огорчило Маклая. Он первым из европейцев исследовал Берег Маклая, первым проник в глубь Папуа- Ковиай, теперь русский впервые пересечет весь Джохор. Маклай пообещал магарадже составить первую карту страны, а за это владыка малаккских лесов должен оказать содействие русскому.
Магараджа вручил Маклаю указ всем старшинам Джохора – давать Маклаю проводников и носильщиков.
Маклай двинулся навстречу новым испытаниям и открытиям. Он поднялся на север и оттуда пошел по незнакомым дебрям – через тигровые джунгли. Караван Маклая вспугивал стада диких кабанов. Ночью над головами путников проносились огромные летучие мыши. Устья рек кишели крокодилами. Стоял декабрь – время разлива рек. Тропические леса возвышались в воде, низины были покрыты водой. Маклай семнадцать дней подряд брел по затопленным пространствам Джохора, вода доходила до груди, но он смотрел своими ясными, широкими глазами на природу Малакки – прекрасную сказку, увиденную наяву. Мир пышных растений превосходил здесь все виденное Маклаем, гранитные горы стояли в первозданном, диком величии, а в чащах слышались трубные звуки слонов и рев потревоженных тигров. Так он брел не один день в густых малаккских лесах, пока путь не пересекло шумное устье реки Муар. Стуча зубами от лихорадки, дыша теплыми испарениями, Маклай плыл по Муару. С лодки он видел малайские деревни под сводами зеленых лесов, но страна оран-утанов была еще далека. Маклай думал о том, что мир даже и не знает о существовании этих людей и зовет оран-утанами огромных обезьян острова Борнео. Он скоро рассеет это заблуждение и расскажет о том, кто такие настоящие оран-утаны. Но долго ли еще плыть до них?
Муар катил свои волны навстречу лодке, и казалось, конца не будет этой реке, текущей среди лиан и лесов. И по второй реке пришлось плыть против течения – лодка Маклая вошла в устье муарского притока Палона. Здесь тоже с лодки Маклай увидел на лесном берегу жалкие жилища людей леса, но они при виде лодки скрылись в густом лесу.
Так Маклай шел по стране Джохор от Малаккского пролива до берегов Китайского моря. На морском побережье, куда он вышел после тридцатидневного похода, светилось устье реки Индау. От Индау он двинулся на юг и через двадцать дней, пройдя Джохор с севера на юг, достиг болотистого берега узкого пролива между Малаккой и Сингапуром. Таким образом, «тамо-рус» не только сдержал свое слово, данное магарадже, – пересечь Джохор, – но пересек его дважды.
В феврале 1875 года он вновь сидел во дворце магараджи, рассказывая ему о днях, проведенных в джунглях страны Джохор. Его опять трясла проклятая лихорадка, и он, с трудом пересиливая слабость в ногах, старался забыть о звоне в ушах и говорил о новом походе в самую глубину Малакки. Он сказал магарадже, что пойдет из Джохор-Бару сушей прямо в Сиам (Таи). Магараджа только головой покачал, услышав про такой план, но отговаривать гостя не стал.
Маклай снова в Сингапуре. Сэр Эндрью Кларк видит, насколько болен его северный гость. Он зовет чудесного русского в Бангкок – подышать чистым воздухом Сиамского залива, отдохнуть вместе с ним на корабле «Плутон», посмотреть сиамскую столицу. Губернатор Проливов и Сингапура не подозревал, что невольно ведет Маклая к порогу новых победных странствий. Во время сборов в Бангкок очарованный странник Маклай ходил у звонкой полосы океанского прибоя, сидел долго на берегу, а потом подымался на Губернаторский холм и начинал убеждать сэра Кларка, как члена старейшего в Азии Бомбейского географического общества, основать на сингапурском берегу морскую зоологическую станцию. На борту «Плутона» больной Маклай писал отчет о странствиях в земле Лесных Людей...
