Это звучит так… так глупо. Он тебя побил. Оставь все как есть.
— Побил меня — он? — Уотлинг, выплевывая песок, медленно поднялся на ноги и схватил ее за руку. — Ты думаешь, я позволю, чтобы брат Пита Коннигана побил меня? Подожди, Алисия, еще придет день!..
— Отпусти! — резко бросила она. — Ты делаешь мне больно!
Он держал ее за левую руку. А в правой руке у нее все еще была плеть. Она дважды взлетела и опустилась. Жалящая боль в запястье заставила его отпустить жену. Он прорычал ругательство — а она прошла мимо, вставила сапог в стремя и вскочила на вороную. Та понесла ее к ранчо, а он так и остался на месте, изрыгая поток богохульств.
Ровно в шесть часов Барт остановил коня в проезде у лавки. Спрыгнув на землю, он заметил детское личико, выглянувшее из кухонного окна. Он привязал коня, прошел к задней двери и поднял руку, чтобы постучать. Дверь быстро раскрылась, прежде чем он успел это сделать. Там стояла Дженни-Мей, наряженная в свое лучшее воскресное платье — как он понял. Лорэйн вплела в ее космы синюю ленточку — это была тщетная попытка придать хоть немного женственности веснушчатому некрасивому чаду.
— Заходи, — живо пригласила девочка. — Мы уже собирались начать кушать.
Барт снял «стетсон», присел на корточки и позволил ребенку взобраться себе на спину. Вот так он и доставил ее на кухню. Лорэйн, заметил он сразу, позаботилась и о собственной внешности. На ней было длинное белое платье из какой-то мягкой ткани, собранное на талии, чтобы подчеркнуть красивую фигуру. Она как раз раскладывала пищу по деревянным тарелкам. Приостановившись на минуту, она неуверенно улыбнулась ему и пробормотала:
— О… вы в самом деле пришли…
— Я такого случая не мог пропустить, — заверил он ее с полной серьезностью.
— Я не знала…
— Вы думали, я могу не прийти?
— У меня были некоторые сомнения, — призналась она. — Но Дженни-Мей была абсолютно уверена, все время, — она протянула руку к девочке. — Слезай, Дженни-Мей. Ты же не можешь ездить верхом на нашем госте весь вечер.
Барт опустил ребенка на пол, одобрительно глянул на стол и отметил:
— Выглядит здорово. И пахнет тоже здорово.
— Вы голодны? — спросила она с улыбкой.
— Всегда, — сказал он.
Он придвинул ей стул, когда она усаживалась к столу, а потом, к великому удовольствию Дженни-Мей, оказал и ей такую же любезность.
— Видела, ма? Ты видела? — дитя было в восторге. — Он и мне стул придвинул тоже!
— Я уверена, мистер Конниган вовсе не хотел, чтобы ты так бушевала, — пожурила ее мать. — Прочти молитву, Дженни-Мей.
— Мистер Симс только тебе придвигает стул, — напомнила Дженни-Мей. — За мной он никогда не ухаживает.
Она проказливо улыбнулась Барту и доверительно сообщила:
— Мистер Симс меня не любит.
— Дженни-Мей! — в голосе Лорэйн прозвучало предостережение.
— Ой, ну ладно, ладно. Только он все равно меня не любит.
— Прочти молитву, — приказала Лорэйн.
Дженни-Мей прочла молитву с таким смирением, какого обычно не проявляла. За первым блюдом они разговаривали мало. Барт ощущал, что женщина чувствует себя неловко, но не пытался разговорить ее — это было бы ошибкой. Вместо этого он вовсю обменивался любезностями с ребенком. Польщенная его вниманием, девочка разболталась и, несмотря на попытки матери сдержать ее, пустилась в бесконечные рассказы о своих делах. Тут фигурировали мальчишка по фамилии Макдональд, который в классе сидел сзади и швырял камешки ей за шиворот, планы полностью взять на себя торговлю в лавке, бессчетные количества трески, которую можно поймать в Бэтл-ривер, и тщетные попытки овладеть чтением, письмом и арифметикой. Наконец, сделав паузу, чтобы перевести дух, она улыбнулась матери и заметила:
— А так ни черта не хуже, чем когда мистер Симс приходит на ужин, лучше даже!
