— Дальновидный ты мужик. Неплохая мысль.
— Приключенческие книжки читать люблю.
— Нет проблем. В сарае лопат хватает. Наточены, как бритва. Старался жене работу облегчить.
Роман принес две лопаты и бросил их в багажник. Машина выехала на пустынное шоссе и взяла курс на юг. Горожане, уехавшие на участки, сделали это в пятницу вечером или в субботу утром. Возвращались поздним вечером в воскресенье. Облака рассеялись, и солнце вновь вцепилось в землю.
— И что нам делать с этим добром? — спросил Сироткин.
— Макс говорит, что нужно сделать форму какой-нибудь монеты. С профилем Юлия Цезаря. В те времена золото не мешали с другими металлами. А монеты продавать дантистам на коронки. Он когда-то продал царский червонец одному протезисту. Зубодеры надежные покупатели.
— Интересная идея. А ты прикинь, сколько монет получится из пятидесяти килограммов?
— Уже прикинули. Десять тысяч. Каждая по пять граммов. За одну монету могут заплатить от трехсот рублей и выше. Пятимесячная наша зарплата. Ну а за все можно получить сто миллионов.
У Сироткина отвисла челюсть.
— Бог мой! Это же представить невозможно.
— Не за один день, Рома. Я бы это золото и за десять отдал бы, но где взять покупателя? Максим — мечтатель. Он предлагает прожить жизнь, оглядываясь по сторонам, и вздрагивать по ночам от пролетевшей мимо мухи. Можно продать десять монет... Ну сотню. А на сто первой загреметь под фанфары. Лучше выждать и найти одного оптовика. Как взяли золото за одну ходку, так и сдать.
— Десяти миллионов и у Шолохова не наскребется. Нет у нас таких людей.
— А я думаю есть. Хозяева Борьки Коновалова заранее знали, что он повезет. Правда, я не уверен, что сам Коновалов догадывался о грузе, который ему подсунули в последнюю минуту. Но те, кто эту операцию задумал, точно знали все в деталях. А им зачем золото? Деньги их не интересуют. Им нужно золото, а значит, они имеют покупателя, выгодного и надежного. Так лучше искать такого коммерсанта несколько лет и сбагрить ему все, чем каждый день рисковать торговать липовыми монетами из чистого золота.
— Тут надо всем подумать. Торопиться нам некуда. Послушаем, что Макс скажет.
— Макс, Макс. Фантазер и балаболка. Он все еще в облаках витает. Жизнь его не хлестала по смазливой морде. Ни семьи, ни детей. Маменькин сыночек! Живет на всем готовом и в ус не дует. В игрушки играет. Он даже не сознает, что мы натворили и что нас ждет. Один неверный шаг — и всем крышка. Мы не имеем права на ошибку. Саперы дважды не ошибаются. Нас обложили со всех сторон и выталкивают к пропасти. Падение не будет долгим. Шлеп — и все.
Несколько минут ехали молча. Затем Чайка сказал:
— Прижмись к обочине. Хороший лесок. Пойдем отольем и место посмотрим.
Сироткин сбросил скорость и прижался к краю дороги. Ни машин, ни людей, только птички поют.
— Ягоды уже сошли, а грибы не взошли, — потягиваясь, сказал Сироткин.
— Вот и отлично. Поселков здесь тоже поблизости нет. Тихое местечко. Пойдем прогуляемся.
Они спустились под откос и углубились на десяток метров в лес.
— Трава высокая. Грибники сюда не забредают, — сказал Сироткин и пристроился у березки.
Чайка подошел ближе, выдернул из рукава куртки монтировку и что было сил ударил парня по голове. Роман дернулся и тут же свалился на землю. Смерть его настигла в ту же секунду, когда он подумал о сыне. Он так и не успел понять, что произошло. Короткая вспышка — и сознание его угасло.
Чайка вернулся к машине, достал лопату и вернулся в лес. Он обыскал труп и изъял документы убитого. Глубокую яму убийца копать не стал. Его беспокоила машина, стоявшая на шоссе. Слишком дорого она стоила, чтобы оставлять ее без присмотра.
