Болгары тоже наведались в Косовска-Митровицу и нашли там православный храм. Некогда его хотели отреставрировать, но территория, на которой храм находился, теперь контролировалась албанцами. По строительным лесам, как обезьянки, лазили чумазые дети и старательно сбивали старинные фрески железными прутьями со стен. Если фрески находились слишком высоко и прутья до них не дотягивались, дети кидали камни, споря о том, кто разобьет сербскому святому голову, а кто сломает ему руку. К спору своему они относились очень ответственно, злились, когда бросок получался плохим. Богомил рассказывал, что ему в тот момент показалось, если бы перед этими детьми оказался живой, а не нарисованный человек, то они бы спорили с ещё большим воодушевлением, кто первый размозжит ему голову. Он спросил, так ли это у мальчугана, который искал на полу камень поухватистее.
– Конечно! – закивал мальчик. – Я ненавижу сербов! Когда вырасту, вступлю в Армию освобождения Косова и стану боевиком. Пока сербы будут на наших землях жить, я их буду убивать!
Крест с храма сбили. Болгары его так и не нашли, только заметили вмятину на земле на том месте, куда крест упал. От этой вмятины шёл небольшой шрам, а потом, скорее всего, крест погрузили на машину и куда-то увезли. Видимо, на переплавку.
Журналисты сидели в белградском номере Сергея и Игоря за столом, на котором стояла бутылка сливовицы и закуска. Здесь повсюду подавали очень вкусную и здоровую пищу. Комов, не заглядывая в меню ресторана, мог по памяти назвать десяток блюд, таких как плескавица на каймаку, шопски салат и прочие. Сербский язык отдаленно напоминает русский, так что и своими мозгами можно было дойти до того, что мешано мясо – это разные сорта мяса, приготовленные на гриле, а домачий крумпир – картофель по- домашнему.
– Вы, конечно, знаете, – рассказывал Богомил, – что наше правительство хочет, э-э-э, как бы это помягче сказать, интегрироваться в Европу. Но мы этим сюжетом показали, кого натовцы поддерживают, а значит, и наша страна тоже… Мы ведь ничего не придумывали, постановочных кадров не делали, сняли всё как есть. Этот сюжет вообще можно было без моего текста давать. Только подписать картинку: «Разрушение православного храма в Косове». Этого было бы достаточно. Из этих детей хорошие люди уже не вырастут, бандиты из них получатся. К счастью, в редакции ничего приукрашивать не просили…
– Вам-то хорошо, – сказал Сергей, уже рассказавший коллегам о том, что с ними стряслось, – а для нас в Косово съездить, всё равно, что к врагам в тыл попасть.
– Да, – печально согласился Живко. К албанцам журналисты-болгары относились очень плохо.
– Оторвут нам когда-нибудь голову, – мрачно заявил Игорь. – Стволами нужно обзавестись, здесь это не проблема. В случае чего, будет чем защищаться.
– Ты с ума сошел? – спросил Комов. – Нам нельзя быть с оружием.
– Знаю… – скривился оператор, но тут же взорвался: – Значит, если какие-нибудь суки нас, не дай бог, опять поволокут в кусты, снова будем голыми руками отбиваться?
– Лучше их перестрелять, а потом в тюрьму сесть?
– По мне лучше уж в тюряге посидеть, чем на том свете раньше времени оказаться! – озлился Игорь. – Да и с чего ты взял, что нас посадят? Отбрешемся. Дипломаты за нас вступятся.
– За убийство отбрешемся?
– За самооборону.
– Нет! – резко поставил точку в этом споре Комов.
– Тогда в следующий раз сам в Косово поедешь, – пообещал оператор. – Один! Мне моя жизнь ещё дорога.
– А мне, думаешь, не дорога?
– Что-то не видно…
– Ладно, парни, не спорьте, – примирительно заговорил Богомил. – Давайте лучше выпьем за что- нибудь.
– Запросто! – согласился Игорь. – У меня в запасниках помимо тостов за взятие Плевны и оборону Шипки теперь ещё один есть. За наших миротворцев! За их марш-бросок из Боснии!
Глава 12
Арджан Хайдарага. По избранному пути
Арджан удовлетворённо хмыкнул. Да, золотое дно нашёл дядя! Не один рейд с драгоценным грузом совершил уже Хайдарага. Ещё несколько раз ездил с Буджаром, а потом и сам возглавил группу. Эти рейсы приносят прямую пользу. И общему делу, и самому Арджану. Но в последний рейд Эрвин его не отпустил… Интересно, почему? Скоро узнаю.
Однако время, отведённое на перекур, миновало… Пора вставать. А кто это там появился? Кабан? Он и есть. Нужный всё-таки человек Резар. Глуп, конечно, как пробка, зато исполнителен. Вот и сейчас старается изо всех сил – мчится, не разбирая дороги, размахивает ручищами, блажит издалека:
– Господин Хайдарага! Господин Хайдарага! Вас господин Эрвин разыскивает!
Хватит бездельничать, «господин Хайдарага». Похоже, дядя задумал что-то новенькое…
Дорога до селенья, где базировались учекисты, не заняла много времени. Подходя к дому, в котором временно размещался штаб, Арджан обратил внимание на группу обтрёпанных людей. Их охраняли несколько бойцов с автоматами. Это ещё кто?
– Сербы, – услужливо пояснил Кабан. – Господин Эрвин приказал захватить живьём и доставить сюда.
Ненависть привычно ударила в голову. Подойдя поближе, Хайдарага внимательно осмотрел пленных. Все достаточно молодые, наверняка, успели повоевать. Может, в этой толпе прячется и убийца Далмата? Только он ни за что не признается в содеянном…
А это что за рожа? Где-то встречались, помнит Арджан этого молодчика… Не в Приштине ли? Точно! Этот парень из той компании, которая некогда избила Далмата, когда он попытался ухаживать за Волгицей. Ай да встреча!
– Подай-ка сюда этого поганца! – приказал Хайдарага Кабану. – Да не того! Парня в рваной ветровке…
Резар сгрёб серба за ворот, вытащил из толпы.
– Не узнаёшь?
Молчит, сволочь, а глаза ненавидящие, так и сверлят.
– Я тебе, гаду, всё напомню…
Кулак врезался в челюсть серба, тот отлетел в сторону, но на ногах устоял. Зло скривился, выплеснул из себя ругательство.
– Что-о?! Ах ты, мразь!
Арджан выхватил из подплечной кобуры пистолет:
– На колени!
Лицо пленного побелело, но приказу он не подчинился, наоборот, – выпрямился, вскинул голову.
– Не хочешь?.. – Хайдарага почувствовал, как кровь ударила в виски. – Вста-анешь! Ты у меня ещё ползать будешь…
Сухо щёлкнул выстрел. Серб осел в пыль, схватился за ногу пониже колена. Штанина светлых потрёпанных брюк быстро темнела от крови. Но глаз не опустил, и о пощаде не взмолился, закусил губу и – ни звука…
– Стоять тебе уже не придётся, – злобно глядя на него, пообещал Арджан. – Ты ведь почти покойник, а покойникам ноги ни к чему!
Расхохотался над собственными словами и вновь начал поднимать пистолет. Медленно, с наслаждением рассматривая искривлённое от боли лицо серба.
– Ты что делаешь?!
Сильная рука отбросила Хайдарагу в сторону, пощёчина обожгла лицо.
– Дядя… – растерялся Арджан.
