окончательном расчете за корабль. — Я пытался убедить «Шеврон» заключить долгосрочный контракт, надеясь, что это поможет нам добиться возобновления финансирования, но они предъявили такие непомерные требования, что я не стал попусту терять время. Правда, «Лайон Ойл» пообещала нам подряд на обслуживание подводных работ, но одного этого недостаточно.
— И что вы собираетесь делать?
— Пока что я не собираюсь сдаваться. На этой неделе начну подыскивать другой контракт. Если это удастся, появится какая-то надежда.
— А если не удастся?
Он вздохнул, приподнялся на локте, и рубашка цвета морской волны обтянула его мощную грудь.
— Если мне не удастся раздобыть денег в ближайшие недели, придется расстаться с кораблем.
— Ох, Джек!
— Да, иногда жизнь кажется чертовски поганой штукой.
— Мне бы хотелось найти способ помочь вам. Конечно, у меня есть пай в «Маккормик-Остин», но до конца следующего года им распоряжается Говард. После смерти Билла Маккормик на три года стал его доверенным лицом. Заключай этот договор, муж думал, что таким образом у меня появится возможность изучить бизнес, пока я не найду себе дело по душе.
Джек пристально следил за ней со странным выражением.
— Я не просил у вас денег, Дженни. Такое мне и в голову не приходило.
— Я знаю, Джек, но…
— Не глупите, Дженни. Очень мило с вашей стороны подумать об этом, но если женщина предлагает взаймы мужчине, с которым у нее роман, значит, она сошла с ума.
Дженни возмутилась:
— У нас нет романа, Джек! Просто мы несколько раз встречались.
— Это верно, — уголки его губ приподнялись, — романа нет. — Он потянулся к женщине и уложил ее на одеяло рядом с собой. — По крайней мере пока. — Джек крепко поцеловал ее. Его горячий язык проник ей в рот.
Дженни пыталась протестовать, но тепло его губ и тяжесть тела заставили женщину забыть обо всем. Он придавил ее к одеялу и поцеловал с неистовой силой. Мускулистая грудь Джека крепко прижималась к ее груди. Затем поцелуй стал нежным, соблазнительным, и в глубине ее чрева загорелся жар. Стоило Джеку пошевелиться, как ее соски, обтянутые лифчиком, налились и затвердели. Они чувственно терлись о кружево, и от этого запылало все тело. Когда большая рука начала гладить груди Дженни, низ живота пронзило сладкой болью.
— Джек… — прошептала она ему в губы, продолжавшие целовать и ласкать, в то время как язык все глубже проникал ей в рот. Затем он расстегнул белую блузку, залез в лифчик и сжал ее груди. Кончик большого пальца прикоснулся к ее соску и принялся легонько поглаживать и ласкать его, заставив женщину застонать.
— Боже, как я хочу тебя!.. — прошептал он.
— Джек… — только и могла выговорить Дженни. У нее кружилась голова, пальцы вонзались в его плечи. Ей хотелось прикасаться к нему так же, как он прикасался к ней, всем телом ощущать тугие мускулы, осязать теплую смуглую кожу. Но внутренний голос приказывал остановить его.
Он был опытный ловелас, привлеченный только ее телом. Мужчин такого рода она всегда избегала. Они брали все, не придавая этому ни малейшего значения.
Он расстегнул лифчик с легкостью, которая только подтвердила ее подозрения, приподнял его и обнажил ее груди.
— Мой Бог… вы еще прекраснее, чем я думал!
Дженни задрожала, когда он взял ее сосок в рот и начал нежно посасывать. Ее обдало жаром, ощущение было непередаваемым. Во рту пересохло, но тело увлажнилось и заныло.
Она никогда не испытывала ничего подобного. Боже милостивый, ей и в голову не приходило, что мужчина может заставить женщину ощутить такое!..
А Джек уже ласкал другую грудь, посасывая ее, а затем снова припал к ее губам. Мужская рука расстегнула ремень ее джинсов, а потом потянула молнию. Дженни дрожала всем телом, но внутренний голос предупреждал: «Не делай этого, Дженни Остин. Завтра пожалеешь». Она станет еще одним завоеванием Джека, только и всего. У Джека женщин — что песку на пляже.
Однако с каждым лихорадочным биением сердца, с каждым прикосновением опытных рук голос разума звучал все тише. Она проиграла битву и знала это. Вот почему она молча возблагодарила Господа, когда услышала звук мотора и поняла, что кого-то несет по пыльной узкой тропе.
Джек тоже услышал его. Он выругался, сел, застегнул ей джинсы и запахнул блузку на обнаженной груди. Остальное сделала Дженни. Она трясущимися пальцами застегнула лифчик и блузку. Джек хмуро следил за ней, явно надеясь продолжить начатое, когда непрошеные гости уберутся восвояси.
Дженни этого делать не собиралась. Ее безмолвные молитвы были услышаны, здравый смысл возобладал, и второй такой возможности Джеку Бреннену не представится.
— Вот сволочи! — выругался Джек, когда два грязных мощных мотоцикла съехали с тропы и устремились прямо на них. Парни свернули и промчались мимо в самый последний момент, подняв тучу пыли, которая медленно оседала на землю, остатки их ленча, одеяло и одежду.
— Ублюдки!.. — Джек поднялся на ноги и принялся отряхивать джинсы.
Но Дженни испытывала неподдельное облегчение.
— Всего лишь пара подростков. Вы в их возрасте тоже любили поозорничать.
Джек было нахмурился, но тут же улыбнулся:
— Пожалуй… — Он следил за Дженни, которая начала собирать пустые банки, пластиковые стаканчики и грязные салфетки.
— Дженни…
— Не надо, Джек.
— Только скажите мне, что вы чувствовали то же самое.
То же самое? Да она чуть не умерла!
— Пикник был чудесный, Джек, но остальное… ни к чему.
— Дженни, признайтесь, вы хотели меня. Соски у вас торчат до сих пор.
У нее запылали щеки. Как он мог сказать такое?
— Я… Не стану скрывать, Джек, меня влечет к вам.
— Влечет? — Он шагнул к ней, заставил подняться с колен, притянул к себе и поцеловал так крепко, что она выронила сверток с остатками сыра. В конце концов Дженни уперлась ладонями ему в грудь и высвободилась, но сердце ее безудержно колотилось, а тело пылало огнем.
— Черт бы вас побрал, Джек Бреннен! — сказала она, и его широкие черные брови изумленно поползли вверх.
— А у нее есть темперамент! — В его улыбке не было и следа раскаяния. Я долго думал над этим.
— Ну, теперь можете подумать об остальном. Мне пора домой.
Джек напрягся, и улыбка сползла с его лица.
— Как пожелаете, миссис Остин.
Они молча спускались с холма, но Дженни чувствовала, что Джек вполне владеет собой. Может быть, досадует, но не злится. Ей это нравилось. Он непоседа, живчик, но брюзгой его не назовешь.
Домой они вернулись ближе к вечеру, но приглашать его к себе Дженни не стала. Казалось, Джек совсем не ждал приглашения; может быть, даже испытывал облегчение. Ей не хотелось думать об этом.
— Я замечательно провела время, Джек! Надеюсь, вы знаете, как я ценю участие, которое вы проявили ко мне сегодня утром.
Его взгляд тут же смягчился:
— Очень рад, миссис Остин.
— Я бы пригласила вас зайти, но…
— Я знаю… Вы еще не готовы.
— Устали ждать?
