глаза.
Одеяло сдвинулось ниже, к его икрам.
— Потом мы полюбили друг друга и встречались в заброшенном доме на ферме в паре миль от поместья. Ты, конечно, понимаешь, чем мы занимались во время наших свиданий. Естественно, я скрывала наш роман от отца. Он лелеял надежду выдать меня замуж за пожилого овдовевшего соседа, Корнелиуса де Виндта, и выгнал бы Вандерлинов, как только заподозрил бы о моих чувствах к Мартину.
— Я был зачат в том заброшенном доме?
— Да. Хотя твой отец узнал об этом только много лет спустя. — Она начала протирать его ступню. — Но не потому, что я намеренно скрывала от него это. В то утро, когда я собиралась сказать ему, меня позвали в кабинет отца. Он…
— Щекотно, — перебил ее Сет, отдернув ногу. Луиза засмеялась и окунула полотенце в тазик с водой.
— Твой отец тоже боялся щекотки на пятках, — сказала она, снова укрывая его одеялом до пояса. Сет улыбнулся.
— Так что же случилось?
Луиза поднялась и прошла к высокому комоду.
— Однажды моя служанка заметила, что я не совсем здорова. Правильно угадав причину недомогания, она рассказала о своих подозрениях моему отцу, — ответила Луиза, открывая верхний ящик. — Когда я пришла к нему в кабинет, он ждал меня там вместе с акушеркой. Не дав мне возможности подтвердить или опровергнуть подозрения моей служанки, он приказал, чтобы меня осмотрели прямо там. — Она достала белую ночную рубашку. Сочтя ее вполне подходящей, перекинула через руку и вернулась к кровати. — Я думала, он меня убьет, когда акушерка подтвердила, что я беременна, — за день до этого он пообещал мою руку Корнелиусу в обмен на пограничный кусок земли, о котором долго мечтал. Конечно, он стал требовать, чтобы я назвала отца ребенка. Зная, что он скорее всего убьет Мартина, если я скажу правду, я обвинила моего сумасшедшего брата Питера в изнасиловании. — Она оторвала взгляд от застежки на ночной рубашке. — А что ты знаешь о Питере?
Сет пожал плечом.
— Старик в поместье сказал мне, что он был сумасшедшим и изнасиловал несколько служанок. Луиза медленно кивнула.
— Я слышала, как слуги шептались об этом раньше, и подумала… я… — Ее голос затих, и вместо слов послышалось рыдание.
— Мама, — заговорил Сет, успокаивающе сжав ее руку.
Ее лицо исказилось от страдания, она бросила рубашку на колени и сжала его руку, с мольбой глядя ему в глаза.
— Я знаю, что поступила ужасно, обвинив Питера, — заговорила она дрожащим от волнения голосом, — но пожалуйста, поверь мне, я думала, что это единственная возможность защитить тебя и Мартина. Я была молодой и глупой… Я даже и представить не могла трагических последствий своей лжи, даже не предполагала, что ты, ребенок, которого я хотела уберечь, будешь так страдать. Я… — Ее голос пресекся, и слезы полились по щекам.
Сет нежно сжал ее пальцы.
— Не надо. Тебе не нужно объяснять, я все понимаю. Я тоже лгал, чтобы оградить любимого человека от невзгод, и это тоже привело к трагическим последствиям, — нежно улыбнулся он, глядя в ее заплаканное лицо. — Похоже, мы нашли еще одну черту, которую я унаследовал от тебя: мы оба думаем сердцем, а не головой.
Увидев ее слабую ответную улыбку, он добавил:
— Если ты не хочешь продолжать сейчас свой рассказ, то я пойму.
Она вытерла щеки тыльной стороной ладони.
— Нет. Я хочу все рассказать тебе.
Стремясь помочь ей, Сет сказал:
— Я узнал из сообщений детективов, что Питер вскоре был помещен в психиатрическую лечебницу, а ты, по словам старого слуги, тоже исчезла. Как мне помнится, твой отец говорил всем, что ты уехала в Париж покупать приданое.
