-У меня хорошие новости! - отец радостно потер руки — Этого мерзавца, когда он выйдет из больницы, будет ждать отличный сюрприз, в виде камеры тюремного заключения!
-Какого еще мерзавца? - мутными от обезболивающего препарата глазами, я уставилась на отца.
-Ну, того, который тебя сбил! - мама кивнула, очевидно, находясь в курсе происшедшего.
-Сбил меня? - Похоже, есть много моментов помимо несвоевременного лета, о которых мне стоит знать подробнее. Я зевнула, отчаянно борясь со сном.
-Да он не только свой мерседес продаст, но квартиру и собственную шкуру! - все еще горячился отец. - Это же надо гнать на такой скорости... Конечно, тебе повезло, что он заметил тебя и попытался затормозить! Иначе … - тут отец не смог договорить — Жаль, что этот столб не проломил до конца его безмозглую голову! Урод...
-Коля! - мама укоризненно посмотрела на него — Ей нельзя волноваться!
В мой мозг медленно втекали слова отца. Не понимаю о чем говорит папа, но в его словах чудилось что-то знакомое, только что я никак не могла вспомнить что. Постепенно глаза закрывались, и я уплывала куда-то вдаль. А когда в моем воспаленном сознании вспыхнула догадка, я не могла уже произнести ни слова. Слабость и дрема плотно сковали мои губы, и я упала во мрак.
Когда я проснулась в следующий раз, за окном было темно, а в палате никого кроме меня не было. Писклявых датчиков стало на порядок меньше, а жалюзи были полуоткрыты. Ночь плотным занавесом стелилась за оконным стеклом.
Внезапно я почувствовала, что дико хочу пить. Оглянувшись по сторонам, не заметила ни чего, что могло бы мне помочь утолить страшную жажду. Кнопок, на которые нажимаешь, и в комнату тут же влетает милая медсестра с очаровательной улыбкой спрашивает, как дела, я не обнаружила. В тщетных попытках я искала глазами хотя бы стакан с водой. И от того, что в комнате и намека не было на питьевую воду, моя жажда резко усилилась. Я с завистью посмотрела на стоящие в банке папины розы. Им-то хорошо — вон почти три литра H²О предоставлено в их распоряжение! Надо было что-то делать.
-Эй, медсестра! - как можно громче крикнула я. Но мое хриплое карканье, вряд ли могло напугать даже мышей.
Я внимательно оглядела себя. Судя по всему на ногах гипса нет, только эластичные бинты да повязки, а это значит, что я могу встать и хотя бы выглянуть в коридор, что бы позвать кого-нибудь.
Отцепив от своей груди пару каких-то липучек, я попыталась сесть. Но капельница упорно не хотела отпускать меня. Наконец кое-как отсоединив от себя и иголки, я села. Комната тут же попыталась перевернуться в моих глазах. Я судорожно вцепилась в металлические поручни своей кровати.
Ясно. Попытка найти воду может стоить мне еще одного перелома.
И в этот момент, когда в мою битую голову пришла сия весьма разумная мысль, дверь моей палаты распахнулась и в комнату вошла пожилая полноватая медсестра. Седые волосы, небрежно убранные в пучок, топорщились в разные стороны, а сердитое выражение лица говорил, что она отнюдь не рада видеть, что я не соплю мирно в подушку.
Окинув меня оценивающим взглядом, она довольно не ласково спросила:
-И как далеко ты собралась милочка? У тебя сотрясение головного мозга и куча переломов, а ты скачешь тут как коза...
-Очень пить хотелось... - Я жалобно посмотрела в узкие серые глаза медсестры.
-Подождать, что ли не могла? - Буркнула тетка и молча, скрылась за дверью.
Подивившись странной логике рядового работника российской медицины, я осторожно легла обратно. Спустя пару минут она принесла мне воды, прицепила на место все датчики и капельницу.
-Есть хочешь? - все так же сухо поинтересовалась она, небрежно поправляя одеяло.
Я внезапно поняла, что тетка совсем не такая злая как хочет казаться. Улыбнувшись ей, я отрицательно покачала головой, о чем тут же пожалела.
Усмехнувшись, женщина добавила мне обезболивающего в капельницу. Скоро, наверное, в моем организме будет больше лекарств, чем самой крови.
