обзавелась контуром татуировки.
— Пойдем? — просительно произнес Ниалл.
На самом деле ей и не хотелось уходить. Надоело убегать и бояться. Настоящая Лесли вовсе не была той запуганной девушкой, в какую ее превратили. И не желала быть такой.
Но с ответом она все же замешкалась, хотя страха не испытывала.
Ниалл, по-прежнему глядя ей в глаза, придвинулся ближе, словно хотел поцеловать. Но вместо этого спросил тихо:
— Ты разрешишь мне обнять тебя в танце?
Лесли вздрогнула, охваченная уверенностью и страстным желанием покоя, вкус которого почти чувствовала на языке. Этот покой снизойдет на нее, как только — она вдруг поняла — Ниалл ее обнимет.
Она кивнула и ответила:
— Да.
Ниалл все понимал. Знал, что ни в коем случае не должен поддаваться искушению. Его задачей было охранять друзей Айслинн, пока король и королева Лета ищут Темного короля. Но если с Сетом затруднений не предвиделось — к этому смертному Ниалл относился почти как к брату, — то с Лесли все обстояло гораздо сложней. О соблазнении смертной, за которую он отвечал, нельзя было и думать.
«Это работа, — твердил себе Ниалл. — Такая же, как любая другая. Помни о клятве. Помни о дворе».
Однако мысли о дворе — хоть Летнем, хоть Темном, коли на то пошло, — тоже не спасали. Ниалл был наперсником у обоих королей, теперь же оказался низведен до уровня простого охранника. Отвечал за безопасность смертных.
Все изменилось, когда Кинан нашел Айслинн — смертную девушку, призванную стать его королевой. С тех пор в жизни Ниалла, как ни радовался он за своего короля и друга, образовалась пустота. Он был советником на протяжении веков — и вдруг остался не у дел. Ему не хватало направляющей руки Кинана. И даже солнечный свет начал утрачивать над ним власть. Все чаще возвращались воспоминания о том, кем он был прежде, до принесения клятвы верности Летнему двору. Это пугало.
Лесли стала для него наградой и наказанием. Желание быть рядом с этой девушкой, сделавшееся за последнюю неделю почти неодолимым, усложняло и без того непростую ситуацию.
К тому же Сет заметил, как он на нее смотрит. Сам покосился многозначительно в сторону Лесли и спросил:
— Думаешь, это хорошая идея?
Смертный неплохо его изучил, и Ниаллу пришлось приложить все усилия, чтобы не выдать своих чувств. Он ответил коротко:
— Да нет, не думаю.
Лесли, занятая собственными мыслями, как будто ничего не замечала. Хотелось бы, чтобы она поделилась этими мыслями с ним. Самому Ниаллу не с кем было поделиться, и он даже не осознавал — не позволял себе осознать, — как жаждет этого, пока не увидел, насколько близки Айслинн и Сет. Между Айслинн и Кинаном тоже существовала своеобразная близость, лишь Ниалл был далек от всех. И отходил все дальше. Если бы он мог отбросить то, что его связывало, поцеловать Лесли, заключить ее в свои объятия, он бы забыл об одиночестве. Лесли принадлежала бы ему, всюду следовала за ним и жаждала его объятий снова и снова.
Смертные — вечное искушение и вечная печаль. Ласки ганканаха для них — все равно что наркотик. Айриэл тоже был ганканахом, давно, когда Ниалла еще не было на свете. Став Темным королем, он обрел способность контролировать воздействие своего прикосновения. А Ниалл этого не умел. Смертные, с которыми он расставался, чахли и умирали. Память об этих жертвах долгие века заставляла его избегать новых искушений.
Пока ему не встретилась Лесли.
По дороге в клуб он изо всех сил старался не смотреть в ее сторону. Не будь рядом Сета... Сердце Ниалла начинало бешено колотиться при одной мысли о том, что эту девушку можно обнять. Не в первый раз общество смертного радовало его. Уравновешенность Сета помогала успокоиться и ему. Так было до сих пор, во всяком случае.
Ниалл даже отошел подальше от Лесли, надеясь — вне всякой логики, — что на расстоянии будет легче владеть собой.
Сейчас, когда Летний двор обрел королеву и с каждым днем становился сильнее, Кинан предложил Ниаллу заняться собственной личной жизнью. Конечно же, он не имел в виду смертных. Не говоря уж о той девушке, что находилась под опекой Айслинн. Король никогда не позволил бы ему пойти против воли королевы. Никогда.
Ниалл и сам не собирался обманывать их доверие. Король и королева велели ему охранять смертных, и он будет это делать. У него хватит сил противостоять искушению.
Он до боли сжал кулаки. Такого сильного желания обнять, прижать к себе смертную он не испытывал на протяжении веков. Не удержавшись, Ниалл снова стал пожирать ее глазами, пытаясь понять — почему именно она, почему сейчас?
Лесли почувствовала его взгляд.
— Не смотри так. У меня мурашки по коже.
Ниалла это как будто насмешило. Он улыбнулся, и шрам на щеке, спускавшийся к углу рта, чуть искривился.
— Тебе неприятно?
— Нет. Непонятно. Если хочешь что-то сказать, говори.
— Знал бы, что сказать, сказал бы, — ответил Ниалл. Приобнял ее за талию, мягко подтолкнул вперед. — Идем. Клуб — место безопасное, там можно расслабиться. Не то что здесь, где мы на виду.
Он показал на пустую улицу. Сет кашлянул, нахмурился. Посмотрел на Лесли и сообщил:
— Клуб за углом.
Надеясь, что Ниалл уберет руку с ее талии, Лесли пошла быстрей. Не помогло — он тоже прибавил шагу.
Свернув за угол, они увидели здание с темными окнами. И Лесли насторожилась. Ни вывески, ни объявлений, у входа ни души. Дом выглядел заброшенным и необитаемым. Каким, судя по всему, и был. Куда ее привели? В другое время она бы испугалась и потребовала объяснений. Но сейчас страха не почувствовала. Сама не понимала почему.
Ниалл легонько подтолкнул ее:
— Вперед, к швейцару.
Она снова уставилась на вход — и вдруг увидела здоровенного парня. Половину его лица покрывала замысловатая татуировка, от подбородка до черных как смоль волос. Вторая половина была чистой, ее украшала лишь маленькая черная серьга в верхней губе, похожая на клык. Такая же, только белая, дополняла разрисованную сторону лица.
— Кинан знает, что вы ее привели? — Парень ткнул пальцем в Лесли, и только тут она осознала, что таращится на него во все глаза. Не могла понять, как умудрилась не заметить такого громилу сразу.
— Это подруга Айслинн. А в городе нехорошие гости. — Ниалл сделал паузу, криво улыбнулся. — Ими Айслинн с Кинаном и занимаются.
— Так они разрешили или нет? — спросил громила.
Ниалл хлопнул его по плечу:
— Считай ее моей гостьей. В клубе ведь сейчас почти никого.
Швейцар покачал головой, но дверь открыл и махнул рукой невысокому парнишке с такими роскошными дредами, каких Лесли еще никогда не видала. Искусно сплетенные, толстые, они походили на львиную гриву. В первое мгновение она подумала, что это грива и есть.
