отметить и во многих других святилищах.
На востоке всегда три проема независимо от того, плоская апсида или выпуклая. Центральный проем начинается ниже и поднимается выше, чем оба других. Сделано ли это ради гармоничности? На западе — всего одно отверстие, строго под верхним рядом кладки. С юга неф освещают одно-два окна. Похоже, этой схеме следовали в большинстве так называемых тамплиерских часовен. Что касается внешнего облика, он очень прост. Входной портал, очевидно, расположенный на западе, образуют одна или несколько круглых арок, чаще всего увенчанных архивольтом и опирающихся на абаку, которую поддерживают тонкие колонны с базами, отделанными лепкой. Архивольт иногда декорирован плетенками или «веревкой» с головками гвоздей, имеющими бриллиантовую огранку. В некоторых случаях капители украшены орнаментом из листьев и крюков. Но среди них часто встречаются и выглядят характерными два мотива: скульптуры, изображающие Благовещение, и знаменитый сюжет с двумя птицами, пьющими с двух сторон из одной чаши. Последний сюжет, похоже, имеет тамплиерское происхождение и напоминает о печати, изображающей двух всадников на одной лошади. В нем мы можем увидеть группу из трех предметов и традиционную алхимическую символику. Остается узнать, какой смысл придавали ему художники, работавшие на тамплиеров. Кто-то увидел в этом, конечно, изображение Грааля. Но это не очень убедительно: при виде любого сосуда или чаши на памятнике, которые нуждаются в комментарии, их непременно объявляют Граалем, не слишком точно зная, что собой представляет этот знаменитый «святой» Грааль.
Отдельные часовни содержат живописные изображения, несколько образцов которых сохранилось. Самые известные — картины из часовни в Крессаке (Шаранта), изображающие всадников в доспехах, которые сражаются с сарацинами. Но эти всадники не тамплиеры, а обычные крестоносцы. Однако в глубине можно заметить трех рыцарей Храма, покидающих город. Эти фрески, несомненно, своим существованием обязаны богатому донатору, позаботившемуся увековечить свою щедрость. Зато фрески церкви Сан- Бевиньяте в Перудже, в Италии, похоже, созданы самими тамплиерами. Но нельзя сказать, чтобы эти изображения, как и многие фрагменты, найденные в других местах, были характерны именно для тамплиерского искусства. Лишь частота определенных мотивов позволяет увидеть здесь влияние ордена Храма.
Сюжеты Благовещения и двух птиц уже упоминались. Но к последнему надо бы добавить сюжет двух змей. Находят и многочисленные изображения солнца и луны, в чем нет ничего оригинального. Мотив шнура очевидно напоминает о ритуальном жесте, изобличенном обвинителями ордена Храма: шнур повязывали на шею так называемого идола и потом передавали новому брату. В изобилии заметны также розочки или скорее цветы шиповника и лилии, которые, похоже, были очень популярны. Но в целом в часовнях, которые можно считать орденскими, нет ничего по-настоящему примечательного, позволяющего сделать вывод о существовании особой символики. Как и в архитектуре, тамплиеры для передачи отдельных закодированных посланий использовали те же методы и те же символические фигуры, что и другие монашеские ордены и различные инициационные общества той эпохи.
Много комментировали знаменитые изображения на стенах в башне Кудре замка Шинон, как и другие, обнаруженные в одной из башен крепостной стены Домма (Дордонь). Эти настенные рисунки, никогда не претендовавшие на принадлежность к произведениям искусства, — свидетельства интересные, потому что их вырезали настоящие тамплиеры, ставшие узниками. В Шиноне этим занимались сам Жак де Моле и высшие сановники ордена, а также некоторые послушники. Значит, есть над чем подумать.
Эти изображения находятся в бойницах башни Кудре, и среди них выделяют надписи, гербы и различные мотивы, на самом деле имеющие символическое значение, даже если его расшифровка может вызывать споры. Главные мотивы — это кресты на круге с точкой или без точки; Соломонова печать; нечто напоминающее буквы S, спирально закрученные, — вне всякого сомнения, то, что называют
На самом деле сердце с лучами — в католической религии эмблема Сердца Иисусова. Но во времена тамплиеров этот культ еще не был введен официально. Похоже, это символ центра Целостного существа, тепла и света как в западной традиции, так и в исламе, где он означает огонь разума и любви. Можно задуматься, не служили ли эти лучистые сердца иллюстрацией к боевому кличу тамплиеров: «Да здравствует Бог Святая Любовь!»