-Сейчас заснешь. Тебе надо больше отдыхать и не вздумай вставать. Для тебя это вредно.
Один вопрос так и вертелся на моих губах. И не смотря на начинавшую подкатывать дрему, я все же на него решилась.
-Скажите, а вы не знаете... - начала я и вдруг испугалась. Мне стало страшно от того, что моя догадка окажется неверной.
-Не знаю чего? - она почти вышла за дверь и, хмуря реденькие брови, оглянулась.
-Вы не знаете, - голос звучал хрипло и вовсе не от обезволивающего. - Тот человек, который сбил меня... Просто родители сказали мне, что и он тоже в этой же больнице лежит? - сбивчиво и путано объяснила я.
-В двадцать третьей. - Она внимательно посмотрела на меня — Ему повезло гораздо больше чем тебе.
Тут она подозрительно сузила глаза:
-Только ты вот что...
-Что? - я невинно взглянула на сестру.
-В мою смену даже и не думай бегать по палатам! - Проницательно бросила она и скрылась за дверью.
Я устало откинулась на подушки. Надо же, сколько сил отняла обычная попытка сесть. Хорошо меня потрепала Ариэль. Превратила в отбивную. Я, наконец, впервые, за все время, что была здесь, попыталась припомнить все подробности той ужасной ночи. В моем мозгу вспышками проносились обрывки ужасных воспоминаний — бледное в свете дорожного фонаря прекрасное лицо, горящие огнем ненависти глаза. При этом воспоминании, несмотря на обезболивающее заболели почки и сломанные ребра.
Затем я вспомнила, как Артур куда-то нес меня на своих руках. Куда? Не знаю... На этот, так же как и на многие другие вопросы ответов у меня не было. Например, что случилось с Ариэль? Неужели тогда, сквозь мрак боли и отчаяния до меня долетели голоса Прокураторов? И куда подевался мой ангел- хранитель? Он еще что-то мне говорил... Кажется, что все будет хорошо. Да уж куда лучше — в больнице, в гипсе, вновь без своего любимого и с полной сумятицей в голове.
Несуразица с датами, меня просто сводила с ума. Я же четко помнила о том, что Гоша купил мне автомобиль в конце октября, а сейчас за окном едва начало сентября. К тому же мама и не помнит не о каком автомобиле, а на пару с отцом твердит о том, что меня кто-то сбил.
И тут мне жутко захотелось хлопнуть себя по лбу. Но, к сожалению такой маневр не допускала шина на моей правой руке. И что же я за растяпа! На тумбочке лежал мой мобильный телефон, который мама мне специально оставила (вопреки всем больничным требованиям! Опять спасибо Гоше!). И почему мне сразу не пришло в голову посмотреть на дату в телефоне, а точнее на текущий год.
Стараясь не особо шевелить рукой, что бы меньше беспокоить сломанные ребра, потянулась к прикроватной тумбе. Не хватало буквально каких-то пары миллиметров для того, что бы дотянуться до серебристой трубки. Но я старалась. Резануло в боку, а в глазах потемнело. С дрожью я представила, какие ощущения были бы, если бы убойная доза обезболивающего не плескалась в моей крови. Но заветная трубка была у меня в руке.
Когда я увидела дату, то мне стало совсем не по себе. Если я не окончательно сошла с ума, то получается, что целого года просто и в помине не было!
А что если... Нет! Такого просто не могло быть! Или... Или могло?!!
Холодный пот заструился по моей шее. И это все бы объяснило.
Я почувствовала, как горячие слезы побежали по моим щекам. Нет! Такого просто не может быть! Таких снов не бывает даже в коме! Это не возможно! Не возможно увидеть глаза цвета ласковой южной ночи, услышать бархатный глубокий голос и ощутить вкус горячего чуть соленого поцелуя во сне. Нет! Так не бывает! Не может быть! Снова и снова повторяла я себе. Сознание не желало мириться с такой трактовкой всех событий.
И хотя одна часть меня все же понимала, что это было самым логичным объяснением всего происшедшего, а другая категорически не хотела мириться с таким страшным диагнозом, но я понимала — что это единственное объяснение всего происшедшего со мной.
