медленно повернувшись на длинныхъ ногахъ, величаво отошелъ прочь, видимо сохранивъ въ себ? полное уваженіе. Но Крусановъ былъ иного мн?нія.
— Обратился вспять, съ духомъ з?ло сокрушеннымъ, яко втун? вознесъ мольбы своя въ кумиру не внемлющу! прогнусилъ онъ дьячкомъ ему всл?дъ, комически качая головой. — Пох?рили, значитъ, аминь. Теперь, братъ, поплыла она на суденышк? оснащенномъ, по морю по окіану, къ славну острову Буяну; в?теръ дуетъ поддуваетъ, нашъ корабликъ подгоняетъ. Смотр?ть бол?е ничего не осталось: т? же и прежніе. Пойдемъ, сыграемъ пульку отъ скуки. Вотъ въ намъ кстати и третій идетъ, Говорило Стаканычъ сердечный, тараканчикъ запечный.
— Не съ тебя-ли Грибо?довъ Репетилова списалъ, осиплая трещотка? отв?чалъ ему на это, подходя, Гавріилъ Степановичъ Чесминъ, прелысый, презабавный и предобр?йшій малый, съ которымъ Крусановъ в?чно вздорилъ, хотя души въ немъ не чаялъ.
— Б?да отъ н?жнаго сердца: водевиль безъ начала и конца, сочиненіе майора Чесмина, провозгласилъ онъ опять, помирая со см?ху и нисколько не оскорбляясь словами пріятеля. — У чьихъ ногъ лежишь въ настоящее время, отв?чай, плешандасъ?
— Да нам?ренъ на твое м?сто проситься, къ Ольг? Николаевн?, отв?чалъ пресеріозно Чесминъ.
— Ну, однако, братъ, пожалуйста, безъ глупыхъ шутокъ, вспыхнувъ, пробормоталъ Крусановъ и надулся.
Онъ былъ ревнивъ и не допускалъ даже мысли о чьемъ-нибудь посягательств? на то, что давно уже привыкъ почитать своею неотъемлемою собственностью.
Мы ус?лись за карты въ дальней комнат?.
Партія наша кончалась, какъ подошелъ во мн? Кемскій.
— Я тебя ищу по всему дому, сказалъ онъ, кр?пко сжимая мою руку:- ты ужинаешь?
— Никогда.
— И прекрасно. Я предлагаю теб? у?хать вм?ст? и не медля.
— Готовъ.
Мы вышли вм?ст? на крыльцо.
— Гд? ты остановился? спросилъ я.
— На Тверской, тутъ по близости, но мн? бы не хот?лось домой. Съ?здимъ въ Кремль, я еще тамъ не былъ… Что за дивная ночь!
— Наша, братъ, русская красавица-ночь, холодная, да здоровая, сказалъ я, усаживаясь съ нимъ въ сани, съ какимъ-то давно неиспытаннымъ удовольствіемъ: такъ весело было мчаться въ эту ясную зимнюю погоду по скрыпучему сн?гу и чувствовать близко себя этого милаго товарища юности…. — Ну, говори, началъ я, — откуда ты,
— Изъ Камчатки, дружище, прямымъ путемъ. Фрегатъ мы оставили въ Петропавловск?, а экипажъ вернулся сухимъ путемъ….
— А сюда прі?халъ когда?
— Нынче утромъ. Отъ корридорнаго въ гостинниц? узналъ, что княгиня Мар?а Львовна даетъ сегодня балъ. Я вспомнилъ, что она мн? какою-то тетушкой приходится, переод?лся и по?халъ въ ней съ визитомъ, единственно для того чтобъ она меня на вечеръ свой пригласила, — такъ хот?лось мн? скор?й людей увидать! В?дь я, братъ, одиннадцать м?сяцевъ выжилъ въ устьяхъ Амура, среди такого дикаго люда, которому географы до сихъ поръ не нашли приличнаго названія.
— И на этомъ бал? ты уже никакъ не думалъ встр?титься….
— Съ тобой? перебилъ меня Кемскій.
— Ни со мной, ни….
— Ни съ Наденькой Чемисаровой, домолвилъ онъ безъ запинки, — н?тъ. Мн?, говорила она, писали въ Иркутскъ, что они будутъ съ отцомъ въ Москву зимой, но письма этого яне получилъ. И поэтому скажу теб? откровенно, я сегодня такъ счастливъ, какъ еще никогда въ жизни не бывалъ. Да въ тому же эта ночь, и Москва…. Послушай, Мумка, воскликнулъ онъ, припоминая мн? мое старое школьное прозвище, — не м?шай мн? только воротникъ шинели, я бы тебя, ей-Богу, укусилъ съ радости!
И онъ залился своимъ добрымъ, поджигающимъ см?хомъ, отъ котораго, бывало, шелъ гулъ перекатомъ по вс?мъ лицейскимъ корридорамъ.
