— Значит, вы устали сидеть, а не стоять; во всяком случае, если вам угодно присесть, сидите в лодке и думайте о ней. — С этими словами она закрыла дверь.
Мне осталось только последовать ее совету, то естьвернуться в ялик. Я отправился к Тернбуллу и рассказал ему все. Было поздно; он приказал слуге подать для меня обед в кабинете, и мы стали обсуждать дело.
— Вот что, — сказал он мне в заключение. — Из-за меня ты вмешался в эту историю, Джейкоб. Сделай все, чтобы найти молодого человека, и пока ты не одержишь успеха, я буду на целый день нанимать ялик старого Степлтона. Не говори этого глухарю, он не узнает, почему я нанимаю тебя. Завтра ты идешь к Бизли?
— Да, сэр; завтра вам не придется меня нанять.
— Все-таки найму, так как хочу видеться с тобой раньше, чем ты отправишься к Тому. Возьми деньги для Степлтона за вчерашний и сегодняшний день, а теперь — покойной ночи.
На следующее утро я застал Тернбулла с газетой в руках.
— Я так и знал, Джейкоб, — сказал он, — прочти это объявление.
И я прочитал:
— Вероятно, там важные бумаги, Джейкоб, — сказал м-р Тернбулл. — Я их сохраню и постараюсь сам как-нибудь сговориться со старухой-привратницей. Я узнал, что виллу леди Ауберн хотят отдать внаймы на три месяца; об этом напечатано объявление в последнем столбце газеты. Сегодня я поеду в город, заключу условие и добьюсь каких-нибудь сведений. Завтра мы увидимся. До свидания, Джейкоб.
Через час я остановился у пристани против дома старого Бизли.
ГЛАВА XXXII
Дом старого Тома возвышался на окраине батерсиских полей; около него на милю не виднелось ни одного дерева. Место было уныло и неоживленно. Самый дом стоял совсем одиноко; он помещался в дельте, на участке приблизительно в половину акра note 34, между двумя речными рукавами, которые соединялись ярдах в сорока от реки. При высокой воде дом был как бы на острове, а во время отлива его защищала непроходимая гряда ила. К дому можно было подойти только со стороны реки, от которой к нему вела «твердая полоска», окаймленная тумбами, уже истлевшими до того, что они походили на двойной ряд испорченных зубов. Дом был одноэтажный. Вот в каком уединенном месте жила м-с Бизли, почти совершенно одиноко.
А между тем, может быть, не было никогда более счастливой женщины, чем она; вечно живая, очень сильная, здоровая, она не переставая плела сети на продажу и так привыкла усердно работать и жить одиноко, что трудно было сказать, радовало или досадовало е? появление сына и мужа.
У пристани я привязал ялик. Войдя в дом, я застал всех за столом, на котором было много остатков вроде селедочных костей. Оказалось, что я опоздал, но мне все же предложили присесть, и м-с Бизли спросила:
— Вы уже позавтракали, Джейкоб?
— Нет, — ответил я, — просто мистер Тернбулл задержал меня.
— Мы съели всех селедок, — заметил молодой Том, — тебе ничего не осталось.
Но м-с Бизли вынула парочку рыбок, оставленных для меня.
Когда я позавтракал и жена старого Тома убрала со стола, инвалид, скрестив свои деревянные ноги, приступил к делу, потому что, оказалось, мы собрались для военного совета.
— Сядь подле меня, Джейкоб, — сказал он. — Старуха, брось якорь на высоком стуле. Том, садись куда-нибудь, только молчи.
— И не мешай мне плести сеть, — сказала Тому его мать.
— Дело в том, что я все больше и больше чувствую пятки, — продолжал старый Том, — и фланель меня не греет; я думаю, что мне давно пора выйти в отставку и пристать к берегу подле старухи. Первый вопрос о Томе: что с ним делать? Я думаю приобрести для него ялик. Тогда он может окончить время своего учения на реке, но для меня это будет тяжеловато. Ну, — продолжал старый Том, — предположим, что мой сын получит лодку… Перейдем к вопросу обо мне самом. Мне кажется, что я мог бы недурно чинить ялики, шлюпки и мелкие суда, потому что, видите ли, я всегда немного плотничал и отлично знаю, как строители обманывают бедных владельцев судов, когда что-нибудь у них попортится. Если бы люди знали, что я могу делать починки, они приходили бы ко мне, но я все думаю, как бы им дать знать об этом? Я не могу повесить вывески с надписью: «Бизли, строитель лодок», потому что я не строитель. Что ты скажешь, Джейкоб?
— Вы не можете написать: «Здесь чинят лодки»?
— Да, но это не вполне годится: владельцы судов желают чиниться у строителей. Вот в чем загвоздка.
— Не такая трудная, как эта сеть, — заметил Том младший, который потихоньку взял иглу матери и начал работать над сетью, — Я сделал только десять петель, и шесть из них вышли длинные- предлинные…
— Ах ты, негодный Том, — сказала старуха, — оставь мою сеть в покое; теперь мне придется употребить гибель времени на то, чтобы распутать десять петель! Я успела бы сделать пятьдесят!
— Отлично, мама.
— Нет, Том, дурно; посмотри на эти прорывы! — Это прекрасно.
— Нет, плохо; посмотри, как пряди запутались.
— А все-таки я говорю, что это прекрасно, мама, потому что следует дать рыбе возможность уйти, а это-то я и сделал; теперь, отец, я дам тебе совет, которым ты останешься доволен; словом, помогу тебе, как уже помог матушке.
— Верно это будет странная помощь, Том, — заметил старый Бизли, — но послушаем.
— Вот что, отец. Очевидно, ты не строитель лодок, но желаешь, чтобы все воображали, будто ты строитель.
— Да, нечто в этом роде, Том, но я никому не хочу вредить.
— Конечно, нет, пострадают только лодки! Сооруди большую вывеску с надписью: «Лодки и суда строятся по заказу и чинятся. Том Бизли». Знаешь, если найдется достаточно безумный человек, чтобы заказать тебе ялик или шлюпку, это его дело; ты ведь не говоришь, что ты строитель, хотя ничего и не имеешь против того, чтобы попробовать заняться этим делом.
— Что ты скажешь, Джейкоб? — спросил старый Том.
— Что он дал хороший совет.
— Да, у Тома есть голова, — ласково заметила старуха. — Да брось ты мою сеть, Том; что за мальчишка! Ну, дотронься до нее теперь, если осмелишься! — и м-с Бизли вынула из камина маленькую кочергу, грозя ею сыну.
— У Тома действительно есть голова, — заметил молодой Том, — но так как он не желает, чтобы она была разбита, одолжи мне, Джейкоб, твой ялик на полчаса, и я исчезну.
Я согласился; Том пошел к двери, мимоходом посадил кошку на спину матери и убежал с криком: «О Боже, Молли, что за рыба!»
Стараясь удержаться, кошка выпустила когти в спину старухи, и м-с Бизли громко закричала, грозясь отплатить сыну; мы со старым Томом не могли удержаться от смеха.
Разговор возобновился, и скоро Том с женой пришли к окончательному решению. Потом м-с Бизли повела меня показывать дом; все комнаты были чисты и опрятны. Когда мы с ней спустились, старый Том спросил:
— Старуха показала тебе комнату с белыми занавесями, Джейкоб?
— Да, — ответил я. — Она очень хороша.
— Слушай, Джейкоб, в мире нет ничего прочного; теперь тебе хорошо, но запомни: эта комната для тебя, если она тебе понадобится. И мы готовы разделить с тобой все остальные. Мы предлагаем это от
