Впрочем, сейчас это ее уже не удивляло.
Каждая ужасающая подробность была выжжена в ее мозгу каленым железом.
В тот день Дженни пришла на работу выжатая как лимон. Продержавшись до полудня, она съела тарелку каши, выпила диетической кока-колы и почувствовала, что сумеет дотянуть до вечера, особенно если запретит себе вспоминать ужасный сон и еще более ужасное ощущение удушья.
Во вторник она встретится с доктором Хэлперн и обсудит с ней этот кошмар.
И мысли о времени, проведенном с Джеком (главным образом о дне, прожитом на его корабле), она тоже гнала от себя, однако не могла не думать, появится ли он вечером, как обещал. Не стоило его ждать.
Тут она ошиблась. Ровно в шесть тридцать Джек перешел улицу как раз напротив ее дома. Длинные ноги быстро несли его по тротуару. Вот он поднимается по ступенькам, подходит к дверям… Раздался резкий, требовательный стук, и Дженни поспешила открыть.
— Хэлло, Джек! — При виде Бреннена у нее замерло сердце.
— Хэлло, Дженни. — Он вошел, но отказался сесть на диван и остался стоять. Эта поза красноречиво говорила о том, зачем он явился. — Кажется, вы удивлены? — За наружным спокойствием Бреннена скрывалось напряжение.
— Да, немного.
— Я же сказал, что приду.
Дженни не ответила.
— Как вы себя чувствуете? — На его одежде застыла соль. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, обнажая кусочек гладкой смуглой кожи.
Она пыталась не замечать этого и держаться так же официально, как и он.
— Морской болезнью я больше не страдаю, если вы об этом… — Она не собиралась лгать ему и уверять, что все прекрасно. Прошедшая ночь была чудовищной.
— Послушайте, Дженни… Со вчерашнего дня я многое передумал… о случившемся. Это я виноват, что вас тошнило. Не следовало в первый раз везти вас так далеко. Я должен был знать, что вы не сможете выйти из игры, если…
— Ни в чем вы не виноваты, Джек. Мне самой хотелось поплавать. И если бы не морская болезнь, все было бы чудесно.
Джек провел рукой по своим глянцевым иссиня-черным волосам. Влажные кудри падали ему на воротник.
— Вы славная девушка, Дженни. Вы знаете, что очень нравитесь мне, но правда состоит в том, что мы чертовски разные люди. — Да, так оно и было. И вчерашний день отомстил им обоим за то, что они хотели это забыть. — Между нами никогда ничего не будет. И вы, и я знаем, что у нас мало общего. Вы не разбираетесь в моих делах, а я — в ваших.
— Я знаю это, Джек. Я не дура.
Ладони Бреннена легли ей на плечи:
— Нет, не дура. Вы чудесная женщина. Милая, красивая… Вам есть что предложить мужчине.
— Любому мужчине, кроме вас, — сказала Дженни со скрытой горечью.
— Верно. Любому, кроме меня. Вы знаете это, и я тоже.
Дженни отвернулась, пытаясь скрыть пронзившую сердце острую боль. Почему же ей так плохо, если она знает, что Джек прав?
— Природа щедро наградила вас, Дженни, — он осторожно повернул ее к себе лицом, — у вас есть и мозги, и шарм. — Она подняла глаза. — Вы сексуальная, страстная леди… и я хочу вас. Хочу с нашей первой встречи. Думаю, вы хотите меня тоже.
Дженни проглотила комок в горле и опустила глаза.
— Джек, пожалуйста, не надо…
— Отчего же? Здесь нет ничего стыдного. То, что мы чувствуем друг к другу, существует. Даже если это простая физическая тяга. Это внутри нас, оно стало частью и вас, и меня.
Он был прав. Хотя признаваться и не хотелось.
— Это не важно, Джек. Должно быть нечто большее, чем секс.
— Почему? Большинство людей связывают именно такие отношения.
Дженни промолчала. Плечи еще ощущали тепло рук Джека, хотя он давно отпустил ее.
— Я хочу быть с вами, Дженни. Если нас так тянет друг к другу, почему бы не воспользоваться этим? Позвольте мне любить вас, а там будет видно, что из этого выйдет…
Дженни снова подняла глаза. Прядь густых черных волос свесилась ему на лоб, и ей захотелось поправить ее. Она хотела, чтобы Джек обнимал ее, целовал, ласкал так же, как тогда, у реки. Она хотела того, что предлагал Джек. Хотела до боли. Но у нее вырвались совсем другие слова:
— Я не могу, Джек.
— Не говорите мне, что это не запало вам в душу. Все равно не поверю.
Запало. Она не могла отрицать этого. Она смотрела на Бреннена, вспоминала его поцелуи и сгорала от желания. Надо было признать: в его словах присутствовали логика и смелость, на которую был способен только такой мужчина, как Джек. Возможно, он был прав. Возможно, если она ляжет с ним в постель, его очарование исчезнет. А там она забудет его и вернется к нормальной жизни.
Но она никогда не делала того, что предлагал Джек, и попросту не знала правил.
— А… а как же СПИД?
Уголок его рта пополз вверх.
— Пусть это вас не тревожит. Вам нечего бояться. Поверьте мне, Дженни, о безопасном сексе я знаю все.
После некоторого колебания Дженни решилась сказать «да». Она не могла забыть горячие губы Джека и дрожь от прикосновения мужских ладоней к ее груди. Каково было бы лежать с ним обнаженным и чувствовать внутри себя твердую мужскую плоть? Она хотела этого. Теперь она понимала, как много это значит.
— Не стану лгать, звучит заманчиво… — И все же это было невозможно. Разум столкнулся с чувством, разобрал его по косточкам, и в Дженни вновь пробудились все ее страхи. Желание заплакать становилось невыносимым. — Но я не могу пойти на это. Как бы ни хотела. Такая связь выше моих сил! Не могу, Джек. Просто не могу!..
На его смуглом лице отразилось несколько разноречивых чувств: досада, разочарование, огорчение и… восхищение.
— Мне очень жаль, Джек. Я бы хотела, чтобы у нас все сложилось по-другому…
Он поднял руку, коснулся щеки Дженни и стал играть локоном ее светло-русых волос.
— Я тоже, Дженни. Вы не поверите, как сильно я этого хотел! — Он наклонил голову и легко коснулся губами ее губ: — Берегите себя, маленькая леди.
Она кивнула, едва сдерживая слезы.
— Постараюсь изо всех сил.
Эти слова заставили Джека нахмуриться. Впервые со времени своего прихода он заметил в ней следы утомления. Мгновение он изучал бледное лицо Дженни с синими кругами под глазами, потом повернулся и пошел к выходу. Подойдя к двери, он остановился.
— Чарли будет спрашивать о вас. Он хороший друг, Дженни. Если понадобится, он будет на месте.
Она кивнула. Ей был нужен не Чарли, а Джек. Странно, но это так. При мысли о том, что она больше не увидит его, все внутри похолодело, к горлу подкатил комок.
— До свидания… Джек.
— До свидания, Дженни. — Он сошел с крыльца не оглядываясь и целеустремленно зашагал по тротуару.
Дженни закрыла дверь, вернулась в комнату и опустилась на диван. Усталость мгновенно навалилась на нее, как тяжелая железная глыба, а вместе с ней пришло чувство, которому она не могла найти названия. У нее ныло сердце, она ощущала себя брошенной и такой одинокой, как никогда в жизни. Даже