Мы въ?хали въ Кремль. Сіяющая и безмолвная ночь мягко лежала надъ нимъ, надъ необозримою равниной Замосквор?чья, од?тою въ серебряную ризу сн?га. Будто повисшіе въ воздух?, сверкали въ вышин? кресты церквей, озаренные полною луной….
— Къ Благов?щенскому собору. Стой! закричалъ Кемскій, выскочилъ изъ саней, снялъ киверъ и сталъ набожно креститься. — Годъ тому назадъ, въ Охотскомъ мор?, насъ прибило штормомъ въ берегу, началъ онъ зат?мъ, — мы погибали. Три дня и три ночи, подъ страшнымъ прибоемъ, стаскивались ни съ мели. В?теръ не утихалъ, мы потеряли всякую надежду. Матросы над?ли б?лыя рубахи. Я утомился страшно, опустился у гротъ-мачты и заснулъ какъ убитый. И въ это время мн? приснился вотъ этотъ сонъ, промолвилъ онъ, обводя кругомъ рукой, — Кремль съ его святыней, и эта безконечная даль, и въ каждомъ дом? этотъ огонекъ лампады передъ семейными, старинными иконами…. Я помню, я проснулся тогда весь въ слезахъ; чудныя, братъ, сладкія были эти слезы! Мн? не хот?лось умирать, а въ этомъ сн? я почерпнулъ какую-то неодолимую надежду въ наше спасеніе. И точно: на зар? в?теръ перем?нился противъ всякаго чаянія. И вотъ, какъ видишь, я живу и…. и счастливъ, повторилъ онъ опять. — Оторваться не хочется отсюда, продолжалъ Кемскій, облокачиваясь на р?шетку, — какая тишь, какая ширь кругомъ! И не правда-ли, кажется, что какое-то таинственное, отъ в?ка жданное слово должно сейчасъ сказаться теб? отъ этого безмолвія и шири необъятной? Вся наша Русь родная сказалась въ этой картин?….
— Теб? бы не м?шало съ нашими славянофилами познакомиться, сказалъ я, улыбнувшись, — ты имъ по сердцу придешься.
Онъ обернулся на меня, нахмуривъ брови.
— А они теб? см?шны? Кто же у васъ теперь умникомъ считается?.
— По мн? умникъ ты, милый мой, сказалъ я, невыразимо завидуя ему въ эту минуту, — для тебя нашлось и д?ло, и смыслъ въ жизни, ты въ свое д?ло в?ришь, в?ришь въ счастіе, въ будущее! Не много, братъ, у насъ такихъ….
— Еще бы не в?рить! Я во все в?рю, отв?чалъ онъ съ своимъ добродушнымъ см?хомъ. — Въ сны, въ прим?ты, чуть не въ домоваго, и готовъ въ этомъ на Красной площади передъ всей Москвой сознаться. Вотъ разв? съ вами поживу, опять выучусь стыдиться этого и красн?ть….
— А долго ты съ нами пробудешь? спросилъ я.
— Ну, это не совершенно отъ меня зависитъ, сказалъ онъ, съ ц?лымъ міромъ блаженныхъ надеждъ въ голос? и взгляд?.
— Дай теб? Богъ всякаго усп?ха! могъ только сказать я ему. — Скажи пожалуйста, ты давно
— Наденьку? отв?чалъ онъ. — Я знаю ее съ т?хъ поръ, какъ себя помню, и люблю чуть не съ того же времени. Я теб? еще въ лице? говорилъ о св?тлоокой д?вочк?. Мы сос?ди по им?ніямъ и родня; по смерти отца моего, отецъ ея былъ моимъ опекуномъ. Ну, словомъ, возьми н?мецкій романъ, какіе переводили у насъ въ конц? прошлаго стол?тія, — вотъ теб? моя исторія. Вашему брату романтику не надъ ч?мъ тутъ разгуляться.
— Когда же разстались вы въ посл?дній разъ?
— Два года тому назадъ. Я вернулся тогда изъ кругосв?тнаго путешествія и провелъ шесть м?сяцевъ у нихъ въ деревн?. Наденьк? минуло въ ту пору восемнадцать л?тъ. У насъ еще тогда все было бы, в?роятно, кончено, какъ вдругъ неожиданно получаю приказаніе явиться на службу. Нечего было д?лать. Я поскакалъ въ Николаевъ, куда былъ переведенъ по возвращеніи изъ вояжа. Фрегатъ мой посылали въ Англію. Мы думали вернуться къ зим?. Не тутъ-то было. Въ Плимут? насъ ожидало новое приказаніе: отправляться въ устьямъ Амура. Признаюсь, я отъ тоски чуть съ ума не сошелъ тогда…. Ну, да Богъ милостивъ! Теперь она
