Федот Попов вернулись на Стадухинскую протоку, горюя о том, что путь на заветный Анадырь был закрыт великими льдами. Но добытчики «рыбьего зуба» не унывали и ждали времени, когда морская дорога освободится от крепких торосов. И время это наступило.

В 1648 году на Колыму морем пришел боярский сын Василий Власьев, один из главных разоблачителей преступлений воеводы Головина. С ним прибыл таможенный целовальник Кирилл Коткин, сменивший Новоселова-Кривого. Подготовка морского анадырского похода перешла в их руки.

Устюжские богачи Федотовы Гусельниковы принимали большое участие в поисках новых земель. Удивительно, что в 1648 году, после того, когда в Устюге Великом раздался колокольный сполох и посадские люди вместе с судовыми ярыжками кинулись разбивать дворы купцов, Гурий Федотов Гусельников был привлечен к следствию как подстрекатель мятежа. Но это никак не отразилось на его брате. Василий Скорая Запись, находясь при архангельском корабельном пристанище и при других торгах, менял соболей на фряжские вина, продавал «рыбий зуб» за «арапские» золотые.

Когда нижнеколымцы стали готовиться к плаванью на Анадырь, гусельниковские приказчики немедленно примкнули к Федоту Алексееву Попову и Дежневу. Тут откуда-то появились беглые молодцы из ватаги Василия Бугра – служилые Иван Пуляев и Павел Кокоулин. Иван Пуляев до службы в Якутске и побега оттуда жил на устье Куты, где приторговывал бревнами. У него брали строевой лес для казны. При постройке кочей для анадырского похода Пуляев был очень полезным человеком.

Прост на вид коч, но построить его было не легко. Деревянный кит собирался из досок. Жилами его были ивовые корни, суставами – большие деревянные гвозди. Серебряным тундровым мхом конопатили щели меж досок, покрывали их смолой-живицей. На кочах под парусами ходили только при попутном ветре. Если не было доброго ветра, мореходам приходилось натруживать ладони громоздкими веслами. И вот шесть новых кочей стоят на Колыме, и обитатели острога готовятся к проводам смелых мореходов.

В челобитной Семена Дежнева от 1662 года сказано ясно, что на шести кочах с ним вместе отправились девяносто служилых, промышленных и торговых людей. Торговыми делами в походе ведал Федот Алексеев Попов. Дежнев должен был смотреть за сбором ясака, искать новых «неясачных людей», а со своих спутников брать десятую долю добычи в государеву казну. Считают, что Герасим Анкудинов был помощником Дежнева, и это, пожалуй, похоже на правду. Дежнев потом писал о Герасиме как о служилом человеке, но не о своем начальнике. А сам Дежнев считал, что он служит уже, по крайней мере, со времени своих колымских подвигов «приказным человеком вместо атамана».

Федот Попов со своей ясырной якутской женкой плыл отдельно от Дежнева, Герасим Анкудинов тоже находился сам по себе на одном из кочей. С Дежневым же было двадцать пять человек.

Подняты каменные якоря, скрипят тяжелые весла, и 20 июня 1648 года все шесть деревянных китов медленно идут вниз по Колыме до моря. Там они, качаясь, зарываясь в океанские волны, поднимаясь на синие хребты океана, начинают свой путь к Аниану...

ОСТРОВА «ЗУБАТЫХ ЛЮДЕЙ»

Вдоль морского берега шли кочи. За Чаунской губой начинались не ведомые никому места, даже если в отряде Дежнева был «вож», ранее плававший с Исаем Игнатьевым.

Три коча бесследно исчезли в первом пути. Где стряслась эта беда – неизвестно. Никаких подробностей похода до Большого Каменного Носа не сохранилось.

Мы можем только догадываться о том, как плыли сосновые киты на восток мимо высоких мысов, через пролив, к северу от которого лежит морская земля. В ясную, солнечную погоду с мыса Якан виден остров, который мы зовем теперь островом Врангеля. Дежнев не мог не искать конца каменного морского пояса, который так тревожил воображение колымских мореходов. Прошли и тот мыс, окруженный исполинскими каменными столбами, который потом получил поэтическое название «Сердце-Камень».

И наконец мореходы увидели темный и грозный Большой Каменный Нос. Издали должно было казаться, что мыс не имеет конца – так далеко простирался он в море. Его всегда принимали за остров. Угрюмый, окруженный громкими бурунами, он подставлял ветрам свою черную каменную грудь. Тридцатисаженные глубины колыхались у его подножья.

Здесь разбило коч, на котором плыл Герасим Анкудинов, и Дежнев с Федотом Поповым «имали на свои суды» людей Герасима. Сам Анкудинов перешел в ладью Федота. Кожаные паруса наполнялись ветрами, встречавшимися у двух океанов. Огромные весла кочей погружались в воды Анианского прохода! Сказочный пролив был обретен Дежневым и его товарищами в августе 1648 года. Но они не знали о величии своего подвига и были преданы простым житейским заботам.

Однако у Семена Дежнева нашлось и время, и желание подробно осмотреть Большой Каменный Нос. Все это пригодилось ему для составления будущих «отписок». Он видел «башню» из костей кита, воздвигнутую чукчами у речки близ их становья, – жилище пли приметный знак для чукотских поморян и жителей восточного берега Аниана? Пока люди с разбитого анкудиновского коча сушили оленьи торбаса и мезенские бахилы и отогревались, можно было много увидеть и узнать.

Такое приметное место, как Большой Каменный Нос, граница новой страны, не могло остаться без внимания казаков. Будем утешаться мыслью, что еще предстоят запоздалые, но счастливые открытия в архивах – в «столбцах» Сибирского приказа, в известных «портфелях» Миллера. Может быть, там отыщутся основные донесения Семена Дежнева или подробная переписка Якутского острога о дежневском походе.

Скупо писал Дежнев в дошедших до нас бумагах о Большом Каменном Носе, о том, что он лежит «промеж сивер на полуношник», упоминал и о строенье из китовой кости, но, что важнее всего, он описывал острова, на которых живут люди с моржовыми зубами. Этому описанию уделено Дежневым всего двадцать два слова в первой «отписке» 1655 года и ровно столько же во второй[3]. Но в этих немногих словах заключено замечательное свидетельство о первой встрече русских с эскимосами.

Академик Л. С. Берг видит в дежневских островах, населенных «зубатыми людьми», острова Гвоздева – так справедливее называть «острова Диомида» – по имени их русского первооткрывателя, нанесшего их на карту в 1732 году.

В самой узкой части пролива лежат эти три небольших островка, один меньше другого. От Малого Диомида до берега Америки всего сорок верст. В хорошую погоду со скал острова можно видеть и Азию, и Америку. Третий, самый малый, остров, как бы оторвавшийся от своих собратьев, лежит много южнее их. Он необитаем и похож по виду на холм.

Любопытно, что эти островки угрюмого Севера первоначально были названы в честь героя сказаний Эллады. Диомед-мореход, плававший к стенам Трои с флотилией из восьмидесяти кораблей, сидевший потом в чреве троянского коня, в конце своей полной приключений жизни исчез возле одного из островов Адриатики. Спутники Диомеда превратились в хищных птиц – так гласило сказание. Его знал Карл Линней, и поэтому он дал альбатросам название Diomede. Английский мореплаватель Ф.-У. Бичи в 1826 году назвал

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату