португальцы. Они сумели продержаться до 1574 года, когда сюда пришли голландские купцы. С тех пор остров стал монопольным местом для разведения гвоздичных деревьев. Столица гвоздичного царства – белый город Амбоина – стоял на берегу большой бухты, блестя кровлями, выложенными пальмовыми листьями. Саговые пальмы росли вдоль улиц и каналов. Часовые стерегли старинную крепость; к воротам ее вела дорога, обсаженная мускатными деревьями. Люди в черных одеждах сновали по торговому кварталу города. К какой народности они принадлежали? На этот вопрос было трудно ответить. Альфуры – малайцы – голландцы – арабы – китайцы – амбоинцы. Такую, правда, грубую, формулу можно было приложить к местному населению.
Остров Амбоина стоял на торговых путях в Голландскую Новую Гвинею. Малайские обитатели его несколько веков наживались за счет папуасов, ходили в золоте и шелке. Но хищники из малайских стран боялись показываться на новогвинейском берегу Папуа-Ковиай, якобы населенном людоедами, которых малайцы называли оран-макан-оран.
Маклай, конечно, пожелал плыть именно к этому берегу Новой Гвинеи, где папуасы сохранились лучше, чем на других берегах, посещаемых малайцами.
В большой лодке – «урумбае» – с экипажем в шестнадцать человек и маленьким Ахматом Маклай отправился к берегам Новой Гвинеи. Вскоре им был открыт пролив Елены и значительно исправлена старая карта побережья. На берегу Папуа-Ковиай «тамо-рус» выстроил хижину у мыса Айва и начал изучение местных папуасов. Оказалось, что они ничем не отличаются от жителей Горенду, Бонгу. Маклаю иногда казалось даже, что он видит перед собой родных братьев Туя, – настолько папуасы Айвы были похожи на его друзей из залива Астралейб. «Тамо-рус» убедился, что и форма головы здесь такая же, как у жителей Берега Маклая.
Маклай узнал от новых приятелей, что в горах есть большое озеро. Он загорелся новым желанием – проникнуть в глубь страны и увидеть самому таинственные берега озера.
«Слово Маклая крепко», – гласила поговорка жителей залива Астралейб. Маклай сказал, – значит, сделал. Он смело углубился в неведомые места, поднялся на вершины гор высотой в тысячу двести футов и увидел внизу светлые воды загадочного озера. На языке папуасов оно называлось Камака-Валлар. У озера была одна особенность, приковавшая внимание Маклая: уровень его постепенно подымался, вода наступала на берег, и поэтому затопленные в разное время берега с густым лесом как бы опустились в озеро. Казалось, что деревья всегда росли со дна озера. Открывалась и такая подробность: капризное озеро могло вдруг то спадать, то через несколько часов бешено поднимать свои воды. Маклай нашел в озере новый вид губок и любопытные разновидности моллюсков. Нашел он поблизости и каменный уголь.
А люди? Ведь они составляли главный предмет неистощимых работ Маклая. У озера он открыл племя «вааусирау» – родичей береговых папуасов.
Но в Айве в это время разыгрались страшные события. Новый приятель Маклая, старый раджа, папуасский начальник острова Айдума, был предательски убит вместе с женой и ребенком. Двести папуасов из бухты Кируру, вымазав тела черной краской и украсив головы перьями райской птицы, пошли войной на Айву. Они напали на береговых папуасов, которые отступили к хижине Маклая. В хижине сидели пять спутников Маклая, оставленных для присмотра за вещами. Победители из Кируру, одолев береговых папуасов, устроили в хижине Маклая погром. Папуасы разграбили хижину и унесли одежду, бутылки с красным вином, анатомические ножи и ланцеты.
Происшествие это не испугало «тамо-руса». Он не хотел покидать берег Папуа-Ковиай и бросить свои работы.
Маклай отправился на остров Айдума и выстроил там новую хижину. Между тем второй отряд папуасом, человек в триста, спустился с гор и явился снова на мыс в Айву, чтобы убить Маклая. Но он был уже далеко.
Он знал, кто был его тайным недоброжелателем. Начальники папуасских сел на берегу Папуа-Ковиай получали от малайцев пышные звания раджи (радья), капитанов, майоров и т. д. «Майора» острова Мавары звали Саси. Это был отъявленный разбойник. Он встречался с Маклаем раньше. Саси тогда еще не понравился «тамо-русу». Огромного роста, с очень неприятным лицом, майор Мавары щеголял в малайском наряде и желтом арабском жилете, а угловатую голову свою обматывал белым платком. Смотрел Саси угрюмо, исподлобья, но прикидывался любезным и кротким. Он-то и устроил резню на Айве, подговорив папуасов напасть на Маклая и его людей.
Разграбив хижину Маклая на Айве, майор Саси не успокоился. Он стал подсылать своих разведчиков на Айдуму и наконец явился самолично к берегам острова на собственной пироге с целой шайкой разбойников.
Бесстрашный Маклай и на новом месте жил, как ему хотелось, – работал и спокойно спал под дырявым кровом своего убежища. Узнав о приходе разбойников, он утром спокойно напился кофе, взял револьвер и крепкую веревку и в сопровождении двух верных людей пошел к пироге негодяя. Майор, высадив свой десант на берег, уединился в каюте и, видимо, обдумывал план дальнейших действий. Маклай смело подошел к плавучему убежищу разбойников и велел Саси выйти. Майор не подавал признаков жизни. Тогда маленький худой «тамо-рус» сорвал тростниковую крышу пироги и увидел согнувшегося, дрожащего всем телом великана с Мавары. И тут случилось то, от чего обомлели папуасы, спутники майора. Маклай схватил за горло верзилу и приставил револьвер к его виску. Майор окаменел от ужаса, а верный Маклаю молодой папуас Майберит накрепко связал пленника веревкой. Спутники «тамо-руса» унесли Саси на «урумбай».
Какими новыми данными обогатил Маклай науку во время путешествия на Папуа-Ковиай? Он доказал, что долихоцефалия – длинноголовость – не может быть сочтена за основной и отличительный признак папуасов. Легенда о пучкообразных волосах папуасского племени была окончательно опровергнута. У жителей Берега Маклая, у негритосов Филиппин, у племени Папуа-Ковиай волосы растут так же, как у всех людей. Маклай вывез с Папуа-Ковиай ценные наблюдения над смешанными браками малайцев и папуасов.
Но смелый и благородный человек узнал и другое, о чем не мог молчать. Он поведал миру о страшных преступлениях малайских купцов и работорговцев. Малайцы, нападая на прибрежных папуасов, грабя и уводя их в плен, развратили мирный когда-то народ. Прибрежные папуасы стали охотиться на своих же соотечественников – горцев – и продавать их в рабство малайцам. Капитан Мавары Саси сам был жестоким охотником за рабами. Маклай открыл и такое явление, непосредственно связанное с работорговлей, – переход оседлых папуасов к кочевому образу жизни. Укрываясь от малайцев и своих внутренних врагов, папуасы превращались в водных кочевников, они жили на лодках, скитаясь вдоль побережий. Маклай, таким образом, снова взялся «не за свое дело» и составил записку на имя губернатора Нидерландской Индии, в которой гневно бичевал торговцев людьми.
Добравшись до Амбоина, Маклай тяжко заболел. Он слег в постель и потерял возможность двигаться. Лихорадка, острые невралгические боли настолько измучили его, что амбоинский врач не надеялся на выздоровление друга папуасов. Подвиги Маклая уже вызывали восхищение и преклонение океанических европейцев. Тревога о судьбе Маклая заставила, казалось бы, чужих, далеких и даже враждебных людей проявить заботу о русском человеке – носителе бесстрашия и прямоты. И когда от Маклая долгое время не
