рукой Ярофея Хабарова, с Америкой, а проводит четкое различие между ними!
Ясно одно: такое сообщение Иоганна де Родеса не могло остаться без внимания. Пройдет не так много лет, и чины шведского посольства в Москве тайно снимут копии с известного годуновского чертежа Сибири, на котором уже показаны области за Колымой, сведанные храбрецами из Якутского острога. И кто знает, в какие раздумья тогда погрузится знаменитый швед Олаф Рудбек, знаток древней географии! Копии с навеки утраченного подлинника годуновского чертежа останутся неизвестными нам, русским людям, до 1887 года, когда на них случайно в Стокгольмском государственном архиве наткнется Норденшельд, прошедший Аниан через двести тридцать лет после Семена Дежнева!
АНАДЫРСКОЕ ЖИТЬЕ
Новая тяжелая потеря... Убит Семен Мотора! Он в последний год своей жизни еле ноги таскал, потому что жил, отделившись от Дежнева, в верховьях Анадыря, в ясачном зимовье, оберегая соболиную казну и заложника ходынца Чекчоя. Сам Мотора кормился кедровой корой, а свежую рыбу отдавал Чекчою, чтобы он не помер от цинги! Дежнев спасал Мотору, посылал к нему Фому Семенова Пермяка с «кормом» и одеялишками. Но Стадухин налетел на Фому Пермяка и отнял почти все, что он с таким трудом волок на нартах.
Погиб Семен Мотора так. Дежнев отпустил па волга всех родственников своих первых аманатов. Заложник Колупай после этого так привязался к казакам, что сам вызвался помогать им собирать ясак с оленных ходынских людей. Колупай и его родич Лок не раз ходили на «Камень» и привозили оттуда соболиные шкуры. В один из таких походов Колупая на Анаульский острожек нагрянул неясачный «князец» Мекер. Он истребил аманатских отцов и родников. Лок и Колупай, вернувшись с ясачного сбора, увидели на месте родного крова пепелище. Тогда они стали просить Мотору и Дежнева, чтоб они смирили Мекера ратным боем. Казаки нашли Мекера, стали издали уговаривать его покориться и перейти под царскую руку. Но ответом на это была стая стрел. Одна из них и уложила на месте Семена Мотору...
Поскольку у покойного Моторы когда-то была «наказная память», хоть и отнятая потом Стадухиным, казаки считали Мотору до самого дня его гибели начальным человеком на всем Анадыре. У свежей могилы Моторы Василий Бугор и Анисим Костромин стали просить Дежнева и Никиту Семенова ведать теперь всеми государевыми делами – казаками, аманатами и соболиной казной.
Весной 1652 года казаки пошли проведать море и совершили одно из своих больших открытий. Люди из Русского Поморья, бывшие с Дежневым, дивились новому богатству. Такого обилия морского зверя они еще никогда не видели.
Впоследствии Дежнев и Федот Ветошка впервые описали Анадырскую коргу, или Русскую Кошку, как потом называлось это место. Длинный, возвышенный мыс Геек тянулся к устью Анадыря со стороны Катырки-реки и заканчивался отмелью, далеко выдавшейся в море. На отмели и мысе располагалось шумное моржовое лежбище, зверя было много и на воде, у самого края корги. Добыча дорогого «рыбьего зуба» была теперь обеспечена на долгое время. Но казаки отложили первый промысел на зверя, потому что спешили в обратный путь, боясь пропустить сроки рыбной ловли.
Русская Кошка была открыта 29 июня 1652 года, и на анадырском поморье Дежнев пробыл всего около двадцати дней. В остроге теперь надо было строить склад для дорогих клыков, думать, как отправить их на Колыму...
Вероятно, тогда же Дежнев начал составлять чертеж новой страны – от Анюя и «Камня», от верхнего Анадыря до самого устья и поморья – «до той корги, где вылягает зверь». Чертеж не дошел до нас, но Дежнев писал о нем и упоминал, что на чертеже были нанесены большие и малые притоки Анадыря. По этому можно судить, насколько успели сведать новый дикий край наши герои – голодая и холодая, «бегаючи» от Стадухина, воюя с неясачными племенами.
Записывал Дежнев для памяти разные примечательные сведения об Анадыре, границе лиственничных и березовых лесов в его верховьях, о заморе красной рыбы в реке. Составлял он и роспись, кто и сколько моржовой кости добыл в год открытия Анадырской корги.
Теперь считалось, что на Анадыре находятся два русских поселения – собственно Анадырский острог и Ясачное зимовье, где посменно жили служилые вместе с аманатами.
К Дежневу шли первые поселенцы с Колымы. Он упоминал о «заводных» людях, которые приносили с собой орудия лова, но горевал, что этих людей еще мало и не у кого брать сети в долг – в них была особенная нужда.
Семен Дежнев в 1653 году усиленно разведывал через поморов-туземцев о состоянии льдов в море между устьем Анадыря и Большим Каменным Носом. Советчики сказали, что лед от берегов в море относит далеко не каждый год. Были готовы уже лиственничные кочи, добыта кое-какая снасть, но Дежнев не решился плыть на Колыму только из-за того, что не были надежны паруса и якоря.
Он узнал, что на «большом море» есть «великие сулои». В народной океанографии, у мезенских и Кольских поморов, так назывались сильные течения, рвущиеся пенистыми, кипящими полосами из-за морских мысов. Сулои были и близ устья Лены, и их хорошо должен был знать Дежнев. Он не боялся водоворотов сулоя, не за себя дрожал и в плаванье не пошел только потому, что не хотел рисковать грузом – пушниной и «рыбьим зубом».
Была большая убыль в людях. Шесть служилых перебежали к Михайлу Стадухину, а неудачный поход на оленных чуванцев вырвал из рядов дежневцев лучших бойцов. Видно, не зря казаки возили с собой ладан и свечи, о которых упоминается в анадырских бумагах! В 1653 году пришлось хоронить Ивана Пуляева, Михайла Захарова, «покрученика» Елфима Мезеню, Ивана Нестерова и Фому Кузьмина. Трое из этих людей, как мы помним, проплыли с Дежневым от Колымы до Ананнона. Иван Пуляев из лесоруба сделался целовальником при отряде на Анадыре. Лишь незадолго до гибели он продавал Дежневу ездовых собак, свинец и топоры, Курсову – «бабий кожан», наверное, для ясырной жены, Солдатке – нательный крест да сковороду.
В 1654 году Семен Дежнев насилу оправился от новой жестокой раны. Была схватка с чуванцами, казаки долго бились на апрельском снегу, пока не захватили в плен Легонту и Подонца. И Подонца ударил ножом против сердца Дежнева.
В эти самые дни к Анадырскому острогу подошел Юрий Селиверстов с отрядом. Юрий сразу же завел смуту и склоку. Как оказалось, в пути он успел погромить преданных Дежневу ходынцев, в том числе родственников Чекчоя. Чекчой только перед этим предлагал Дежневу помощь и вызывался везти вместе со своими братьями весь ясачный сбор через анюйский «Камень». Но Селиверстову до всего этого было мало дела, и он еще хвастался тем, что убил родного брата Чекчоя.
С Дежневым Юрий соблюдал видимость вполне приличных отношений, но за его широкой спиной строил большие и малые козни. Селиверстов сразу же стакнулся с Евсеем Павловым, беглым 1647 года. Евсей обижал людей, и Дежнев устроил суд над смутьяном. Тот держал себя неподобающе, спорил с судьями, опирался на посох, вместо того чтобы стоять, как подобает. Дежнев вышел из себя и хотел ударить Евсея
