выдачи Чаплинского и Вишневецкого, а об отпуске пленных и слушать не хотел, прибавляя к тому свое «нехай Король не думае»? — Этот самый человек который был до победы так неуступчив, после победы отказывается от Булавы? Кто манифестом объявил, что он примерами своих предшественников научен понимать клятвопреступничество Поляков, тот неужели вверился бы позволению жить безбедно и безопасно как частный человек? и неужели Поляки не воспользовались бы этим? Тут очевидно ложь; тут ясно, что Полякам хотелось бы видеть Гетманом не Хмельницкого, а какогото Забусского, которого вероятно Хмельницкий посадил бы на престол, еслиб он явился к нему.
Поляки бежали с поля сражения; Гетман возвратился к Зборажу; несколько пленных Чиновников и один родственник Вишневецкого, взятые под Зборовым, были посланы в город с предложением о немедленной сдаче. Вскоре Вишневецкий прислал чиновников; там осажденные были в горестном положении: более месяца, они питались лошадьми, собаками, кошками, мышами; теперь уже не стало у них и этой пищи. Они начали есть кожи, ремни и свою собственную обувь; трупы лошадей, померших от голода, валялись на улицах, остальные порывались есть друг друга; Вишневецкий, пользуясь от ран, ел суп с вареными мышами. Обезсиленному, престарелому Фирлею едва могли находить скудную пищу. Когда город был отперт, на носилках вынесли Графа Синявского, и он не прожил шести месяцев после Зборажского страдания. Таково было положение осажденных.
Наконец они сдались. Хмельницкий переместил Вишневецкого и всю шляхту под стражу, в замок до разсмотрения. Войско, выходя из ворот, изнеможенное, высохшее как скелеты, шаталось и падало, прося у козаков пищи; их накормили, но предостерегали, чтоб не объелись после голода, и потом распустили, обезоруженных. Вишневецкий, по воле Гетмана, послал к Королю Депутатов с убедительнейшею просьбою о заключении с Козаками вечного и прочного мира, и войско наше осталось в городе и в стане, ожидая, что скажет Гетман: мир или войну.
Скоро получил Вишневецкий Королевское письмо: оно повелевало немедленно просите мира у Хмельницкого, и извещало, что со стороны республики уже приехали в Зборово Коммиссарами Воеводы: Адам Кисель и Горбовский. Со стороны Малороссии были высланы: Генеральный Писарь Кривонос, Генеральный Асаул Демьян Многогрешный, и Гетманский Секретарь Иван Виговский. Августа 20 написаны были, а Сентября 7 скреплены статьи договора.
1. Народ Русский со всеми его областями, городами, селениями и всякою к ним народною и национальною принадлежностию увольняется, освобождается и изъемлется от всех притязаний, претензий и должностей Польских и Литовских, на вечные времена, яко из веков вольный, самобытный и не завоеванный, а по одним добровольным договорам и пактам в едность Польскую и Литовскую принадлежавший.
2. Обоюдная вражда, и все неприятельское между сими народами бывшее, прекращается и уничтожается, и предается вечному забвению, и амнистия всему тому дается и утверждается полная и совершенная, служащая взаимно всем трем народам. Теж и бытки альбо потери, войною и незлагодством починенные и понесенные каждою нациею и каждою особою, да зостают без повроченья поиску и упоминки на вечные часы.
3. Народ Русский от сего часу есть и ма быть не от кого, кроме от самого себя и Правительства своего, независим, а Правительство тое избирается и установляется общею порадою, добровольно от всех станов, и приговором чинов с товаришества, по стародавним правам своим и обычаям Русским, и никто им в том да не мешает, ни посредствует, ни яким кольвек способом ни тайным, ни явным, а найборзе усильством.
4. Религия Католическая Русская альбо Греческая мает зупильно равенство с религиею Католическою Польскою альбо Римскою, и в правах церковных, и заседаниях, где кольвек Митрополит Русский Киевский на первое место по Примасу Польскому, а Епископы Польские с Епископами Русскими за ровно заседают, и так ся лагодят, як издавна бывало за Круля Батория и инших до начатку Унии, которую в земле Русской до фундаменту кассуем, и на вечность, яко смутившую народы, породившую в их вражду к и окипелую безмерною кровию Христианскою. А к в иных народах альбо землях Польских и Литовских ме они подлеглость доброй воли мирян и их шацунку, а без того сии да не примут и держаты не мусят.
5. Границы Русские установляются и утверждаются от Черного моря и Лиману Днепровского, в гору, на полдень, по реке Днестру, а от вершины его до реки Горыни, и от реки Горыни до реки Припети, и оттуда рекою Днепром до города Быхова, и оттуда в реку Сожь и Сожью до уезда Смоленского. А границы между рек, по твердой земле, указываются по граням сельским альбо войсковым, и яко селение куда отход, тут и гране принадлежит, и те грани разберутся и поновятся Великими Судами Подкоморским и Коммиссарскими.
6. Верховный начальник и Господарь земли Русской ма буты Гетман, избираемый чинами и
войском, из среды себя, вольными голосами, а постаннему альбо инако повставшему не буты ни в яку пору. Достоинство Гетмана Русского ма равенство зупельное с Гетманами Коронными и Литевскими, а войска повольно имети в полках, наполняемых от товарищества, сорок тысячь, а охочекомонного и Запорожского килько наберется; И козаки регистровые судом и послушеством повинны полкам и командам их, донележе козакуют и состоят в реестрах войсковых; а по выслузе ворочаются под право свое шляхетское, и тому повиноватися учнут, як и все посполитство мае судитись, и розбыратись, каждый стан по своим стародавним правам и артикулам, и никто их ни в чем да не неволит, не привлащает, опричь долегливостей, правами установленных.
7. Мир и тишину в народе Польском с народом Русским уставуем вечные и незрадливые, под клятвою анафема и анафема нарушителя и зрадцу людскаго; а оборона отчизны каждому народу есте поволена, и каждый из них сам за себе ратует, а другого не приневолюет; помочь между державами не лежит до злагоды правления народного его по общей пораде; а инаково, поволено будет каждому воевать, альбо неутрал держате, и ни кто за то не пеняет, ни памятствует под клятвами вышереченными; союз альбо протекция народа Русского с народом Польским и иным подлежит до порады и приговору зупельного от народа, яко в речи посполитой считатись третиею республикою.»
Вторые статьи были следующие:
1. Войску Запорожскому состоять в 40,000.
2. В список козацкий вносить имена свои людям, в городах Королевских и шляхетских живущим, исключая сел и деревень. Города же оные, с одной стороны Днепра, суть следующие: Димер, Горностайполь, Коростышев, Паволочь, Погребище, Прилука, Винница, Брацлав, а от Брацлава, даже до Ямполя к Днестру; а с другой стороны: Нежин, Остер, Чернигов, Ромен, даже до границ Российских. По иным же шляхетским городам не быть козакам, разве который будет принят в козацкий список по воле козацкого Гетмана: такому позволяется переселиться со всем своим имением, и там, козацкую отправляя службу, пользоваться и вольностями козацкими.
3. Городу Чигирину всегда оставаться при булаве войска Запорожского.
4. Никто из Вельмож не должен мстить подданным своим, бывшим в те времена в козаках.
5. Войско Польское никогда не будет располагаться по квартирам в городах и селах козацких.
6. Жиды также ни под каким видом не имеют жительствовать в селениях козачьих, для смущения.
7. В Короне Польской и в Великом Княжестве Литовском, православным церквам оставаться при своих древних вольностях и маетностях как было изначала.
8. Митрополиту Киевскому иметь место в Сенате с иными Сенаторами.
9. В Воеводстве Киевском, Брацлавском и Черниговском имеют быть раздаваемы достоинства и чины только Русской шляхте.
10. Иезуитские училища, как в Киеве, так и до всем городам и селениям козацким, не должны оставаться, но да перенесутся на иные места; а которые училища от давних времен основаны, те да пребывают в целости.
