привыкли жить в роскоши за мой счет. Все эти генералы, полицейские чины, гангстеры, фермеры в Кхонкэн. Стоит подвести — и покойник. Знаешь, сколько сделок накрывается? Тайцы этого в расчет не принимают. Хотят, чтобы им отстегивали в любом случае.
— Я заплачу тебе четверть от общей прибыли. Больше не получится.
— Ты своего не упустишь, Говард, это точно. Ну да ладно. Вот что я тебе скажу. Дай мне сейчас сто тысяч долларов. Когда две тонны будут находиться на пути из Сингапура на Западное побережье, я передам тебе накладную и все остальные документы, а ты мне — еще сто тысяч.
— О'кей. Мой сокамерник, Джим Хоббс, сейчас здесь с деньгами. Встреться с ним за завтраком завтра в десять утра в холле «Монтиена». Кстати, у меня есть для тебя еще предложение.
— Какое же? — спросил Фил. — Сколько это будет мне стоить?
— То же самое. Ничего. Сколько стоит отправить на самолете сто килограммов в Амстердам?
— Теперь это обходится невероятно дорого. В Донмуане строят новый аэропорт, охрана мощная. Я должен платить полиции, армии, таможне, фрахтовым агентам и авиалинии. Кредит тут не проходит.
Я прекрасно знал, что Фил врет. Добиться кредита на авиаперевозку намного легче, чем на транспортировку морем, потому что полет занимает не недели — часы, а значит, меньше шансов, что все пойдет наперекосяк. Но Фила не переделаешь. В любом случае, сделка подвернулась по чистой случайности. Я не знал, удастся ли ее провернуть. Согласился бы и на десятипроцентную отдачу и заработал еще денег на продаже травы в Лондоне, Амстердаме или в любом месте, куда ее доставит приятель Мика.
— Фил, должно быть, ты заблуждаешься. Но скажи мне сколько.
— Пятьдесят процентов от общей суммы, когда мы провернем сделку. И эта цифра, с которой меня не сдвинуть. Аванс сто тысяч долларов.
— Я не торгуюсь, Фил, ты знаешь, но...
— Еще как торгуешься, просто называешь по-другому.
— Фил, я никак не могу дать тебе больше семидесяти пяти тысяч долларов аванса, то есть пятьдесят тысяч фунтов, и тебе придется согласиться на сорок процентов от общей суммы.
— Когда я получу пятьдесят тысяч фунтов?
— Приблизительно через семь-десять дней. Деньги в Лондоне.
— Это плохо. Они нужны мне здесь или в Гонконге.
— Я привезу их в Гонконг.
— О'кей.
Я изложил Филу подробности обеих операций. Потолковали и о других делах. Я похвастал своими успехами в исследовании перевозок воды на танкерах. Он сказал, что финансирует разработку технологии изготовления бумаги из рисовой шелухи и намерен обратиться с предложением к таиландско-саудовскому деловому консорциуму, который возглавляет шейх Абдулараман А. Аль-Раджи, богатейший человек в мире, согласно «Книге рекордов Гиннесса». Если предложение понравится, Саудовская Аравия построит в Таиланде фабрику для изготовления бумаги из рисовой шелухи, а Фил разбогатеет вполне законным путем. Он предложил адресоваться с проектом по продаже уэльской воды к тому же консорциуму.
Мне понравилась эта идея: все документы со мной, лежат в портфеле, готовые произвести впечатление на любого чиновника. Если поднапрячься, я смогу составить технико-экономическое обоснование. Материал мне знаком. Решено! Вернусь в «Ориентал» пораньше и приступаю. Как-никак, это пристанище творческих личностей.
На следующий день, когда Джуди отправилась с детьми на лодочный рынок, Хоббс передал Филу сто тысяч долларов, и я засел за технико-экономическое обоснование для самого богатого человека в мире. По большей степени это вылилось в переписывание бумажек Управления водных ресурсов Уэльса, слепленных кое-где некоторой долей отсебятины, на фирменные бланки «Дринкбридж Гонконг Лимитед». Секретари из «Ориентал» придали расчету пристойный вид. Через пару дней он был закончен, и я подал его на рассмотрение наряду с проектом Фила относительно рисовой шелухи.
Был вечер пятницы. Я отправился к гостинице «Эраван». Этот небольшой отель с вышколенной обслугой когда-то пользовался популярностью среди иностранных дипломатов. Говорят, что во время строительства гостиницы рабочие мерли как мухи. Тогда в угол строительной площадки поместили маленького Будду, произнесли надлежащие молитвы, и смертельные случаи прекратились, работягам была дарована удача. Они заработали кучу денег и разбогатели.
Будда по-прежнему там. Он стал объектом поклонения для тех, кто мечтает подняться по социальной лестнице. Инструменты причудливой формы издают священные звуки, а тайские танцоры кружат вокруг Будды, пока желающие разбогатеть приносят жертвы или обеты. Вокруг толпятся торговцы, продающие сусальное золото для украшения Будды, и птиц в клетках — пернатых выпускают на свободу, загадывая желание.
Сомпоп стоял на коленях, жег благовония и молился нараспев. Закончив молитвы, он увидел меня. Смотрел так, словно я стал ответом на его призывы.
— Ты вернулся в Бангкок. Тебе нужна ганджа? Я молил о деньгах и удаче. Я вижу тебя. Я очень счастливый человек.
— Сомпоп, завтра я улетаю из Бангкока. Вот деньги для тебя. Встретимся примерно через неделю.
В пересчете на баты я дал ему примерно тысячу долларов, зарплата за многие месяцы. Когда я ушел, он стоял на коленях, уткнувшись лицом в тротуар, его руки дрожали, сжимая деньги.
МИСТЕР ДЕННИС
Оставив Джуди и детей в Бангкоке, я полетел на самолете «Эйр Индия» в Бомбей, а оттуда — на самолете «Пакистанских международных авиалиний» (ПМА) в Карачи. Зарегистрировался в «Шератоне», провел несколько часов в поисках телефонной будки, которую так и не отыскал, зашел в гостиницу «Жемчужина» и попросил разрешения воспользоваться их телефоном, чтобы позвонить Малику. Он направлялся в «Шератон».
Малик явился в национальном костюме, шальварах и рубахе-камизе, как и его молодой спутник.