— Не говори «ни черта», — сказала Лорэйн и слегка покраснела.
— Мистер Симс ни черта не такой симпатичный, как дядя Барт!
— Дженни-Мей, мистер Конниган не давал тебе разрешения называть его «дядя Барт».
— Не беспокойтесь об этом, Лорэйн, — улыбнулся Барт.
— Вы… не возражаете?
— Возражаю? Да я вроде даже как польщен. Никогда меня не называла дядей такая привлекательная леди, как Дженни-Мей.
— Я ни черта… — начала девочка.
— Не говори «ни черта», — попросила Лорэйн.
— Я не привлекательная вовсе, — сообщила Барту Дженни-Мей. — Я некрасивая, потому что я не в маму пошла. Я в папу пошла. Так миссис Гатри говорит.
— Девочки должны немного вырасти, — объяснил Барт, — прежде чем они становятся по-настоящему красивыми. Ты подожди еще пару лет, Дженни-Мей. Тогда увидишь.
— А ты останешься в Каррсберге так долго? — потребовала ответа девочка. — Еще пару лет, а?
— Не думаю, — нахмурился Барт.
Девочка разочарованно пожала худенькими плечами.
— Очень жаль, — вздохнула она. — Я думала, может, мы с Тобой поженимся, когда я подрасту.
Барт мягко рассмеялся и покосился на Лорэйн. Лорэйн поспешно поднялась и направилась к плите. Он смотрел, как она раскладывает по тарелкам яблочный пирог, и видел, что у нее вздрагивают плечи.
— Вот что я тебе скажу, Дженни-Мей, — решительно сказал он. — Я это твое предложение серьезно обдумаю…
Лорэйн разделила пирог, потом снова села за стол. На мгновение их глаза встретились. Неловкость, понял он, ее уже покинула. Теперь она полностью успокоилась, и улыбка ее стала теплой и приветливой. Было такое ощущение, будто это для всех троих — многолетняя привычка: сидеть вместе на кухне, с ее запахами пищи, атмосферой мира и безопасности. Внешне он сам казался спокойным с самого своего прихода. Но теперь ушло и внутреннее напряжение. Все воспоминания о стычке с ослепленным ревностью Уотлингом были стерты из памяти одной-единственной мягкой улыбкой этой доброй женщины.
После того, как на стол был подан десерт, хозяйка налила Барту кофе, а девочке — большой стакан молока. Когда молоко было выпито, Лорэйн мягко напомнила Дочери, что пора отправляться на покой.
— Все хорошие дети рано ложатся спать, — сказала она.
— Ага-а… ты всегда так говоришь, — закапризничала Дженни-Мей, — а я просто хотела побыть здесь еще и послушать, что дядя Барт рассказывает.
— Мы еще увидимся, Дженни-Мей, — пообещал Барт. — А пока что тебе пора уже смотреть волшебные сны.
— Н-ну… ну, ладно, — согласилась девочка.
— Позови меня, когда ляжешь, — улыбнулась Лорэйн. — Я тебя закутаю в одеяло.
Девочка побежала вверх по лестнице. Лорэйн провела Барта в маленькую гостиную, усадила в обтянутое кожей кресло и придвинула к нему поближе пепельницу.
— Вам хочется покурить после ужина, — сказала она.
Он благодарно улыбнулся, вытянул длинные ноги и принялся сворачивать сигарету.
— Милая малышка, — проговорил он задумчиво.
— Она совсем отбилась от рук, — вздохнула Лорэйн, присев на софу и потирая виски. — Но природное чутье у нее хорошее, Барт. Временами она просто поражает меня умением все понять. — Она сплела пальцы, опустив руки на колени, скрестила ноги и, сведя брови, взглянула на него. — Я слышала разное. Это ведь не очень большой город, знаете. Когда люди заходят ко мне в лавку, они разговаривают. У вас были неприятности, да? — Он медленно кивнул, она прикусила губу и отвела глаза. — Когда вы заходили в конюшни Браннока, на другой стороне улицы оказался Хоумер Шнейдер. Он говорит, что Люк Браннок целился в вас из винтовки.
