– Я думаю об Альберте… Мне кое-что сказал Лев Иванович. Кое о чем я начала догадываться сама… И…
– Смелее, смелее, – приободрил ее Ружаков. – Спрашивай, о чем ты хотела?
– Антон, нас… Нас убьют?
Он вздрогнул, как от пощечины. Услышать из уст Оксаны именно этот вопрос Кулак рассчитывал меньше всего. Он только что миновал кладбищенские ворота, въехал на территорию кладбища, и руль дрогнул в его руках. «Мерседес» вильнул на аллее. Кулак резко надавил на педаль тормоза, и машина остановилась. Он развернулся к девушке всем корпусом.
– Убьют? – сказал он своим грудным голосом. – Вот что я тебе скажу на это, красотка. Я не исключаю того, что кому-то, безусловно, придет в голову желание прикончить меня. Но я, к твоему сведению, безумно люблю эту жизнь и не позволю каким-то ублюдкам разлучить меня с ней. Подставляться под пули – удел дураков. Я иной масти. Это что касается меня, – Кулак выдержал паузу. – Что же касается тебя, то тут все гораздо проще. Убивать тебя им нет никакого резона. Но всякое может случиться, и в первую очередь то, что по твоей вине могу пострадать я. Чтобы не увеличивать этот риск, давай сразу договоримся кое о чем…
– Да? – Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Что-то подсознательно заставляло Оксану верить этому человеку, с которым она была знакома всего несколько минут.
– Мы будем все делать так, как я спланировал. Не отходи от меня ни на шаг, ничему не удивляйся и, главное, не предпринимай никаких самостоятельных действий. Просто положись на меня. Хорошо?
– Хорошо, – эхом откликнулась она.
Он снова запустил двигатель «Мерседеса» и направил автомобиль по аллее в глубину кладбища. По телефону договорились, что местом встречи должен был стать старый, полуразвалившийся цыганский склеп. Вернее, прилегающее к нему пространство.
Вокруг было пустынно и тихо. На старом кладбище уже давно никого не хоронили, да и навестить усопших приходили сюда единицы. Большинство могил выглядели запущенными и неухоженными. В первом часу ночи, а именно столько показывал подсвеченный циферблат часов под приборной панелью «Мерседеса», здесь вряд ли можно было застать даже заблудившегося алкоголика.
– Ну, – Кулак остановил машину, но гасить фары не стал, просто переключил их на ближний свет. – Вот и прибыли. Выходим из машины, Оксана.
– Я всегда боялась кладбищ, – призналась она, покидая салон следом за Ружаковым и останавливаясь рядом с ним. Девушка зябко куталась в грязный серый плащ.
– А чего их бояться? – Кулак зорко вглядывался в даль, пытаясь заметить приближение противника. – Все, кто здесь лежит, давно уже умерли. Бояться надо других…
– Кого? – Оксана нервно сглотнула набежавшую в горло слюну.
– Тех, кто еще не умер.
В лунном свете поблескивали одинокие сиротливые кресты, выполненные из обычного металла. Склеп на общем фоне казался черной громадой. Белоненко с подручными задерживались, и это обстоятельство настораживало Кулака. К тому же он не имел ни малейшего представления о том, где сейчас находится Гуров. Полковник говорил ему, что он и группа захвата будут где-то неподалеку. Но где? Ружаков никого не видел. Он с девушкой был один на этом пропитанном запахом смерти участке земли. Что, если в планы полковника затесалась нелепая ошибка? Просчет, нестыковка…
Ружаков расстегнул куртку и вынул из-за пояса пистолет.
– Он настоящий? – Оксана пристально посмотрела на Кулака.
Он улыбнулся:
– Я уже вышел из того возраста, когда пользуются игрушечными пистолетами. Но строго между нами, малышка, этот тоже нельзя до конца назвать настоящим…
– Почему?
– Не вникай.
Слух Ружакова уловил шум двигателя, затем темноту прорезали два ярких световых луча. Автомобиль, чьим бы он ни был, двигался на небольшой скорости со стороны склепа.
– Иди ко мне!
Кулак взял девушку за запястье, потянул на себя и оказался у нее за спиной. Теперь ее тело прикрывало его от света остановившегося рядом со склепом автомобиля. Ружаков поднял вверх руку с взведенным «магнумом», и холодное металлическое дуло ткнулось Оксане в правый висок.
– Что ты делаешь? – Ее голос дрогнул.
– Успокойся, – глухим шепотом откликнулся недавний зэк. – Я в последний раз спрашиваю: ты мне веришь?
Она молчала. Ружаков почувствовал, как по стройному девичьему телу пробежала дрожь. Ею овладели противоречивые чувства. Она колебалась.
– Ты мне веришь? – повторил он, и вновь что-то в его голосе вселило в Оксану уверенность.
– Да. Верю.
– Прекрасно. Тогда никаких вопросов больше. Мы ведь обо всем договорились. Я знаю, что я делаю. А ты… – Кулак прищурился, пытаясь заметить фигуры неприятеля. – Обещаю, с тобой все будет в порядке. Ты не погибнешь. Никто не погибнет. Слово Кулака.
– Чье слово?
Он уже не успел ответить. Свет фар прибывшего к месту стрелки автомобиля тоже переключился с дальнего на ближний и теперь не бил Ружакову в глаза. В центре образовалось яркое световое пятно от
