и тени беспокойства, лишь простое любопытство, когда он снова взял камень и, положив его на ладонь, рассмотрел вблизи. Теперь у него не оставалось сомнений — его поиски наконец завершены!
Пустыня снова себя оправдала, разочарование последних дней было вознаграждено — это не Эффи приворожила его, это пустыня его направляла, приведя к алмазу Стефани.
Теперь оставалось только получить его.
— Садись. — Закари отпустил кулон и увидел, как он снова засиял на ее бледной матовой коже. — Позволь мне… — Он налил ей шампанского.
— А ты разве не будешь?
— Я не пью, но пусть тебя это не смущает.
— Я никогда раньше не пробовала шампанского…
— Тогда наслаждайся!
Он видел, как она, приблизив бокал ко рту, сделала осторожный глоток. Видел, как порозовели ее щеки.
— Значит, это твоя мать оставила тебе этот кулон.
— Да.
— А твой отец…
Румянец ярче запылал на ее щеках, но виной тому было уже не шампанское. Опущенные ресницы скрывали выражение ее глаз.
— У меня нет отца.
— Твои родители расстались?
Она быстро кивнула.
— Ты когда-нибудь видела его?
— Нет. — Эффи не нравился этот разговор. Ей хотелось, чтобы в сегодняшнем вечере было больше романтики, чтобы еще раз повторилось то, что уже было между ними. А теперь приходится отвечать на эти бесконечные вопросы, словно она проходила какой-то тест.
— Ты когда-нибудь видела его? — повторил свой вопрос Закари.
Эффи покачала головой.
— Мы не могли бы поговорить о чем-то другом?
— Я хочу просто побольше узнать о тебе. — Он улыбнулся, но улыбка не достигла глаз, да и тон голоса тоже не позволял ей забыть, что она разговаривает с королем. — Значит, ты никогда не видела его? Но хотя бы материально он вас поддерживал?
— Родители расстались еще до моего рождения, — выдохнула Эффи.
— Ты знаешь его имя?
Щеки ее горели, она чувствовала, что готова провалиться сквозь землю.
— Нет! — В этом слове смешалось все — и злость, и боль, и отчаяние, но не оттого, что Закари продолжал допрашивать ее, а оттого, что за все эти годы ей так и не удалось узнать ничего определенного. Было больно и стыдно, ведь ее мать отказала ей даже в этой информации, которую Эффи так отчаянно хотелось получить! — Она только сказала, что была безнадежно влюблена, но знала, что их отношения не продлятся долго. Я думаю, он был женат или… — Слеза скатилась по ее щеке. — В общем, я не знаю, кто мой отец…
Закари видел и ее смущение, и ее растерянность, поэтому решил больше не мучить ее вопросами.
Пока.
Эгей… Он налил себе в стакан воды и залпом выпил ее. Его темные глаза еще больше потемнели от ненависти. От ненависти к человеку, который так обошелся с его приемной матерью, — ненависти, которую Эффи не должна была видеть.
Как он раньше не догадался? Вот он, перед ним, — результат той запретной связи.
Эффи была дочерью Эгея!
— Что-то не так? — Девушка недоуменно посмотрела на Закари, смахнув слезу тыльной стороной ладони. Она так ждала этой ночи, но вопросы сыпались один за другим, вся его нежность куда-то ушла, да и мысли были где-то далеко…
— Все в порядке. — Закари заставил себя улыбнуться. — Что может быть не так?
Царственная. Когда он увидел ее одетую в бархат, с высоко поднятыми волосами и легким макияжем, это было первым словом, которое пришло ему в голову. И как выяснилось, не без основания. Благородная кровь текла в венах этой девушки.
«Нечего удивляться, что старый мерзавец умер от сердечного приступа, — мрачно размышлял Закари. — Наверняка он догадывался, что его грязные секреты вот-вот выйдут на поверхность».
Месть. В этот раз улыбка Закари была искренней. Он снова наполнил ее бокал. Он всегда знал, что месть близка. Теперь он мог править обоими островами — и Калистой, и Аристо.
«Только если камень действительно будет мой», — напомнил себе Закари, обдумывая следующий ход. Решение пришло к нему почти сразу.
— Выходи за меня замуж. — Это не было вопросом — короли не повторяют свое предложение дважды.
Но Эффи лишь улыбнулась и покачала головой:
— Не надо так шутить.
— Никогда еще я не был более серьезным.
— Конечно, ты шутишь, — улыбнулась Эффи.
— Эффи, я не привык шутить такими вещами, я говорю серьезно. — Он увидел, как ее взгляд метнулся в сторону, лицо побледнело. — Вот почему у меня и было к тебе столько вопросов. Сама понимаешь, раз уж я решил объявить тебя своей невестой, мне нужно узнать о тебе как можно больше.
Эффи нервно рассмеялась.
— Но разве мы можем?.. Я же простая горничная — народ никогда не примет меня… — Почувствовав раздражение, она встала. — Игра закончена, мечты развеяны.
— Я король Калисты, — напомнил Закари. — Я могу делать все, что хочу.
Она снова покачала головой.
Королевская кровь текла в ее венах — в ней чувствовалась внутренняя сила, и эта сила бросала ему вызов. А вызовы Закари любил больше всего.
— Эти дни с тобой… — он взял ее за руку, не давая уйти, — были самыми счастливыми в моей жизни. А то, как мы любили друг друга, — ты не можешь отрицать, что в этом было что-то особенное, — принесло мне покой…
Эффи улыбнулась. Сегодня она чувствовала себя словно родившейся заново. Ее тело, ее душа, сама ее жизнь, казалось, изменились совершенно. Но как ни прекрасно все было, она и не надеялась, что ее любовь может быть взаимной. Что то время, которое они провели вместе, для Закари станет столь же неповторимым, как и для нее.
— Это было не просто особенным. Это было всем. Больше, чем я когда-либо могла себе это представить…
— Расскажи мне, что… что я заставил тебя чувствовать? Может быть, ты чувствовала себя… любимой?
Закари увидел, как сжалось ее горло, когда она услышала его слова. Он уже знал, что теперь розовый алмаз — его!
— Разве ты… любишь меня? — дрожащим голосом спросила Эффи.
— Но ведь ты любишь Калисту. — Он ушел от ответа. — Любишь ее народ. И если ты будешь рядом со мной, я смогу быть лучшим королем. — Он вовсе не лгал. — Если ты будешь моей женой, я буду лучшим правителем для народа — для всего народа.
— Я?.. — никак не могла поверить ему Эффи. — Ты.
— Но ты… меня любишь?
«Господи, ну почему это должно иметь такое значение? — с раздражением думал Закари. — Я
