую. Я имею в виду Трегубова. Разве что изолировать его превентивно. Но пока, откровенно говоря, объективных причин для этого не вижу. Единственное, что обещаю, проволочек не будет. Все будет сделано в кратчайшие сроки.
– Спасибо, – сказал Гуров. – И вот еще что – предполагаю, что уже сегодня нам может понадобиться помощь ОМОНа. Наверняка появится новая информация.
– Понадобится – попросим, – отрезал Орлов. – Вы сначала получите ее, информацию.
Именно об этом и думал, не переставая, сам Гуров. Спрятав телефонную трубку, он посмотрел на Крячко и сказал:
– Ну вот, сейчас здесь будет следственная группа в полном составе. Тогда уже все начнется всерьез, ребята.
– Так, может, договоримся, гражданин начальник? – вдруг заискивающе сказал Вага. – Лично я вас мочить не собирался. Мне-то что – живите хоть сто лет. Мне с вами делить нечего, правильно?
– Ну, это еще вопрос, – сказал Гуров. – Но мыслишь ты интересно – продолжай. Ты меня мочить не собирался, но едва это самое не сделал. Как же это так у тебя получилось?
– Да как! Известно как – заказали вас. А у нас закон простой – хозяин сказал, ты делаешь. А нет, значит, самого в асфальт закатают.
– Сочувствую. Тяжелая у вас жизнь, – кивнул Гуров. – А кто заказал-то и по какой причине?
– Ну заказал, ясное дело, Маклер, – обстоятельно ответил Вага. – Только тут такая хреновина получается... Не мне судить, конечно, но он тоже вроде как по чьему-то заказу действовал.
– Вот-вот, это уже теплее! – подбодрил его Гуров. – И по чьему же?
– Ну этого я не знаю, начальник, – пожал плечами Вага. – Мы люди не гордые. Нам эти материи на фиг не нужны. Нам бы бабок побольше срубить, ширнуться, да с куколками в кабаке погулять. Остальное, как говорится, не наша забота.
– Ну это понятно. Жизнь дается один раз, как в школе учили... – заметил Гуров. – Жаль вот только, что кто-то по кабакам отсиживается, а кто-то на кладбище раньше времени переселяется. Во цвете лет, как говорится.
– Это как пофартит, начальник, – философски заметил Вага. – Против судьбы не попрешь. Вам вот, видно, судьбой много отпущено. Виски у вас седые, и вид солидный, а вы до сих пор живы и здоровы. А, к примеру, Тюлень хоть и вас младше, а уже в глаза смерти заглянул, хотя, по идее, наоборот должно быть... Я говорю, как кому пофартит!
– Случай – великое дело, – согласился Гуров. – Только и человек не должен как бревно по течению плыть, а то ведь уплывешь хрен знает куда! Вот взять тебя, например. Я тебе намекаю, как ближе к берегу грести, а ты знай свое рулишь в сторону Магадана...
– Да как же так, начальник? – забеспокоился Вага. – Я вроде со всей душой...
– Врешь ты, а я не люблю, когда мне врут, – сказал Гуров. – Знаешь ты, кому моя смерть нужна была, но помалкиваешь. Ну да бог с тобой, тебе виднее... Меня вообще-то больше другой вопрос интересует – ты фирму «Индиго» знаешь?
Вага заметно растерялся. Сосредоточившись мыслями на ближайшей угрозе, которая исходила от оперативников, так неожиданно вторгшихся в его жизнь, Вага совсем упустил из виду деятельность, которая стала для него такой же привычной, как пиво по утрам.
– «Индиго»... Ну, типа, знаю... – промямлил он. – Маклер какие-то дела с ними имел.
– Какие дела – и дураку ясно, – вмешался Крячко. – Твой Маклер – рэкетир, это всем известно. Он в жизни ничем больше и не занимался. А ты мозги тут туманишь – дела имел... Врежу я тебе все-таки еще разок, пока свидетелей нет!
– Ты Маклера сопровождал, когда он в «Индиго» ездил? – спросил Гуров.
Вага, внимание которого рассеивалось на обоих оперативников, ответил не сразу. Опасливо косясь в сторону Крячко, он неохотно сказал:
