генеральских звезд на погонах, которые он несколько минут назад имел честь лицезреть.
— По машинам, быстро. В селе за горкой идет бой. Девятая рота там, похоже, крепко завязла. Наткнулись на огромный отряд боевиков, — майор говорил с одышкой, не успев восстановить дыхание, из-за этого он запинался.
— Есть, — бросил капитан.
— Кондратьев, — майор остановился, — я считаю, что использовать егерей в зачистке села все равно, что, как говорил Менделеев, топить печку ассигнациями, но сверху пришла директива — твоих людей отправить в первую очередь. Думаю, что операция будет необычной. Напролом — не полезем. Ну, там будет видно.
Майор побежал поднимать по тревоге остальных. По громкой связи делать это пока боялись — вдруг лорд услышит.
«Какой огромный отряд? Откуда? — недоумевал Кондратьев, — село-то вот уже три недели как зачищено, и ничего там не нашли, кроме нескольких автоматов, припрятанных в сараях да подвалах. Это простительно. Время неспокойное. Каждый думает о своей защите, а автомат в таком случае в хозяйстве — вещь незаменимая, нужнее, чем грабли и вилы. Автоматы конфисковали. Владельцев даже наказывать не стали. Откуда боевики-то там появились? Из-под земли выползли или из воздуха материализовались?»
Но времени на все эти вопросы, да и на их обдумывание, не было. Он вскоре обо всем узнает. До села очень близко. Только бы лорд не узнал об этом, еще взбредет старому пердуну в голову посмотреть на боевые действия. «Не гладиаторы мы, чтобы с трибуны за нами наблюдать, и за лордом глаз да глаз будет нужен, а то залезет, куда не надо».
Глава 4
БМП стала уклоняться влево, переваливаясь через высокие сугробы, ограждавшие дорогу с двух сторон, как бордюрные камни. Дорога была очень узкой. Двум машинам на ней не разъехаться, если они встанут лоб в лоб. БМП перекосило, на колее осталась лишь левая гусеница. Такой же маневр чуть ранее проделали идущие впереди машины, чтобы уступить дорогу мчавшимся навстречу двум БТРам. Капитан заметил, что у первого закоптился левый бок. Видимо, взрыв прогремел рядом, по броне ударили только осколки, и ее опалило огнем, подпортив внешний вид, но не причинив особого вреда. На втором БТРе повреждений вообще не было заметно, но капитан не видел, что творилось у них на другой стороне. Хорошо бы бронетранспортеры остановились, тогда появится шанс разузнать — что же происходит в селе и на его окраинах.
Приблизившись к колонне, БТРы сбавили скорость, выползли на обочину. Их затрясло мелкой дрожью, а колеса несколько раз провернулись вхолостую, почти не продвинувшись вперед, пока они пробивали себе дорогу в сугробах они разметали их, точно снегоуборочные машины, проскочили стороной колону бронетехники и вновь вернулись в колею. Капитан, провожая их взглядом, мог ручаться головой, спорить с кем угодно, что в бронетранспортерах сейчас были раненые, которых везут в госпиталь.
На обочине валялась бетонная стелла, присыпанная снегом, так что сперва ее можно было бы принять за обычный сугроб, но уж слишком угловатым он был.
К селению, как медведи на запах разлившегося меда, стекалась бронетехника, очень разная. От танков до минных разградителей. Приказ был обложить селение со всех сторон, ни в коем случае не лезть туда до тех пор, пока обстановка не будет разведана, пока не подвезут гаубицы и пока не подойдет пехота.
Над селом кружила пара Ми-24, но несколько дымных столбов, поднимавшихся почти до небес развесистыми кронами и начинавших возле основания густеть, меняя цвет с темно-серого на черный, не их работа. Вертолетчики вообще не сделали пока ни одного выстрела. Они спустились уже довольно низко, точно испытывали судьбу, и теперь в них, наверное, попадешь из газового баллончика, уж из дамского пистолета — точно, хотя дамы, ежели таковые находились в составе бандформирования, отдавали предпочтение громоздкому снайперскому ружью.
На окраине села в одиночестве стояла БМП. Пулемет у нее был слишком задран вверх, точно он собирался обстреливать воздушные цели или вершины гор. Но до гор, поросших казавшимися очень тонкими и чахлыми деревьями, похожими на нездоровые волосы на лысеющем черепе, было так далеко, что ни о какой прицельной стрельбе речи быть не могло. Скорее всего, пули вообще не долетят до них, ослабнут где-то на подлете и упадут на землю дождем. В селе большинство домов были одноэтажными, так что задирать высоко пулемет, чтобы, к примеру, снять боевика, засевшего на чердаке, не стоило.
Чуть позади бронемашины в снегу чернела воронка, будто это был ход в подземный мир, куда тролли, гномы или кто там еще живет, хотели утащить одну из гусениц бронемашины. Но она оказалась для них слишком тяжелой, они ее бросили. Наполовину гусеница свалилась в воронку, наполовину лежала на снегу, как фантастическая железная змея, которая застыла, выползая из норы.
Другую гусеницу сорвало чуть позже, вместе с передним катком, прямым попаданием гранаты. Еще какое-то время БМП двигалась на одних катках, а потом застряла, погрузившись в снег и землю почти до днища. Между днищем и землей остался очень маленький просвет — люк, может, и откроешь, но вряд ли протиснешься в образовавшуюся щель, а это значило, что экипажу пришлось выбираться через задние двери и крышу кабины.
Вокруг БМП на снегу виднелись еще три черные проплешины, но снег до земли они не проели, а еще там было несколько уже начинавших темнеть красных пятен.
БМП немного занесло в сторону, развернуло боком, точно ее водитель развил слишком большую скорость, а потом не справился с управлением на плохой и скользкой дороге. Ее внесло прямо в деревянный забор. Бронемашина подмяла его под себя, перемолов катками доски в щепки.
Угол одноэтажного дома, в сад перед которым вломилась БМП, был снесен взрывом, в стене зияла пробоина, все стекла вылетели, в рамах осталось только несколько острых осколков. Вокруг дома были разбросаны кирпичи, куски стекол, точно осколки шрапнели. Снег припорошила кирпичная пыль. Угол обвалили, видимо, гранатометом, дыру в стене проделали тем же орудием. Пушка с первого же выстрела превратила бы строение в неузнаваемые развалины. Дом через дорогу, тоже одноэтажный, сохранился чуть лучше, хотя и в нем почти не осталось стекол, а на кирпичной стене отчетливо виднелись выбоины от пулеметной очереди. Она проходила прямо через пустующую оконную раму, из которой выползал слабенький черный дым.
Один из танков сунулся в село, чтобы вытащить эту БМП, но не добрался до него, получив три попадания, и убрался восвояси — все равно живых в бронемашине не осталось.
Влево от БМП метрах в пятнадцати, прямо возле еще сохранившейся ограды, зеленел холмик. Снег не шел, холмик еще не засыпало, а от него к бронемашине тянулось два ряда небольших лунок. И без бинокля было понятно, что это.
Подошедшие БМП стали веером растекаться вокруг села. Следом примчались два крытых грузовика, из которых сразу же, как только они остановились (водители еще не успели даже заглушить двигатели), высыпало человек тридцать десантников.
«Ого, и конотопцев сюда прислали», — присвистнул капитан, рассмотрев нашивки. Основные силы этой части располагались в километрах десяти к северу от села.
— Привет, коллеги, — сказал Кондратьев.
— Здравия желаю, — откликнулся лейтенант конотопцев, который, судя по всему, возглавлял этот небольшой отряд. — Не скажете, что здесь стряслось?
— Почти ничего не знаю, лейтенант. Говорят, банда. Но сколько их понятия не имею.
— На вид село такое мирное, — протянул лейтенант, — черт, БМП нашу, сволочи, пожгли. А село это я сам зачищал. Никого здесь не было, — он полез в нагрудный карман комбинезона, достал непочатую пачку сигарет «Золотая Ява», содрал целлофановую обертку, распечатал пачку и протянул ее капитану.
— Спасибо. Бросил я, — сказал Кондратьев.
— Завидую, — лейтенант достал сигарету, закинул ее в рот, быстро прикурил от одноразовой пластмассовой зажигалки, затянулся. — А я вот все никак не могу отвыкнуть, — он посмотрел на тлеющий