Маклаю шел тридцатый год. Густые кудри его выгорели на тропическом солнце, от вечных лихорадок лицо сделалось прозрачным, но огромные глаза не теряли того мечтательного сияния, которое они сохраняли всегда. По привычке подперев рукой левую щеку, слегка подняв узкое плечо, он писал о лесах и реках открытой им страны Джохор. Сэру Кларку стоило больших трудов выманить Маклая из каюты на целительный морской воздух.
За кормой «Плутона» бежали последние волны. Грохот якорной цепи заставил Маклая встрепенуться. Бангкок! Столица страны народа Таи! Книжка с картинками в детстве; Сиам, белые слоны сейчас оживут, и через мгновение он увидит все это наяву. Маклай выходит из каюты и бросает жадный взгляд на берег. По обе стороны серебряной реки, впадающей в бухту, стоит блистающий кровлями кумирен город, белый, как ларец из слоновой кости. Сэр Кларк объясняет Маклаю: вот далеко в зеленых кущах пагода Ват-Ченг, высокая зубчатая стена – граница внутреннего города. Капище с позолоченной крышей не храм, а приемная палата короля сиамского. А вот квартал иностранцев. Что это за огромное здание? Это загон для королевских белых слонов. Маклай смотрит на прибрежные свайные постройки Бангкока, плавучие дома на волнах реки Менам. В шлюпке они плывут вместе с сэром Кларком между шумными берегами, мимо мешков с перцем и кардамоном на джонках, мимо садов, харчевен, рынков. «Тамо-рус» осмотрел город Диких Плодов, но его влекло в столице Сиама другое.
Король сиамский – в то время двадцатидвухлетний Сомдетш Пра Параминдр Мага Чулалконгорн – владел доброй половиной Малайского полуострова; ему подчинялись бесчисленные вассалы – раджи, султаны и князьки Малакки. И Маклай, пользуясь дружбой сэра Кларка, стал стучаться в золоченые двери чертога короля[1].
Маклай добыл письмо владыки Сиама. Получил ли он это письмо прямо из рук короля под золотой кровлей палаты «Магансарат» или добыл грамоту через сэра Кларка, неизвестно. Важно то, что он добился доступа в такие области Малакки, какие не снились ни одному путешественнику. Скоро Маклай обогатит науку новыми открытиями.
Грамота короля сиамского предписывала князькам помогать Маклаю во всем. В Бангкоке он записывал в тетради все сведения, какие только мог добыть, о сиамской части Малакки: имена князей, названия деревень, рек и гор.
Прибрежные малайцы уверяли Маклая, что в глубине страны среди бродячих оранов живут страшные человеческие существа с хвостами. Люди эти носят с собой кувшины с деревянным маслом. Подкравшись к малайским селениям, ораны обмакивают копчики хвостов в масло и поджигают хижины, потом с факелами мечутся среди тростниковых хижин в зареве и черном дыму. У других оранов клыки как у зверей, и ступни длиною в две четверти. Страшные эти существа покрыты шерстью. Они ловят птиц руками и пожирают их с перьями и внутренностями.
Ничего точного и проверенного о дебрях страны не дало Маклаю чтение толстых томов «Малайского обозревателя и индокитайского летописца» – журнала, который уже пятьдесят лет выходил в Сингапуре. Мало помог и первый сборник об Индокитае из библиотеки сэра Кларка. Десять дней, проведенных Маклаем в Бангкоке, ушли на сбор материалов о Малакке и осмотр города. «Тамо-рус» бродил по берегам бесчисленных каналов, мчался на легкой лодке по Менаму.
Сын новгородских льняных полей видел огромное изваяние Будды в храме Ксетуфона, знаменитого золотого Будду, нефритового Будду и т. д. С легкой руки короля Чулалконгорна Маклаю дали здесь звание русского князя Маклая. «Дато-рус» Маклай!
Вернувшись в Сингапур, «дато Маклай» скоро снова гостил у магараджи Джохора. На этот раз магараджа молил Маклая отменить поход в страну Лесных Людей. Но Маклай стоял на своем. Тогда магараджа махнул рукой и дал «дато-русу» тридцать носильщиков и грамоту к владетелю Паханга, с
