Ричард провел языком по внезапно пересохшим губам. Он молил Бога, чтобы Дженни не оказалась женщиной из ее снов, он слишком хорошо знал, что прошлые жизни часто бывают омерзительными.
— В комнате есть зеркало?
— Нет. Я стою на веранде.
— На веранде вашего дома?
— Конечно. Я только что вышла через стеклянную дверь и направилась в конюшню, чтобы совершить утреннюю прогулку верхом. — Она нахмурилась и свела брови.
— В чем дело? — спросил Ричард.
— Один из моих рабов провинился. Канто. Я вижу их внизу, во дворе. Он всегда отличался непокорностью. Мой надсмотрщик, Мобри, наказывает его. Тут ее губы искривила злобная усмешка. — К несчастью, он часто бывает слишком снисходителен. Я чувствую, здесь без моего вмешательства не обойтись.
Ричард немного подождал, давая возможность Дженни сосредоточиться на этой сцене.
— Что происходит теперь?
— Я отчитала Мобри. Канто должен был получить не пять, а десять ударов плетью! Я приказала добавить ему еще. — Она слегка обернулась, словно разговаривала с кем-то через плечо. — Всыпь ему как следует, Мобри! А потом пусть кто-нибудь осмотрит его спину. И чтобы завтра он был в поле… если не хочет получить еще!
Наступила гнетущая тишина. Ошеломленный Чарли сидел неподвижно. Дженни молчала.
— О чем вы думаете? — спросил Ричард, видя, что выражение ее лица слегка изменилось.
Она покачала головой, словно не могла найти подходящих слов:
— Это… что-то внутри меня. Оно всегда там, оно грызет меня и пытается проглотить. Я чувствую себя очень… печальной. Очень несчастной! Я пытаюсь справиться с этим. Самоконтроль — единственное средство, но оно не спасает меня. Часто его оказывается недостаточно.
— Можете сказать, что заставляет вас испытывать это чувство?
Дженни только покачала головой. В выражении ее лица появилась какая-то незащищенность, которой раньше не было, тщательно скрываемая подавленность. Это подстегнуло Ричарда, ему захотелось узнать больше.
— Я думаю, пора двинуться вперед, — мягко сказал он. Конец жизни всегда был для его пациентов самым тяжелым испытанием. Однако скорее всего именно там лежал ответ, который они искали. Бейли набрал полные легкие воздуха, пытаясь справиться с волнением. — Энни, теперь я хочу, чтобы вы заглянули в будущее, остановились на одном из последних экранов, отражающих события вашей жизни… Где вы сейчас находитесь?
Она вскинула подбородок:
— В моей спальне. В Роуз-Холле.
— Так называется ваш дом?
— Да.
— Подойдите к зеркалу и посмотрите в него. Вы видите себя?
— Да. Я готовлюсь ко сну. На мне капот из небесно-голубого шелка, который я заказала в Париже. Он выгодно подчеркивает мою грудь. — Она обхватила себя ладонями.
У Ричарда мурашки побежали по коже.
— Какой сейчас год?
— Тысяча восемьсот тридцать первый.
— Значит, вам тридцать один год?
— Правильно.
— Сейчас ночь или вечер?
— Час поздний, но я предпочитаю именно это время. — Дженни нахмурилась. — Я слышу шаги. Кто-то поднимается по лестнице. — Она подалась вперед. Плечи ее напряглись. Бейли заметил жилку, пульсировавшую на ее виске. — Слишком много шагов! Это не может быть служанка. Как всегда, я заперла дверь, но… — Она прислушалась к воображаемому источнику шума. Они стучат, пытаются войти. — Ногти Дженни впились в ладони.
— Кто, Энни? Кто стучит в дверь?
