собой, принадлежало центуриону Лонгину; кровоточить оно будет вплоть до скончания времен. Мечом, ныне расколотым надвое, когда-то убили короля (именно его Гавейн увидел в гробу, который вынесли вслед за Граалем), после чего королевство пришло в запустение. Однако утомленный Гавейн засыпает на середине рассказа; просыпается он на утесе, возвышающемся над морем.
Второй визит Гавейна в Замок Чудес знаменует следующий этап его непроизвольного поиска: ему сделали одолжение, открыв секреты Грааля, но он оказался неспособен их понять. Однако кое-что Гавейн понимает с полуслова: на него возложена некая миссия, которую он выполнит, если соединит обломки меча и отомстит за убитого этим оружием короля. В повествовании о Граале вновь отчетливо проступает тема ритуального кровавого мщения, посредством которого можно возродить умирающее королевство, но от нашего внимания не должен ускользнуть и другой мотив — появление Грааля, дающего еду и питье. Конечно, если рассматривать произведение в христианском контексте, можно без труда предположить, что священный сосуд Грааль (о котором, впрочем, еще не сказано как о вместилище крови Христа) вследствие своей «божественной принадлежности» может творить чудеса и быть источником изобилия. Однако подобными функциями обладает и священный котел «языческих кельтов». Неизвестный автор продолжения «Повести о Граале» воскресил древний миф, следов которого мы не найдем ни в романе Кретьена де Труа, ни в рассказе о Передуре, ни в окситанском «Джауфре». Образ котла, упомянутого в поэме Талиесина — «котел, который не дает еды трусам», — берет корни в уэльской традиции. В ирландских легендах он иногда принимает вид миски или корзины; ни одно войско, владеющее этим неисчерпаемым источником пищи, не останется голодным.
Автор не упрекает героя за то, что тот заснул на середине рассказа. Собственно, эпизод с Гавейном в Замке Чудес не несет в себе негативного оттенка: конечно, Гавейн не сумел осуществить месть, которая в корне изменила бы ситуацию, но все же его действия привели к некоторому ее улучшению. Так, сетуя на то, что не дослушал раненого короля, Гавейн отправляется в путь; в дороге он замечает, что земли, по которым он едет, оживают, словно приходя в себя после долгого зимнего сна. Люди, которых он встречает на своем пути, благословляют рыцаря: благодаря ему королевство понемногу начинает освобождаться от действия злых чар. На наш взгляд, Гавейна следует считать одной из важных составляющих успеха, выпавшего на долю Персеваля; такое соотношение сил отражено и более ранней версии, героями которой являются Передур и Гвальхмаи. Сир Гавейн — Предтеча, прокладывающий путь в преддверии истинного героя, который сумеет осуществить необходимую месть и освободить умирающую страну (названную в тексте «Gaste Pays») от довлеющих над ней темных сил. Благодаря главному герою обессиленные и бесплодные земли королевства, подкошенного, как и его правитель, «предательским мучительным ударом», возродятся окончательно. Однако на этой «оптимистической ноте» рассказ первого последователя Кретьена де Труа обрывается.
С этого момента начинает рассказ второй последователь, однако подобно тому как первого не интересовали подвиги Персеваля, второй автор выказал полнейшее равнодушие к дальнейшей судьбе Гавейна: героем его повествования вновь становится Персеваль, попадающий из одной авантюры в другую. Одному из его приключений стоит уделить особое внимание; его слабый набросок мы уже встречали в «Передуре», что свидетельствует об изначальном присутствии эпизода в их общем источнике-прототипе. Итак, Персеваль, блуждая по пустынному замку, находит в одной из комнат шахматную доску, фигуры которой сами делают нужные ходы. Персеваль решает сыграть партию с невидимым игроком, но получает мат. Обозленный проигрышем, он швыряет доску в окно, и она падает в пруд под стенами замка, однако из пруда появляется юная дева, горячо упрекающая героя за столь необдуманный поступок. Чтобы искупить вину перед ней, Персеваль должен привезти голову белого оленя.
