хранилища. Потом им надо открыть стальную дверь и попасть в комнату-сейф, где лежат самые ценные вещи и деньги. Открыть дверь не очень трудно. Сканеры могут считать код замка, главное — отключить сигнализацию.
— А почему нельзя проделать дыру прямо в комнату-сейф? Зачем лезть в коридор?
— В сейфе стоят лазерные датчики. Как турникеты в метро. Перегородишь луч, завоет сирена. Датчики надо отключить до того, как войдешь в комнату-сейф. Есть еще шумовые датчики. Пол долбить нельзя. Все отключается снаружи перед дверью. Ты должна понять главное, Ляля, всю тяжелую мужскую работу за нас сделает Игумен.
— А мы придем на готовенькое?
— Доварило, наконец. Но это не все, дорогуша, это лишь начало. В каждом плане должен быть предусмотрен страховочный вариант. И он у нас был. Хуже всего, что этот план тоже известен Игумену и он им не побрезгует. Наша задача усложняется. А еще нам может понадобиться парочка человек и машина. Но тут надо будет думать.
— А как же охрана?
— Галерея занимает три этажа, на каждом по десять залов. Там шесть охранников, все женщины. В комнате охраны на первом этаже сидят еще четыре охранника, они следят за мониторами. В каждом зале по четыре видеокамеры. В подвале, где будут происходить события, камер нет. Помещение засекречено, и охрана не знает даже, где находится вход в подвал. Лестницы нет, туда ведет лифт прямо из кабинета директора. Кабинет охраняется отдельными людьми, и он нас не интересует.
Женщины заметили, как из люка поднялись двое чумазых мужчин, похожих на трубочистов.
— Похоже, одну стену они уже завалили, — усмехнулась Катя.
— А много денег в комнате-сейфе?
— На данный момент миллионов сто.
Ляля остановилась и присвистнула:
— Мать честная!
— Деньги пролежат там еще дней пять, это залог за картины, предоставленные Баскаковым отелю на прокат для презентации. Деньги он должен вернуть, когда ему вернут картины. Если говорить по большому счету, деньги труха. В сейфе хранятся картины, им нет цены, но они ворованные. В Третьяковке, Эрмитаже, Русском музее висит полно подделок, а оригиналы многих из украденных покоятся у нас под ногами.
— Их хотят продать?
— Нет. Такие люди могут обменивать шедевры на равные им, но не торгуют бесценными вещами. Сумасшедший народ. Нам их не понять.
— Сто миллионов! Это же целый грузовик.
— Ты права, девочка. Но нам столько не нужно. Мы возьмем лишь компенсацию за погибших мужей, а с остальными деньгами сдадим Игумена ментам. Так, хватит, нагулялись, теперь поедем в «Берлин» обедать. Я проголодалась.
Дамочки направились к припаркованной у тротуара машине.
4
Особняк Ильи Баскакова располагался на опушке березовой рощи. Он ничем не отличался от соседских, здесь жили состоятельные люди, и это был свой отдельный мир, не похожий на тот, к которому привыкли обычные смертные. Супруги в саду пили чай из самовара и не очень-то удивились гостям. Но когда оба полковника представились, на лицах хозяев появилось удивление.
Илья Данилович был человеком поджарым, крепким, подвижным, в то время как его жена производила впечатление светской дамы, медлительной и вальяжной.
— Присаживайтесь, господа полковники, и позвольте вам предложить чаю. — Хозяин указал на плетеные кресла, стоящие вокруг круглого стола, уставленного блюдами со сладостями, посередине красовался букет полевых цветов.
Посетители не стали отказываться.
— Что за срочность привела вас в воскресный день? — холодно спросила хозяйка.
— Срочности никакой, — пожал плечами Кулешов. — Мы были рядом и решили заглянуть. Вчера на вечеринке в отеле «Континенталь» у одной из дам украли сумочку.
— И такой мелочью занимаются два полковника милиции? — подняла брови женщина.
— Этот факт задел мое самолюбие, Юлия Михайловна, — пояснил Кулешов. — С одной стороны, ничего страшного не произошло, с другой стороны, это случилось в моем присутствии. Я тоже был приглашен на открытие и в некоторой степени отвечал за безопасность. Владельцам отеля нанесли оскорбление, своего рода оплеуху. На элиту общества брошена тень недоверия. Я считаю своим долгом разобраться в ситуации и разыскать шутника.
— И давно ли вы стали грабеж именовать «шуткой»? — рассмеялся Баскаков, наливая гостям чай.
— Среди приглашенных не было грабителей. Все они люди проверенные. Мы можем грешить на персонал, но он отбирался строго.
— Не верьте всему, что вам говорят, господин полковник… Леонид Палыч, если я правильно запомнила, — закуривая длинную черную сигарету, произнесла Юлия Михайловна.
— Вы правильно запомнили. Как я должен вас понимать?
— Отель строили стопроцентные бандиты. Назовите мне честного человека, готового вложить в гостиницу миллиард долларов! Есть такие деньги у честных людей? Я не собираюсь философствовать на эту тему, вам и без меня все понятно. Управляющий по работе с кадрами отеля — стопроцентный аферист. Он нанимал обслугу и несет за нее всю ответственность. Начинайте с него, а не с гостей.
— О ком вы говорите?
— О Нечувилине Аркадии Степановиче. Он сидел за мошенничество. Правда, давно, возможно, судимость уже погашена, но я придерживаюсь пословицы «Горбатого могила исправит».
— Вы знаете его лично? — подал голос Федоров.
— К сожалению. Два года назад он предлагал нашей галерее две картины. Достаточно известные полотна. Их даже по каталогу проверять не надо, мы знаем, кому они принадлежат, и не покупаем произведения искусства у кого попало. Пришлось выяснить, что из себя представляет продавец. Тогда мы и узнали биографию господина Нечувилина. От покупки пришлось отказаться. Илья Данилыч счел своим долгом связаться с владельцем картины. Выяснилось, что он погиб при странных обстоятельствах. Подробностей мы не знаем. А теперь Нечу-вилин занимается обслугой лучшего отеля страны. Извините, господа полковники, но я не верю в вашу историю с сумочкой.
— Как же вы узнали, кем работает Нечувилин? Вряд ли управляющий по кадрам дефилировал вчера по фойе вместе с гостями, — продолжал Федоров расспросы.
— Я видела его в отеле за два дня до открытия. Владелец гостиницы показывал мне номера, где будут висеть наши картины. Увидев его, я испугалась, но Мамедов сумел меня убедить в безупречности системы сигнализации. Ее может отключить только владелец отеля. Очень сложная схема. Даже те, кто ее устанавливал, не могли бы ничего сделать.
— Вы предоставили отелю свои картины? — спросил Кулешов. — Бандитам?
— Всего лишь навсего реклама, — вступил в разговор хозяин. — Владелец отеля хотел всему миру показать, что в его номерах висят подлинники великих русских мастеров. Для этого пригласили на презентацию лучших мировых экспертов. Через неделю подлинники заменят на копии, но мир об этом не узнает. Лучшей рекламы не придумаешь. В отель будут приезжать самые богатые клиенты и не для того, чтобы побывать в России, а посмотреть картины. Но это для нас не главное. Мы пошли на сделку с дьяволом после очень выгодного предложения, от которого невозможно отказаться. В отеле будет открыт аукцион. Аукционный дом отдается мне. Я хочу сделать его центром русского искусства, для этого есть все
