бесценное семя. Было немыслимо раздумывать над этим сейчас, но, глядя на розовую девственную плоть, он уступил перед желанием полностью почувствовать ее.
— Когда… — у Закари перехватывало дыхание, заставив его голос звучать грубо и хрипло, — у тебя месячные? — Когда она сразу не ответила, он повторил свой вопрос: — Ты не можешь забеременеть! Мне нужно знать, когда у тебя были месячные?
Эффи никогда ни с кем не обсуждала подобные вещи, тем более с мужчиной. Она отвела глаза в сторону:
— Только что закончились. Вчера.
Демон за его плечом никогда еще так настойчиво не искушал его: «У вас, возможно, есть еще несколько безопасных дней». — «А может, и нет…» — говорил ему разум. «Наверняка есть», — нашептывал демон.
Он был уже у входа, он чувствовал ее скользкую влажность и тепло… «Я буду осторожен, очень осторожен», — уверял Закари свой затуманенный разум.
— Мне будет больно?
— Нет. — Его голос стал нежен.
Нет, он не сделает ей больно! Он слегка попробовал ее вход, потом отстранился, как только ощутил сопротивление плевы, увлажнив ее барьер с неожиданным рвением.
«Спокойнее», — сказал Закари, сдерживая себя, делая один шаг вперед и два шага назад, до тех пор, пока она сама не взмолилась, чтобы он вошел глубже.
Она издала едва слышный стон, лишь только он нарушил ее девственность. Он ждал, когда она привыкнет к этому ощущению, нежные слова почти неосознанно полились из его уст, пока она не расслабилась и он снова смог продолжить свое осторожное продвижение…
«Достаточно», — говорил себе Закари, ощущая себя в ней, такой мягкой и жаждущей, такой восхитительной, что ему хотелось остаться хоть на мгновение дольше, чтобы лучше исследовать эту сладкую, никем еще не тронутую территорию. Каждый раз при его движении она приподнималась ему навстречу, и это было настолько эротично… «Я могу сдержаться», — говорил себе Закари, близкий к тому, чтобы сдаться окончательно.
Он знал, что ему надо остановиться и защитить себя. И в то же время он не хотел этого. «Защищаться уже поздно, — нашептывал ему вкрадчивый голос, — да и неужели ты хоть раз не можешь позволить себе насладиться столь редким удовольствием?»
Эта застенчивая недотрога, которую он привел в свою постель, наконец освободила себя — ее пальцы впились в его тело, сладкие стоны следовали один за другим. Он чувствовал волны ее оргазма всюду — в ее бедрах, что сжимали его, в ее руках, что обнимали его, в изогнутой от страсти шее, что он целовал. И эти волны были настолько сильными, что передались и ему. Закари вздрогнул от благословенного освобождения, и в каждом последующем движении уже не было ни капли тревоги, а лишь одно величайшее наслаждение.
Потом он долго лежал на ней, все еще оставаясь глубоко внутри. Он до последнего насладился каждой уходящей вспышкой ее оргазма, чувствуя, как смешивается их пот, как в унисон бьются их сердца, постепенно замедляя свой ритм.
Голова кружилась, когда он лежал так, уткнувшись лицом в ее шею, втягивая в себя дурманящий аромат любви, которую они сотворили, гордый от сознания, что первый шаг Эффи в эту новую для нее жизнь был прекрасен. Он ощущал какой-то странный покой и в то же время чувствовал себя почти так же, как и в свой первый раз.
Закари никогда не разговаривал после секса. Просто засыпал или смотрел, обычно скучая, как его партнерша одевалась и уходила.
Только сегодня все было по-другому. Ее тело было таким мягким, в то время как вокруг в ярости завывал ветер, словно возмущаясь тем, что произошло здесь.
— О, фурии, кажется, недовольны! — улыбнулась Эффи. — Знаешь, они ведь предупреждали меня не делать этого.
Закари рассмеялся. Впервые за долгое время по-настоящему рассмеялся:
— Ну, а ты-то сама довольна?
— Довольна? Это не то слово! — выдохнула Эффи и улыбнулась ему. Благодаря лавине его комплиментов впервые Эффи чувствовала себя действительно красивой. — Сегодня самый лучший день в моей жизни. Я теперь больше никогда не буду бояться ветра. Каждый раз, когда я его услышу, буду вспоминать, что чувствовала…
Она скользнула глазами по его телу и увидела следы от своих ногтей. Ей было трудно поверить, что это следы той страсти, которую Закари пробудил в ней. Кончиками пальцев Эффи медленно провела по его вздувшимся венам.
— У нас есть еще одна ночь…
«Почему бы и нет?» — сказал себе Закари, увидев, как расширились ее глаза. Почему он не может подарить Эффи еще одну совершенную ночь?
Ее губы обхватили его сосок. Губы этой чувственной женщины, которую он сотворил. Темные кольца ее волос змеями танцевали на его груди, в то время как ее язык выписывал свои магические круги. Его пальцы вплелись в ее волосы, и он снова почувствовал возбуждение.
Только удовольствие будет большим, если он немного подождет. Закари нежно поднял ее подбородок и заглянул Эффи в глаза.
— Оденься для меня.
— Что?
— Сегодня я хочу, чтобы ты оделась для меня как принцесса.
— Но у меня же ничего нет! — растерялась Эффи.
— Ты можешь подобрать себе что-нибудь из этих тканей. — Закари показал на развешанные под потолком на штангах органзу, шелк и бархат. — Не забудь и про макияж.
Смутившись, Эффи отвела глаза в сторону. Только что она чувствовала себя такой прекрасной… О да, она знала, что это долго не продлится, но все же надеялась, что у них будет чуть больше времени, прежде чем она снова вернется в реальность.
— Сегодня у нас будет праздник. — Его губы прошлись по ее плечу, снимая все ее опасения. — И я тоже оденусь для тебя. Так что, по крайней мере, сегодня ты будешь принята по-королевски.
Эффи еще никогда не приходилось одеваться ни для одного мужчины — не то что для короля…
И это было ужасно приятно.
Темно-бордовый бархат изумительной глубины — вот что выбрала Эффи для сегодняшнего вечера. Ткань прекрасно драпировалась и очень подходила для того платья, которое она видела в своих мечтах. Перекинув конец полотнища через плечо, она сколола его по бокам булавками, оставив с одной стороны длинный дразнящий разрез, а потом несколько раз обернула вокруг талии витой шелковый шнур с тяжелыми кистями. Взглянув на себя в зеркало, она ошеломленно заморгала — ее фигура магически трансформировалась из чего-то неопределенного в безупречный идеал, напоминающий по форме песочные часы.
Эффи только изумленно вздохнула, когда Закари провел ее в комнату, вероятно предназначенную для его любовницы.
— Все эти вещи… — Старинные высокие зеркала в тяжелых рамах тускло отражали небольшие флаконы из толстого цветного стекла, словно обещая преобразить ее.
— Используй и это, — улыбнулся Закари, протягивая ей серебряную шкатулку с замысловатым узором.
— У моей матери была точно такая же.
— Это восемнадцатый век, — подчеркнул он нелепость ее замечания.
— Наверное, у нее была копия, — послушно кивнула Эффи и провела пальцами по знакомому выгравированному рисунку. Она подняла крышку, слишком взволнованная, чтобы заметить, как нахмурился Закари.