— Хаунган, колдун. Бату и его сторонники. Большинство из них рабы, но есть и свободные цветные. Мы с ним хорошо знакомы. — Она прекрасно видела его — человека, связанного с ней тайными делами, которые они вершили вместе. Бату знал яды как никто другой на этом острове и не раз помогал Энни, но лишь потому, что им двигал страх. Видимо, на сей раз ненависть оказалась сильнее.
Она вздрогнула, когда задвижка была сорвана и в комнату ворвалась дюжина полуобнаженных чернокожих.
— Как вы смеете? Как вы посмели войти ко мне?
Вперед вышел Бату. Он был в одной набедренной повязке, обнажавшей длинные тонкие ноги. Его черная кожа блестела в свете ламп, заправленных китовым жиром.
— Ты, злобное отродье, убила Мару, дочь моего брата! — Его тощую черную шею, запястья и лодыжки охватывали браслеты из птичьих перьев. — Ты сделала ее волком-оборотнем, а потом отравила. Ты виновница ее гибели!.. — Амулет с зельями, висевший на кожаном шнурке, колотился о его костлявую грудь. Он поднял в воздух кулак и потряс им. — За это ты умрешь!
— Мара была непокорна и глупа. Я приказала ее наказать, но не убивала. А ты, Бату, еще больший глупец, если считаешь себя достаточно сильным, чтобы увидеть мою смерть.
Бату угрожающе шагнул вперед, и Энни подняла руку. Ей, нужно было время, чтобы собраться с силами и призвать лоа. Она действительно не имела отношения к смерти девушки-рабыни, но Бату это было безразлично. У него с ней были давние счеты.
— Хочешь увидеть трехногую лошадь? — пригрозила она. Энни пыталась сосредоточиться и вызвать на подмогу нечисть, но присутствие мужчин мешало ей. — Ты знаешь, что у меня хватит на это сил! — Она визгливо рассмеялась, и мужчины отпрянули. — Вы что, смерти своей хотите?
— На этот раз умрешь ты, — сказал Бату, — твоя жестокость больше не может оставаться безнаказанной.
— Предупреждаю: оставайтесь на месте! — Когда мужчины вновь шагнули вперед, разделились и начали окружать ее, Энни начертала в воздухе несколько знаков. Кое-кого она узнала — Симона, Минго; трое были ее собственными рабами и жили в Роуз-Холле. — Вы заплатите за это! — Рабов ждали мучения, которые им и не снились. — Предупреждаю тебя, Бату, не подходи ближе. Обещаю тебе, что я… — Тут она споткнулась о стоявшую у зеркала банкетку и зашаталась. Этот момент оказался роковым — рабы набросились на нее.
На ее горле сомкнулись тонкие, жилистые руки Бату. Эти руки оказались сильнее, чем она думала. Энни попыталась разжать их, однако большие пальцы сдавили горло женщины так, что она не могла дышать.
Глаза Дженни широко раскрылись и вылезли из орбит, она хватала ртом воздух. Тело ее забилось в судорогах, голова откинулась на спинку кресла, руки потянулись к горлу.
— Не трогай… меня…
— Выведи ее из этого состояния! — Чарли бросился вперед и дрожащей рукой схватил Ричарда за плечо.
— Еще не время, Чарли. Она должна убедиться, что это конец.
— Конец? О чем ты говоришь?
— Она должна пережить собственную смерть. Должна почувствовать ее. Ей необходимо знать, что Энни мертва и то существование кончилось.
— О Боже, Рич, а вдруг Дженни тоже умрет?! Проклятие, скорее буди ее!
— Я знаю, что делаю! — раздраженно огрызнулся Бейли. — Если мы хотим добиться успеха, то должны рискнуть. Мы обязаны помочь Дженни! — Он затаив дыхание следил за корчившейся в кресле женщиной, боровшейся с невидимыми врагами. Она на самом деле задыхалась, хрипела и тщетно хватала ртом воздух. В этот миг Ричарду стало ясно, что жизнь Энни и в самом деле завершилась роковым образом. Теперь это предстояло узнать и Дженни.