Наверху одного из них изображено четыре овальных лепестка, которые вполне можно рассматривать как цветок. Может быть, это просто личный знак автора, выбитый на камне, как в некоторых соборах Центральной Европы. Но его можно интерпретировать и как изображение чего-то вроде Грааля, по крайней мере предмета, заключающего в себе все богатство мира, а из него поднимаются растения, символизирующие жизнь. В Бретани, в мегалитическом памятнике Гавринис (Морбиан), есть одно изображение такого рода — нечто вроде сердца, из которого выходят стебли. Но эта загадочная резьба датируется самое позднее серединой третьего тысячелетия до нашей эры. Правда, у символов нет возраста, и разные идеологии, сменяющие друг друга, то и дело используют их заново. Однако надо отметить, что для Гавриниса местная легенда утверждает, будто тамплиеры, поселившиеся недалеко оттуда, на Острове Монахов, иногда приезжали на остров Гавринис, и там у них был дом. Внутри этого могильного холма даже показывают три отверстия, полости которых соединены так, что можно просунуть руку. И рассказывают, что тамплиеры держали там узников, закрепив им руки в этих отверстиях.
Справа от этого ансамбля — кисть руки, очень хорошо изображенная на первом камне. Но начиная с руки в доисторических пещерах, наводящей чары, до благословляющей руки и «руки славы» в германской традиции этот знак изображали с самыми разными магическими и религиозными целями. Это может быть также призыв или условный знак, если это опять-таки не подпись автора. Этот вопрос никогда не получит ответа. Добавим, что рядом с этой рукой — двойной топор, неупотребительное, но символическое орудие, форму которого воспроизводит франциска.[54]
Другие рисунки изображают кресты и орудия Страстей. Возможно, персонаж, который держит копье, связан с сюжетом о Граале или по меньшей мере о процессии Грааля, когда Персеваль видит молодого человека, несущего копье, с которого текут струи крови. Но, в конце концов, все может быть гораздо проще: разве не копье сотника Лонгина, по Преданию, пронзило бок Христа? Тут мы оказываемся у истоков христианской версии легенды о поисках Святого Грааля. Главное — выяснить, могли ли тамплиеры, которые не были интеллектуалами и открыто презирали мирские забавы, слышать эту легенду о Граале, которая все-таки была очень мирской и фактически известной только аристократической публике.
Составить себе мнение об этих шинонских изображениях очень трудно. Их происхождение бесспорно, но для выяснения тайного кода в виде образов и знаков, какой могли бы использовать тамплиеры, они не дают никаких убедительных данных. По сути они содержат все мотивы, которые можно считать самыми ортодоксальными.[55]
То же относится к изображениям, найденным в одной из башен крепостной стены Домма, где также довольно долго держали в заключении братьев ордена Храма. Они тщательно изучены,[56] но сделать окончательные выводы мы едва ли можем. Однако некоторые замечания напрашиваются: никогда значение креста для рыцарей Храма не выказывалось столь очевидным образом. Изображался не пустой крест в окружении орудий Страстей, а распятие, в верхних углах которого находятся Солнце и Луна; это изображение было бы вполне классическим, если бы на месте Святой Девы не оказывался персонаж мужского пола, притом не святой Иоанн, как будто подставляющий сосуд, в который стекает капля крови из руки Распятого. Большего и не надо, чтобы узнать Иосифа Аримафейского, собирающего кровь Христа в Грааль согласно христианской версии этой легенды. Но это граффити далеко не отчетливо, и вдобавок, согласно тексту той же легенды, Иосиф Аримафейский собирал кровь не из руки Иисуса, а из бока, пронзенного сотником Лонгином. Все это выглядит не очень убедительным.
По крайней мере в одном случае Распятый изображен в окружении двух крестов, выцарапанных
