«Он убил мою мать».
— Ты убил любимую женщину Габриэла. Мою мать… Зачем?
— Пойми, Эни: мое предназначение — восстанавливать порядок. Моей королеве всегда хватало бед с полукровками других дворов. Потомство Темного двора непредсказуемо.
Он выразительно поглядел на нее.
— И некоторые полукровки особенно опасны. Меня послали, чтобы выправить положение.
— Потомство? — переспросила Эни.
«Значит, для его королевы я — всего лишь потомство».
— Да.
Девлин стоял неподвижно, будто статуя, даже не понимая всей нелепости своей позы. Но что- то мешало ему сесть на землю рядом с Эни.
А Эни вдруг ощутила себя гостьей в собственном теле. Она встала. Краешком глаза отметила перепачканные землей ладони.
Девлин все так же стоял не шевелясь.
— В тебе было нечто особенное, потому Высокая королева и обратила на тебя внимание. А теперь…
Эни приблизилась к нему, и он замолчал.
Она задрала голову, чтобы смотреть ему в глаза, а потом с размаху ударила его по лицу грязной ладонью. Со всей силой, какая у нее сейчас была.
— Тебе приказали, и ты убил Джиллиан? Только потому, что ее потомство было опасно?
Она замахнулась вторично, но он перехватил ее руку.
— Угрозу представляла ты одна.
Девлин держал ее за запястье. И вдруг ослабил самоконтроль до такой степени, что Эни впервые открылись его чувства.
Сладостная печаль. Страх. Желание защитить. Тоска.
Эни оторопела. Она не ощутила в Девлине намерения причинить ей вред. Наоборот, он хотел ее спасти.
Неожиданно ей пришла в голову другая мысль: «Что ж это я упускаю возможность?»
Эни смотрела на него, позволяя его чувствам течь сквозь нее и утолять ее голод.
— Ты не убил меня тогда. Не собираешься убивать сейчас… А если бы они тебе приказали?
— Я не выполняю приказов Бананак.
Эни едва сдержала улыбку при мысли о его словесных играх.
— Ловко ты уворачиваешься. Попробуем снова. Ты бы убил меня, если бы Сорша приказала?
Девлин опять превратился в статую.
— Если бы она приказала оборвать твою жизнь, а я ослушался приказа, — я был бы изгнан Высоким двором. Моя клятва верности… — Он замолчал, не отводя глаз от Эни. — Мою клятву верности сочли бы лживой. Я бы стал клятвопреступником.
— А ты и есть клятвопреступник. Ты скрываешь от Сорши свои дела, прячешь меня.
До нее вдруг дошло.
— Ты же всю мою жизнь знал, где я. Да?
Он коротко кивнул.
Эни засунула руки в карманы джинсов и стояла, раскачиваясь на пятках.
— Что ж ты не сказал Сорше, где меня искать? Почему сохранил мне жизнь? Если ты пощадил меня, почему тогда не спас и Джиллиан?
Девлин молчал, но с его чувствами творилось что-то невообразимое. Их лихорадило: то волнение, то страх, то надежда. Сейчас, когда привычная уравновешенность ему изменила, Эни могла буквально обжираться его эмоциями.
«Королевское пиршество».
Девлин протянул руку и коснулся ее щеки.
— Насыщайся, Эни, но не переусердствуй. Не думай, что чем больше моих чувств ты поглотишь, тем лучше поймешь.
Эни удивленно разинула рот. За пределами Темного двора никто не знал, чем питаются его фэйри. Раскрытие секрета каралось обречением на голод… вплоть до голодной смерти.
Его рука опустилась ниже, к основанию ее горла, и остановилась чуть выше сердца. Эни не понимала, ласка это или угроза.
Девлин не шевелился. Его рука замерла. Сам он медленно дышал.
— Спроси меня еще раз, — тихо, почти нежно попросил он. — Задай мне свои вопросы.
Эни замерла. Девлин не загораживался, как прежде.
«Где же тут ловушка?»
— Ты бы убил меня по приказу своей королевы? — спросила она.
— Не этот вопрос. — Он осторожно провел большим пальцем ей по горлу. — Задай другой.
Она всю жизнь ждала, когда сможет задать этот вопрос. И не кому-то, а непосредственному виновнику — фэйри из страшных снов ее детства.
— Почему ты убил Джиллиан?
Девлин наклонился и прошептал ей на ухо:
— Я не убивал ее. Я спрятал ее в Стране фэйри.
Эни пошатнулась и, наверное, упала бы, если Девлин ее не подхватил. Он осторожно опустил Эни на землю. Вся картина ее прошлого, в котором она себя давно убедила, разлетелась вдребезги. Ее мать жива! Это было слишком прекрасно, чтобы поверить. Глаза застлали слезы. Монстр, которого она боялась с детства, оказывается, рискуя собственной жизнью, спас ее и спас Джиллиан. Эни столько лет с ужасом думала о «фэйри без лица», трагически изменившем ее жизнь. Этот фэйри сейчас стоял рядом. Благодаря ему она осталась жить. И живет Джиллиан.
Услышанное не укладывалось у Эни в голове.
— Моя мама жива, — повторяла она.
Он присел на корточки рядом с ней.
— Джиллиан не хотела, чтобы ты знала… а я не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Я не смогу тебя оберегать, если ты меня будешь ненавидеть.
— Она… где она? Где? Мы сейчас едем к ней?
— Нет. Она в безопасности, но сейчас мы едем не к ней.
— Я думала…
Эни пыталась найти слова, чтобы рассказать, как ей жилось все эти годы с ощущением потери и страха, но слова ускользали от нее.
— Я думала, ее убили. И что ты…
— В то время тебе было лучше думать так.
— Почему? Я чего-то не понимаю. Тогда ты помоги мне понять. Я ведь всю жизнь считала мать убитой, я боялась, что тот фэйри… что ты придешь снова и убьешь нас с Тиш.
Ее щеки были мокрыми от слез.
— Выбор у меня был невелик. Сорша способна видеть лишь тех, чьи жизни каким-то образом переплетаются с ее собственной.
Эни не могла говорить. Она лишь смотрела на Девлина и ждала его дальнейших объяснений.
— Джилл была не настолько важна для Сорши, чтобы привлечь ее внимание… особенно если твоя мать забыла, что у нее есть дети.
Сердце Девлина разрывалось от шквала эмоций, но тон оставался спокойным.
— Либо спрятать, либо убить. Вот такой у меня был выбор.
— Ты спас многих из тех, кого Сорша велела убить?
И вдруг опустился невидимый занавес, отгородивший от Эни чувства Девлина.
— Только тебя.
— И Джиллиан.
— Мне не приказывали убить Джиллиан. А ее исчезновение… заставило Айриэла взять тебя под свою
