— Как начальство прикажет. — Злобин отставил чашку.
Стулья и кресла явно не подходили к размерам Груздя, и он, повозившись, устроил зад на рабочем столе отсутствующего Коли.
— А где этот орелик? — спросил он, указав на пустующее кресло.
— На выезде. Двойное убийство. Вохровцев положили.
— А, я уже в курсе. — Груздь продолжал держать на лице улыбку, но глазки буквально ели Злобина. — Вот в чем не в курсе, так это как у тебя дела. Продвигаются? Слыхал краем уха, ты уже допросы проводишь.
— Дело по Мещерякову принял к производству.
— Это для меня новость, — насупился Груздь.
— Постановление утвердил зам генерального, к нему все претензии.
— Но с твоей же подачи, Андрей Ильич.
Злобин кивнул и отхлебнул кофе. Сознательно не шел на контакт. Ни оправдываться, ни отчитываться в своих действиях не собирался. И Груздь это почувствовал.
— А хозяйство здесь — мое. Меня за него и спросят. Нехорошо так, Андрей Ильич. — Он укоризненно покачал головой. — Мог бы и поделиться информашкой. Вдруг какая недоработка всплыла? Мне за нее арбуз закатят. — Он шлепнул себя по внушительному заду. — А я и не буду знать за что.
— Напротив, Григорий Валерианович, можешь гордиться молодежью. Твой Валентин Шаповалов столько накопал, что я после него только крохи добираю.
— Даже так? — с сомнением протянул Груздь. — А мне докладывал, что дело плевое, закрывать его надо.
— Часа за два до отстранения? — как бы невзначай спросил Злобин.
— Да поболее! — махнул рукой Груздь. — Городские нагрянули в семь. А он у меня был около четырех. Вот так у нас. Вроде сам сажаешь, а не прошло и часа — как по твою душу пришли. «Трех часов», — мысленно поправил Злобин, но вслух ничего говорить не стал.
Молчание Злобина Груздя явно не веселило.
Он попробовал поиграть в молчанку, но быстро сдался.
— Пока я в суде, на трупах да на совещании был, новостей о Вальке не поступало?
— Нет.
— Не знаю, что и думать, — тяжко вздохнул Груздь. — Но розыск-то идет?
— Идет.
— Под твоим руководством. — Он попробовал сбить Злобина, намекнув на вероятную ответственность за ход и результаты розыска.
— Ознакомься, чтобы быть в курсе. — Злобин протянул Груздю бланк.
«Я, Злобин А.И., прокурор третьего отдела Управления Генпрокуратуры по надзору за исполнением законов в органах предварительного следствия прокуратуры, в соответствии со статьей 126 УПК РФ установил, что 15 сентября 1998 года поступила информация об исчезновении Шаповалова В.С., следователя Останкинской прокуратуры, при обстоятельствах, дающих достаточное основание предполагать насильственную смерть, связанную с исполнением Шаповаловым своих служебных обязанностей… —
Груздь осекся. Сглотнул слюну и продолжил:
Постановил возбудить уголовное дело по признакам статьи 105 УК РФ, о чем сообщить и. о. прокурора Останкинской прокуратуры Груздю Г.В. Дело принять к своему производству».
— Это что? — Он потряс бланком.
— Постановление о возбуждении уголовного дела, — ответил Злобин.
— Это-то я вижу! А дальше — что? Злобин промолчал.
— Ну ты, Андрей Ильич, хоть поделись-то версиями, что ли. Надо же держать меня в курсе. На моей земле геройствуешь, в моих кабинетах кофе пьешь, свидетелей по моим делам тягаешь… А я как дуб. — Он постучал костяшками по столу. — Не по-людски это как-то. «Больно жидко разводишь», — подумал Злобин.
В дверь постучали.
— Разрешите? — Вошел фельдъегерь. — Мне к Злобину Андрею Ильичу.
— Это я. — Злобин отставил кружку, предъявил молодому лейтенанту корочки.
Тот сначала внимательно изучил удостоверение, сверил фотографию с внешностью Злобина, удовлетворенно кивнул. Раскрыл портфель, выложил на стол пакет.
— Вам. Распишитесь.
Злобин проставил закорючку в бланке «сопроводиловки», посмотрел адрес отправителя и сразу же вспорол плотную бумагу конверта. Внутри лежал один машинописный листок. Злобин пробежал текст глазами.
Графологическая экспертиза, которую он срочно заказал, подтверждала, что подпись Мещерякова на договоре, который передала ему Юлия Варавина, поддельная. Качественно выполненная подделка.
Злобин достал из сейфа большой конверт, плотно набитый бумагами, вложил в него полученный листок, сделал дополнительную запись в описи. Заклеил конверт и шлепнул сверху печать.
— Назад, пожалуйста. — Он протянул пакет фельдъегерю.
Тот дал на подпись новый сопроводительный лист, приштамповал его к конверту, сунул в портфель.
— До свидания, — не по уставу попрощался он, правда, коснувшись пальцами козырька фуражки.
Груздь наблюдал за всей процедурой, тяжело и сипло дыша. Едва фельдъегерь вышел, он спросил:
— Разбор полетов будет в УСБ — я правильно понял?
— Не мне решать. До окончания работы — никаких комментариев.
— Отношения не сложились, — тяжелым голосом констатировал Груздь.
Выждал немного и, грузно топая, выплыл из кабинета.
Злобин оставался один недолго. Через минут десять в кабинет влетел Колька, таща на прицепе высокого парня спортивного вида. Парня он оставил у дверей, а сам в момент оказался у стола Злобина. Перегнулся, зашептал прямо в ухо:
— Андрей Ильич, по секрету скажите: Витьке ничего, кроме патронов, не вешают?
Злобин от удивления не смог слова сказать, пришлось просто отрицательно помотать головой.
— Прелестно! — Колька повернулся. — Спартак, поди сюда.
Парень неуверенно переступал ногами, обутыми в гигантские кроссовки.
— Давай, что ты жмешься, — поторопил его Колька. — И так все на свете проспал.
Спартак встал перед столом Злобина. Вблизи роста оказался баскетбольного, пришлось смотреть на него, высоко задрав голову.
— Колись. — Колька без церемоний ткнул его в бок.
— Ну, эта… — начал Спартак. — Получается, типа, патроны мои.
— Не понял? — опешил Злобин. — Слушай, каланча, ты сел бы! Голова отвалится на тебя смотреть.
Спартак покорно опустился на стул. И замолчал.
— Он спортсмен-пятиборец, — зачастил за него Колька. — Бег, плавание, кони разные… И главное — пулевая стрельба.
Спартак кивнул.
— Когда мы порнушечную студию накрыли, Спартака до кучи замели как охранника, — продолжил за него Колька. — Но он там первый день работал, Витька его из числа подозреваемых быстро вычеркнул. А обыски на дому у всех проводили. У кого что надыбали, а у Спартака — патроны. Изъяли, но дело возбуждать не стали. Он божился принести лицензию на оружие. Про…л ее куда-то. — По ходу речи он