Персевалю удается убить белого оленя. Он отрубает оленю голову, но ее у него крадут, похищена и маленькая собачка, которую доверила ему юная дева. Попадая из одной перипетии в другую, он на короткое время останавливается у своей подруги Бланшфлер, любовь к которой все больше охватывает героя. В конце концов, найдя голову оленя и маленькую собачку, юноша возвращается в замок юной девы, владеющей волшебными шахматами. Она прощает его — и Персеваль забывает о прекрасной Бланшфлер, отдав все свои мечты и помыслы таинственной «фее вод». Данный эпизод немногим отличается от Рассказа в «Передуре», однако смысловой акцент сделан на чудесных, сверхъестественных способностях, которыми обладает юная дева из пруда. Персеваль понимает, что он играл в шахматы с самой феей Морганой, сестрой короля Артура; появление этой героини связывает «Повесть о Граале» как с легендами артуровского цикла, так и с древнейшей кельтской мифологией. Подобно ирландской Морриган, Моргана способна превращаться в ворона; она сильна как в военном ремесле, так и в любовном искусстве; царство этой волшебницы — знаменитый остров Авалон. Так, может быть, это она является «хранительницей Грааля»?
Юная дева велит Персевалю выполнить ее поручение (принести голову белого оленя), без особой стыдливости пообещав за это «доставить ему удовольствие». По возвращении Персеваля в замок она приводит юношу в восхитительную комнату: «Персеваль не заснул, как обычно. Все его мысли были устремлены к юной деве, красота которой могла сравниться с красотой феи, как вдруг дверь отворилась и та, о ком он думал, вошла к нему и разделила с ним ложе. Обещание, данное ему юной девой, было выполнено, однако их любовные утехи не обернулись безумной страстью, поскольку дева соблюдала обет целомудрия. Ночь для них обоих была настолько прекрасной, что наступившее утро было восхитительным для всего края[30]».
Странный эпизод… Объяснить его можно лишь в рамках более широкого контекста. Столь эротичному приключению героя автор, как кажется, стремится придать умиротворяющий вид, который соответствовал бы морали того времени. Конечно, Персеваль влюблен в свою подругу Бланшефлер, она даже станет его законной супругой, — правда, произойдет это уже в другом романе, в немецкой версии Вольфрама фон Эшенбаха. В определенном смысле Персеваль верен Бланшефлер, что, однако, не мешает ему, как и ранее Передуру, влюбляться во всех женщин, встречающихся ему на протяжении долгого пути-инициации, конечным пунктом которого станет обретение Грааля, символизирующего некое Высшее Знание.
Любовная связь Персеваля и юной девы, обладательницы волшебных шахмат, более напоминает ритуалы брахманского тантризма, нежели обряды и обычаи западноевропейской христианской культуры. Разумеется, подобное поведение героев было недопустимым в рамках иудейско-христианских законов, однако в представлении древних кельтов такое положение вещей вполне соответствовало норме. Дать правильное истолкование этой любовной связи можно лишь в том случае, если мы обратимся к понятию «Fine Amor», иными словами, к «куртуазной любви», охватившей в ХII–XIII веках дворы аристократов. «Fine Amor» предполагает полное единение, абсолютную связь влюбленного рыцаря и его прекрасной дамы, но подобный союз не имеет ничего общего с браком, явлением социального порядка, закрепленным гражданским законодательством в соответствии с этическими нормами господствующей религии. «Fine Amor» является инициацией, предназначенной для того, чтобы партнеры достигли наивысшего знания.
Если обратить внимание на детали этой «амурной истории», то можно сделать вывод, что и Персеваль, и дева, владеющая волшебными шахматами, стремятся коагулировать взаимную энергию, однако делается это не с целью зачатия и произведения на свет потомства. Речь идет не о простом соитии; шаг за шагом любовь открывает героям все новые тайны мироздания, знаменуя переход к некоему неуловимому состоянию, ведущему к постижению неких духовных законов. Восточный тантризм проповедовал то, что в современном понимании расценивается как отказ от мужского семяизвержения и обратное поступление семени в организм. «Fine Amor» позволяла мужчине и женщине
Юная дева с шахматами пообещала «доставить удовольствие» Персевалю, поскольку он преодолел все испытания, справился со всеми ее заданиями и тем самым доказал, что он достоин стать обладателем «возвышенного Знания». Она сдержала свое обещание, проведя с ним всю ночь. Текст не дает нам полного объяснения того, что же произошло между ними, но это легко представить: героям позволено все, кроме коитуса. Оргазм партнеров никогда не был под запретом, если только не имело места семяизвержение «in vas naturale». На таком уточнении настаивали христианские моралисты, по своему усмотрению изменившие мотивировки запрета, содержащегося в Библии: речь идет об Онане, наказанном за то, что он изливал свою