Она кивнула.
— Он не мог допустить, чтобы моя беременность встала между ним и дорогим его сердцу куском земли, поэтому меня заточили на верхнем этаже старого заброшенного дома в полумиле от поместья, скрыв таким образом мое позорное положение. История с приданым должна была объяснить мое отсутствие и отсрочку свадьбы до твоего рождения.
— Меня удивляет, почему твой отец не поторопился со свадьбой, чтобы можно было выдать меня за ребенка де Виндта.
— Он беспокоился, что ты можешь унаследовать безумие Питера, и боялся, что тогда люди будут думать, что это у Ван Кортландов дурная кровь, а не у Декоров.
— Так он рассчитывал дождаться моего рождения и потом избавиться от меня, как от котенка, — отрешенно констатировал Сет, похолодев от мысли, что человек, а тем более его собственный дед мог оказаться таким жестоким.
— Я не знала о его планах, правда не знала! — поклялась она, высвободив свою руку, чтобы надеть ему ночную рубашку. — Он мне сказал, что отдаст тебя на воспитание в хорошую семью. Я согласилась только потому, что была уверена, что Мартин не поверит в историю о моем парижском путешествии и найдет способ освободить меня до твоего рождения.
Сет приподнялся, помогая ей надеть на него рубашку.
— Но он так и не пришел, да? — осторожно спросил он, просовывая руки в рукава.
— Да. Он решил, что я предпочла обеспеченную жизнь с Корнелиусом. И вскоре после этого покинул страну. — Она снова откинула одеяло, чтобы дотянуть край рубашки до колен. — Семь месяцев я оставалась в заточении. Кроме сторожа и акушерки, возле меня никого не было. Иногда появлялся мой отец. Так что я все время проводила одна. Я целыми днями разговаривала с тобой и строила планы на будущее. К тому времени, когда ты родился, я очень сильно любила тебя. И едва не умерла от горя, когда через несколько часов мне сказали, что ты умер.
Луиза покачала головой, выражение ее лица сделалось задумчивым, когда она до плеч укутала Сета одеялом.
— Только через семнадцать лет отец перед смертью признался мне, что приказал убить тебя, а его слуга вместо этого оставил тебя в приюте Сент-Джона. Я пыталась отыскать тебя, но безуспешно. — Казалось, она что-то хотела добавить, но вместо этого поцеловала его в лоб. — Вот и вся история, мой мальчик.
— Не совсем, — возразил он, улыбнувшись от ее материнского поцелуя. — Я знаю, что ты овдовела в 1851 году, незадолго до смерти твоего отца, а через год вышла замуж за Мартина. Но я не знаю, как вы соединились и почему ты приехала в Денвер.
— Отец Мартина умер примерно в то же время, что и мой, и он вернулся в страну, чтобы продать то, что осталось от его родителей. Судьбе было угодно, чтобы мы встретились с ним на той же самой дороге, где он спас меня восемнадцать лет назад. Когда я рассказала ему о тебе и о вероломстве моего отца, мы помирились. Через месяц поженились. Ты уже знаешь, что у нас с Корнелиусом не было детей, так что вся его собственность досталась его сыновьям от первого брака. То, что осталось от состояния Ван Кортландов, пошло на лечение Питера. Нас ничто не связывало с теми местами, и поэтому мы решили отправиться на Запад и все начать сначала. Если не считать беспокойства о твоей судьбе, мы с Мартином счастливо жили вплоть до его смерти два года назад. И это действительно конец истории. Если ты не хочешь немного поесть, то я жду, что ты выполнишь свою часть уговора и поспишь.
Сет отказался от еды.
— Я посплю.
Похлопав его по щеке, Луиза поднялась.
— Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.
Когда она начала собирать мокрые полотенца и взяла тазик с водой, то стала напевать ту самую песню,