— Острая лопатка. Позаботился о себе Роман. Знал бы для чего точил, сломал бы.
Чайка сбросил труп в яму, закопал и заложил дерном. Лес оставался равнодушным, а птички продолжали заливаться трелью. Чайка вытер травой кровь с монтировки, забрал лопату и вернулся на дорогу.
Несколько минут он сидел неподвижно и ждал реакции. Он оставался спокойным. После пережитого шока в салоне фургона, где валялись трупы инкассаторов, его нутро покрылось каким-то панцирем, защитной пленкой, и смерть Сироткина не задела чувств убийцы. Быстро, просто и надежно. Мертвый никогда не заговорит.
Чайка включил двигатель, и машина тронулась. Начало положено. Остались Ветров и Родионов. Дурак Валерка. Он решил, что, отказавшись от доли, перестал быть участником налета. Не таким языки развязывали. В могиле спокойнее. Труп не свидетель, а предмет. Разложившийся кусок мяса. Мушкетеры! Безмозглая шпана с амбициями героев. Видели мы, чего вы все стоите!
Чайка злился. Он не испытывал страха, у него скрипели зубы. Он ненавидел своих дружков и обвинял их во всех ошибках, неудачах и даже в том, что вез в багажнике ящики с золотом.
На тридцатом километре, у развилки, его поджидали жена и сын. Чайка затормозил и открыл заднюю дверцу.
— Зачем ты взяла с собой Гришку?
— А куда мне его девать? У нас теперь нет своего дома, как я понимаю.
— Ты все сделала, как я сказал?
— Все. Билеты куплены, вещи на вокзале, квартира заперта. Соседям сказала, что на месяц уезжаем в Крым.
— Соображаешь. Я приеду, как только дела закончу.
— Когда?
— Не знаю. Может, завтра, а может, через неделю. А скорее всего мне за Родионовым придется ехать следом. Он на юга податься хотел. Сколько их там курортов в море тонет.
— В кого ты превратился, Эдик? Ты в своем уме? У тебя звериное лицо.
— Заткнись, дура. Я о вас с Гришкой думаю. Хочешь в нищете сдохнуть без мужа, без дома и без денег? Нет. С меня хватит. Отступать мне некуда. На мне кровь пятерых инкассаторов. С меня ее никто не смоет. Коновалов сдох, и валить не на кого.
Чайка свернул с шоссе на проселочную дорогу и, проехав полсотни метров, оказался в лесу. С машиной он обращался не лучшим образом. Правое крыло и задняя дверь были сильно поцарапаны, а на левом крыле появилась вмятина.
— Ну вот, хватит. Нормальное место. Только зарубки сделать надо. Еще не известно, когда мы сюда попадем.
Он дал сыну нож.
— Иди, Гришка, вырежи на сосне какой-нибудь знак, а ты, Нинок, бери вторую лопату и помоги мне. Дерн срезать аккуратно. Лопаты наточены, быстро справимся. — Глянув на часы он добавил: — Время у нас есть. Копать будем глубоко. Потом я вас довезу до Барыбино и сядете на электричку, ну а меня на переезде Макс ждать будет. С этим не так просто договориться.
— А Роман? — испуганно спросила Нина.
— С ним мы договорились.
Жена увидела влажный наконечник лопаты, запачканный свежей глиной. Она зажала себе рот и сдавила рвущийся на волю выкрик.
Ветров подходил к переезду прогулочным шагом. Ноги едва передвигались. Прогулка по достопримечательностям Подмосковья заняла целый день. Он устал и рассчитывал отдохнуть на травке в ожидании машины, но уже издали увидел Эдика Чайку. Тот стоял с сигаретой, облокотясь на крышу голубого 'Москвича'. Сироткина рядом не было.
— Что это значит? — с тревогой в голосе спросил Ветров, подойдя к машине.
— Тот же вопрос я задал Ромке, когда он подогнал эту тачку. Машина его знакомых. Сам он не поехал, а повел их в лес на пикник, чтобы отвлечь внимание. 'Скорую' засветили. Мусора не дремлют.
— А как же ящики? — растерянно спросил Ветров.
— В багажнике. Он их заранее загрузил.
