предпосылки. Мне это ничего не будет стоить. В деле заинтересованы все, и государство в том числе. Мы вернем из-за границы утраченные шедевры.
— Вы не будете продавать свои картины на аукционе, так я вас понял? — спросил Кулешов.
— Я собиратель, а не торговец. Посвятил этому важнейшему делу всю жизнь. Отель заработает всемирную славу, получит самых богатых клиентов. Аукционный дом вправе договариваться с продавцом о невыставлении лотов на торги, а оставлять их себе, если сойдутся в цене. Особенно если речь идет о целой коллекции. Нам больше не придется ездить за Кипренским и Бенуа на «Кристи», мы будем покупать их в России, у себя дома.
— Не горячись так, дорогой, — попыталась успокоить мужа Юлия. — Подумай о своем сердце.
— Черт с ним. Речь идет о гигантском проекте. И он реален. Вы не представляете, сколько шедевров русского искусства было распродано Сталиным и Берия в тридцатые и сороковые годы. Я никого не хочу обвинять, Россия голодала, но пора подумать и о возврате…
— Так что вы говорили о сумочке? — перебила мужа хозяйка. — Почему мелкая кража привела вас к нам?
Старик, как маленький ребенок, обиделся, замолк и уткнулся в чашку с чаем. Сразу стало ясно, кто в доме хозяин. Юлия Михайловна не была супермоделью — на вид около сорока, не очень красива, фигура стандартная, как у большинства женщин, но лицо благородное, породистое. Она обладала определенным магнетизмом.
— У вас была точно такая же сумочка. Может, охотились за ней и по ошибке взяли не ту? — вывернулся Кулешов.
— Вторая была у Анны Гурьевой. Я знаю, где она ее покупала, давала ей рекомендацию. Ей все нравится, что покупаю я. На месте вора я бы обратила внимание на ее гарнитур из бриллиантов, а не на жалкую сумочку. Может быть, речь идет о них?
— Слишком хлопотно, — улыбнулся Федоров.
— Не думаю. Шумиха никому не нужна. Сумочка не могла стать причиной ее отсутствия на банкете. Если за бриллианты заплачены баснословные деньги, то она бы пришла поблистать в них даже в нижнем белье. Где же еще ими хвастаться? Сумочка тут ни при чем.
— Кстати, вы покупали золотую фляжку в антикварном магазине? — спросил Кулешов, уходя от ответа.
— Я же говорю, она повторяет все мои покупки. Анна купила себе такую же. Но ей она нужна. Анна девушка пьющая, а я свою потеряла. Давно. Так уж получилось.
— При каких обстоятельствах?
— Забыла сумочку в такси. Я вечно что-нибудь где-нибудь забываю. О зонтах и перчатках говорить не приходится.
Баскакова врала, и оба полковника это поняли.
— А когда вы видели Анну в последний раз?
— В отеле. Мы общались, она была очень весела. Даже слишком. Вероятно, начала поднимать себе настроение еще дома. Много пила.
— Можете вспомнить конкретное место?
Женщина задумалась:
— Кажется, в туалете. Мне показалось, ее тошнит. Она зашла в кабинку, больше я ее не видела. Прозвучал третий звонок, и мы отправились в зал.
— Вы видели еще кого-то из знакомых в туалетной комнате?
— Не помню. Я без очков не очень хорошо вижу. Кто-то со мной здоровался, я отвечала, но не всматривалась в лица. Вы же понимаете, мы все друг друга знаем, в одном котле варимся. Положение обязывает. Надо дружить со всеми. Круг наш ограничен, мы знакомых не выбираем.
— А как зовут этого галантного джентльмена?
Кулешов подал Баскаковой снимок, сделанный с камеры видеонаблюдений. На нем Игумнов целовал ей руку.
Женщина внимательно рассмотрела фотографию.
— Я его не знаю, но помню. У меня выскользнула сумочка, он поднял ее и подал мне. Я поблагодарила, он поцеловал мне руку, а потом отошел. Мне показалось, что этот мужчина из команды охранников. Людей нашего круга я знаю. И смокинг он надел с чужого плеча. Для него одежда такого кроя непривычна, сразу видно.
Юлия Михайловна вернула фотографию, и офицеры встали.
— Спасибо за общение и за чай. Не будем вам мешать.
Юлия проводила их до калитки, и Кулешов понял, что сейчас она скажет правду. Похоже, она этого хотела.
— Я не поверил в вашу историю с такси, Юлия Михайловна.
— А я и не думала, что вы в нее поверите. Я купила фляжку в подарок мужчине, имя которого вам не назову. А теперь вы мне скажете правду. Бриллианты украли?
Ответа не последовало, но молчание выглядело многозначительным и могло стать ответом.
— На вечере был Всеволод Дербенев. Я его видела возле туалетных комнат. Это имя вам знакомо?
— Я его тоже видел, — кивнул Кулешов.
— В тот момент я забеспокоилась за свои картины, но о бриллиантах не подумала. Однако он разбирается и в том, и в другом. Я не очень боюсь жуликов, но Дербенев нечто большее, он непредсказуем.
— Вы думаете, он пришел в отель для ограбления?
— Нет, я так не думаю. Он пришел отвлечь на себя внимание. Вы же его видели. И не только вы. План, безусловно, принадлежит ему, но пока этот план осуществлялся, он водил вас за нос. Уверена, что с него не спускали глаз ваши люди и ничего другого не видели.
— Я подумаю над вашими словами.
Сыщики вышли за калитку, где их ждала машина.
— Порочный круг! — воскликнул Федоров. — Какие они все благополучные, полны достоинства. Сливки общества. Змеиная яма. Осиное гнездо.
— Да, Федя, блеска и шика много. Картинка красивая, яркая, как реклама на плазменном телевизоре, но я смотрю и ничего не вижу, словно передо мной поставили мутное тусклое стекло. Сплошные контуры, и ни одного лица. Все размазано. Следствие должна вести такая дама, как Юлия Баскакова. Куда нам со свиным рылом да в калашный ряд.
5
У него сегодня было прекрасное настроение, адвокат собирался хорошо провести вечер. Жизнь шла своим проторенным путем, по нужному руслу. Он считал себя счастливым и знал все наперед. Ездил на один и тот же курорт, уже порядком поднадоевший, ходил в один и тот же клуб и ресторан, ездил по одному маршруту, даже если на дорогах образовывалась пробка. Он лучше переждет, чем поедет в объезд по незнакомому пути. Когда он остановился на светофоре, за спиной раздался требовательный мужской голос:
— Припаркуйся к тротуару, Лурье. Надо поговорить.
Роман Лукич Лурье вздрогнул. Он попросту испугался. Человек, непривыкший к неожиданностям, всегда пугается.
Адвокат глянул в зеркало заднего обзора и увидел мужчину со строгим, решительным выражением лица. Его уверяли в сервисе, будто машину вскрыть невозможно, а этот тип в нее сел без всяких проблем. И сигнализация не сработала.
Он подчинился приказу и припарковался.
