– Слушай, – вдруг прерывает мои фантазии Антон, – а че ты на меня уставилась, как баран на новые ворота?
– Ой, – говорю я. – Ощущала свои ощущения.
– Ну и как?
– Нормально. Что у нас с Боковым?
– Да все переговоры ведет. Уже в каких только сочетаниях он не встречался со своими семьями. Один муж очень упертый попался – не хочет в альянс вступать. «Пошел ты, – говорит, – со своими альянсами». Боков ищет возможности с ним встретиться. Вот ведь ненормальный, как ему только в голову взбрело, все это организовать.
– А он за мир во всем мире, – говорит Настя. – И объединение наций. Решил начать с ближних.
Собрание в офисе тоже было мирным во всех отношениях.
Только что закончился тренинг, все довольны результатами, компания бурно растет, и по поводу этого мы ели торт.
В конце недели все-таки наскребли мы плохую новость. Отвратительную, я бы сказала. У Саши закончились два месяца построения отношений с женой, и он решил уйти. И объявил нам об этом на пятничном собрании.
Я ушам своим не верю.
– Ты с ума сошел? – говорит потрясенная Сима.
– Нет, – отвечает он. – Я долго думал.
– Но почему?
– Да нелегко как-то все. Ссоримся все равно. Она упрямая, как баран.
– А ты-то какой!
– Ну, я мужик все-таки.
– Вот так всегда. Все заканчивается дискриминацией по половому признаку.
– Ну что я могу сказать? В общем, решено. Мне уже и квартиру предложили внаем. Поживу, пока новую не куплю. Старую им оставлю.
– Ты точно решил?
– Точно. Пожалуйста, не уговаривайте меня. Я свои обязательства выполнил. Срывался пару раз на пару дней, но я как раз их и доживу, пока перееду.
– Она уже знает?
– Нет. Может, завтра скажу. Или послезавтра.
– Да какая разница, она все равно почувствует.
– Тоже верно.
Я прихожу домой и впадаю в параноидально-депрессивное состояние, в котором меня в субботу и застает Артем.
– Что случилось? – пугается он. Обычно я все же повеселей.
– Саша уходит от жены.
– Какой Саша? От какой жены? При чем тут ты?
– Такой толстомордый. Я тебе показывала.
– О господи. Игрок, что ли, твой?
– Да.
– Блин, – вздыхает Артем по-испански, – заколебали твои Игры. Вот бы ты за меня так переживала.
– Да чего за тебя переживать? Все у тебя хорошо. Мама с папой иностранцы. Макароны продаются. Жены у тебя вообще нет.
– Что ж мне маму с папой, что ли, ликвидировать, чтобы ты за меня переживать начала? Или макаронную фабрику сжечь?
– Ага, или жениться. Причем без разницы на ком. Хоть на мне, хоть на любой другой – все равно все плохо сразу будет.
– Да что с тобой? Где твой оптимизм?
– Какой оптимизм? Я пессимист с высоким уровнем самосознания. То есть веселый циник. Но не сегодня.
– Да уж, сегодня беда. Никакого веселья. И так-то ты не подарок, а уж в мрачном состоянии вообще непонятно, что с тобой делать.
– Не нравится – не ешь.
– Больнуша моя, – вздыхает Артем.
Я вдруг и вправду решаю заболеть на следующий день. Фиг ли! У меня выходной. К тому же мне хочется, чтобы Артем меня жалел, заботился обо мне и уделял мне просто кучу внимания. И он послушно бегает в аптеку за гадкими пилюлями, которые я не пью, разводит мне малину в чае и топит в молоке масло по моему приказанию. Кажется, он первый раз видит меня больной. Обычно я здорова, как лось.
